С тех пор как ей исполнилось четыре, Аура видела своего биологического отца всего дважды. Когда они впервые встретились в ресторане в Гуанахуато, ей был двадцать один год. После череды телефонных разговоров, затеянных Аурой и державшихся в строжайшем секрете от Хуаниты, она доехала на автобусе от Мехико до Гуанахуато, а он приехал из Сан-Хосе-Такуая, где всегда и жил, но теперь с новой семьей. Когда отец вошел в ресторан в темно-синем костюме и бежевой рубашке, Аура, в одиночестве ожидавшая за столиком, сразу его узнала. В ее воспоминаниях он, конечно же, был моложе; поседевшие волосы были короче, чем раньше. Он заметил, что его узнали, и его угольно-черные глаза расширились, как будто от испуга. Он двинулся к ней с вытянутыми вперед длинным руками и нежной пылкой улыбкой, которую она никогда не смогла бы забыть и которую с удивлением обнаруживала на собственных фотографиях. Она поднялась навстречу отцу. Аура унаследовала его отвисшие уши и длинный покатый нос (хоть и в более красивой женственной версии). Следующее, что бросилось ей в глаза, — это желтоватая подсохшая грязь на одной из его штанин. На улице не было дождя. Тогда почему штанина перепачкана? Она слышала от своей тети Вики, что у него плохо с деньгами, но костюм казался очень приличным. Она побоялась смутить его вопросом про грязь, а он об этом молчал. В последующие годы во всех недописанных ею рассказах о встрече с отцом обязательно фигурирует загадочная грязная штанина. Можно подумать, что она пыталась метафорически связать тайну грязной штанины и тайну ее отца и своего прошлого, но так и не смогла придумать, как это внятно выразить в рассказе. Грязь, решила она, должно быть, имеет отношение к клубничным плантациям Сан-Хосе-Такуая: обработка покрытых грязью клубничных полей, раскинувшихся за городом, была здесь одним из основных источников заработка для бедного люда. В своих рассказах Аура безуспешно пыталась связать между собой вымазанную грязью штанину, клубничные плантации, а затем связать это все с первой за семнадцать лет встречей отца с дочерью и все еще нераскрытой тайной их столь долгой разлуки. Когда-то он часто приходил домой в забрызганных, попахивающих навозом ботинках, которые приходилось снимать и оставлять за дверью. Но те времена, когда она была его обожаемой маленькой девочкой, а он — начинающим политиком от ИРП[12], проводящим кампании и председательствующим на многих церемониях: праздниках сбора урожая, заключении новых трудовых договоров, безвозвратно прошли, и отец давно не имел к клубничным плантациям никакого отношения.
Есть ли какая-то связь между не к месту перепачканной штаниной и человеком, так никогда внятно и не объяснившим причину расставания с женой и четырехлетней дочерью? Может ли грязная штанина стать метафорой того, что произошло семнадцать лет назад? Ауре так и не удалось создать правдоподобную сюжетную линию, поэтому она не смогла закончить ни один из тех рассказов.
Возможно, молодые писатели вроде Ауры, наряду с читателями, а также некоторыми более опытными авторами — теми, кто не научился распознавать тупиковые ходы, даже уперевшись в них лбом, — порой преувеличивают способность вымысла обнаруживать скрытые истины. Но если две вещи в чем-то очевидно схожи — грязная штанина и отказ от жены и ребенка определенным образом характеризуют одного и того же человека, — то должна ли между ними существовать менее очевидная связь, более глубокая, разоблачительная или как минимум метафорическая? Аура была убеждена, что связь есть, и копала длинные глубокие туннели в поисках правды, не находя того, что искала. Однако это не означало, что ее поиски были обречены.
Или, может, иногда нам просто нужно, чтобы кто-то рассказал, что же случилось на самом деле.
В памятном альбоме, который она вела в первом классе, среди рисунков и страниц из словарей-раскрасок было вклеено это письмо к отцу:
Hector
Те ато papá по se porque se separaron.
Pero de todas formas te sigo
queriendo сото cuando estábamos
juntos. ¿ Oye tú me sigues queriendo
сото antes? espero que sí porque
Yo hasta te adoro adiós papá te
amo con todo mi ♥[13].
Аура говорила, что у нее не осталось четких воспоминаний о разрыве родителей. Все детство и в более поздние годы, вероятно вплоть до своих последних дней — кое-что из сказанного Аурой незадолго до смерти заставляет меня думать, что это правда, — Аура регулярно расспрашивала мать об обстоятельствах их расставания с отцом. Хуанита не могла предположить, что любовь Ауры к отцу, вернее, ее одержимость им продлится так долго. Быстрое повторное замужество и появление другого отца взамен утраченного не только не излечили Ауру, но, скорее, даже возымели обратный эффект. Что же это была за любовь четырехлетней девочки к отцу, что все оставшееся детство, последовавшую юность и даже в двадцать пять лет продолжала сидеть в ее сердце, как застрявший в камне меч.
Примерно за две недели до смерти, в Мексике, Аура вернулась с затянувшегося обеда с матерью и сказала, что ей начинает казаться, будто «важные события» ее прошлой жизни произошли совсем не так, как ей всегда думалось или как ей рассказывали. Поднявшись по крутой лестнице к нашему спальному логову, она обнаружила меня вальяжно растянувшимся на постели, вместо того чтобы работать или читать лежавшую рядом книгу, и прежде чем она заговорила, я, с надеждой глядя на нее и подражая ее манере речи — словно у маленького, желающего повеселиться ребенка, — спросил: может, займемся любовью? Но она определенно была совсем не в том настроении.
Она сказала то, что сказала — про «важные события», ее голос прозвучал резко и раздраженно, и в ожидании продолжения я ответил: и?.. Но она просто забрала свои книги и бумаги с маленького пластикового столика, за которым работала, если хотела уединиться наверху, и спустилась с ними вниз. Что же такого рассказала мать про «важные события», чего Аура не знала раньше? Теперь легко найти себе оправдание, что Аура в тот момент не хотела ничего обсуждать, что я был уверен, что она все расскажет позже, когда будет готова. Но, возможно, я решил не настаивать из лени и незаинтересованности: честно говоря, я устал от выходок ее матери. Мне хотелось потрахаться, а не говорить снова о Хуаните! А еще я знал, как сильно Аура пеклась о матери. Если новая версия событий бросала тень на Хуаниту — теперь я представляю себе, как в пьяном угаре у нее вырывается спутанное признание, и как она тут же берет слова обратно, и, о чем бы ни шла речь, разговор теряет всякий смысл, — вряд ли Аура рассказала бы мне обо всем, по крайней мере точно не сразу. Не уверен, рассказала бы она мне вообще о чем-либо или нет. У Ауры и Хуаниты были свои секреты.
В грязи, на погибших клубничных всходах, продолжающих тянуть корни под слоем земли и удобрений, женщины, раздвинув и держа ее белые ноги, хором подбадривали: «Тужься, сеньора Primera Dama, тужься!» Сеньора Primera Dama, которая в соответствии с этим кратким изложением фактов, о которых я тоже, невзирая на скептицизм и насмешки не верящих в существование подобной пренатальной памяти, сохранила неизгладимые воспоминания, всплывающие в снах, к несчастью с завидным постоянством перерастающих в кошмары… Но вернемся к клубнике и истории моего рождения.
Фрагмент «Из клубники», незаконченного рассказа Ауры Эстрады
Прежде чем узнать о ней все (до того как узнать о ее стране происхождения и особенностях разведения), она обожала клубнику. Она ела ее все время. А когда не ела, ей нравилось думать о ней: со сливками, без сливок, свежей и фламбе. Не будет абсурдным предположить, что любовь к Rosaceae Fragaria подтолкнула ее к поспешному браку с будущим представителем и прокурором Клубничного штата. Кто бы мог подумать, что этот же союз породит в ней ненависть к земляной ягоде.
Фрагмент «Истории грязи», незаконченного рассказа Ауры Эстрады
Где он теряет дочь, где обретает ее вновь?
Чувство вины, которого избегаешь до тех пор, пока не оказываешься с ним лицом к лицу, пока не настигаешь его или пока оно не настигает тебя. Какова лучшая метафора для чувства вины? Грязь!
Из заметок Ауры Эстрады для «Посещения», незаконченного рассказа
До разрыва с отцом Ауры Хуанита не водила машину. В ходе пары воскресных вечеров на тихих улицах промышленной зоны Сан-Хосе-Такуая ее муж, устроившись рядом с ней в своем «форде-фолкэне», готовый в случае чего быстро перехватить руль, давал ей уроки вождения. Она собрала два чемодана, вместе с четырехлетней Аурой села в автобус, доехала через горы до Гуанахуато, и, не сказав, куда направляется, забрала «фольксваген-жук» Вики. Влившись в поток грузовиков на шоссе и проведя в дороге по меньшей мере пять часов, они с дочкой без остановок доехали до Мехико. Взрослея и вновь и вновь слушая пересказ этой истории, Аура так и не смогла вспомнить ни единого эпизода той легендарной поездки.
