- Святое Писание, - скромно ответил родственник. - Немного образования никогда не повредит, святой отец. Разве не запретил Господь вкушать от древа познания Добра и Зла? Но как можно осознать запрет, не зная, о чем идет речь? Понятия запрета не существует там, где нет понимания хорошего и плохого. Как можно повиноваться Богу без вины и без осознания Добра и Зла?
- Незнание законов не освобождает от ответственности, - угрюмо сказал священник.
- Не освобождает, - кивнул родственник. - А знание освобождает. Теперь мы знаем, заплатили за это и Богу ничего не должны.
- Так полагают все изуверы, - свирепея, сказал священник.
- Откуда вы можете знать, что и куда полагают изуверы? - изумился родственник. - Вы-то верующий. Я тоже, хотя и не заключал никаких эксклюзивных обетов с Богом, могу показать. Отче мой, да невинные Адам и Ева разделали бы Вас, как червя, в своем детском саду, просто из любопытства. Именно на это им и указал Искуситель - что нельзя разделывать каждого встречного, а вы на него обижаетесь, уже две тысячи лет. На кого? Кто там выступил искусителем, насадив то древо посреди рая? И как можно было исполнить завет плодиться, не нарушив запрет на плод?
- Нельзя буквально толковать аллегории, - огрызнулся священник.
- Нельзя, - согласился родственник. - Но тогда и Бог - аллегория, зачем принимать его всерьез?
- Вы и не принимаете, - пожал плечами священник.
- Нет, принимаю, - с нажимом сказал родственник. - Я принимаю мир таким, каким его создал Бог, - двойственным. В каждом подарке Бога сидит червь - грех. Грех создал этот мир, пожирая его буквально, а не аллегорически. Это Машина Войны, отче. Здесь Бог, создавший человека по Своему образу и подобию, противоборствует с Самим Собой. И долг человека - соответствовать, а не уклоняться. Нет Бога кроме Бога и нет большей чести, чем противоборствовать Ему.
- Это позиция Антихриста, - сказал священник.
- А что вы знаете о Христе, отче? - усмехнулся родственник. - Он принес не мир, но меч, чтобы не остановилась Машина Войны. До Него язычники вяло воевали за золото и землю - Он принес новую лихорадку с небес, вдохнул Дух Божий в старую вражду, и начались войны, которых не знал мир.
- Это ложь, - сказал священник.
- Это правда, - сказал родственник, - и вы это знаете. И знаете, что в Святом Писании Господь звался : Аль-Шаддай, Господь Войны, пока вы не перевели Его аллегорически. Господь воплотился в Сыне Человеческом, чтобы искупить грех человека - кровью человека, но вы так ничего и не поняли. Каждый раз, когда на земле рождается человек - рождается Господь. Грех человека - в отказе от знания Добра и Зла, от бремени божественности. Он ни холоден, ни горяч, он желает жить, как животное - в Раю, не неся никакой ответственности. Он импотентен и в Добре и во Зле, поэтому Господь и страдает в нем, наказывая его, как наказывают животное - болью.
- Вы клевещете, - уверенно сказал священник.
- Нет, - ответил родственник, - и вы это знаете. В борении с Богом Моисей получил Откровение, в непосредственном, а не аллегорическом контакте с Гнозисом. И сказано это в Святом Писании, а не в собрании атеистов.
- Сатана тоже боролся, - сказал священник, глядя в сторону.
- Человек - это и есть Сатана, забывший о своем долге, - ответил родственник. - Поэтому его и приходится поднимать пинками, когда он валяется под забором, упившись портвейном, в который вы превратили кровь Бога.
- Это вы-то - поднимаете? - священник презрительно поднял брови.
- Я поднимаю, - кивнул родственник. - Своим писанием.
А тем временем руки часов уже любовно обнимали цифру “12”, готовясь сомкнуться на ее горле.
И вот раздался большой – Б-О-М-М! И все утраченное время утонуло в звоне бокалов и радостно-идиотских кликах, приветствующих еще один шаг к Смерти.
А хозяин смотрел на выпученные глаза и разверстые рты ликующих, которые в этот хрипящий час выглядели особенно мертвыми, и думал о том, что все здесь пропахло мертвечиной, и Дух Божий уже не носится над водами. Никто из этих людей не только не знал, но и знать не хотел, зачем и куда идет, они просто пересыпались изо дня в день, из года в год, как безликие песчинки в песочных часах Времени. Никто уже не терял Божьей Благодати, как это случалось в прошлом - теперь от нее с радостью отказывались, Антихристу здесь было нечего делать, Антихрист остался без работы. Но представление продолжалось. И выйдя на середину залы, хозяин вскинул вверх руки и громко крикнул:
- Господа!
Глава 17. Приглашение на казнь.
- Дамы и господа! Я предлагаю войти в этот Новый год так, чтобы запомнился! Я предлагаю настоящую, королевскую охоту, на оленя! Ну, ладно, пусть не на оленя, на лося, но это еще лучше, лося больше!
- Да откуда здесь взялся лось? - удивленно спросил кто-то.
- Да какая разница, откуда он взялся? Главное, что есть, на всех хватит. Знакомый егерь его нашел, а теперь его караулит один из моих людей. Лося, я имею в виду. Оказывается, в зимнее время лоси ночью спят и видят сны о лучшем будущем, как и мы, люди. И он стоит там, в кустах, глаза его полузакрыты, из ноздрей вырываются морозные облачка пара, его рога достанутся лучшему стрелку!
- Мы что же, будем охотиться на него всем скопом? - крикнули из зала.
- Конечно, нет, дамы и господа, мы же цивилизованные люди! У меня есть одиннадцать ружей, совершенно одинаковых, чтобы никому не было обидно. Их возьмут по жребию одиннадцать человек, которые умеют стрелять. Остальные будут веселиться у костра и водить хоровод вокруг настоящей елки. Мы возьмем с собой корзины деликатесов, мы возьмем с собой ящики с шампанским, все зрители останутся довольны!
- А не замерзнем? - осторожно спросила какая-то Венера в мехах. - Сапоги нужны.
- Есть сапоги, на любой вкус и цвет! - крикнул родственник. - Лось ждет нас всего в пяти километрах отсюда, у нас есть трейлер, где вы можете даже принять ванну, если захотите, охотники вернутся через полчаса, волоча свою королевскую добычу, и мы будем пировать до утра под звездами, а не дожевывать вяло остаток ночи, бродя по залу в поисках утраченного времени. Ну?!
- Где ружья? - деловито спросил какой-то джентльмен.
Глава 18. Королевская охота.
- Вон там! - мужик в могучем тулупе ткнул рукавицей в заросли кустов, освещенных луной. - Метров триста всего. За кустами открытое пространство, укрыться негде. Но если поднимете его, то стрелять надо сразу, пока не ушел за выстрел.
- Первым стреляет тот, кто первым увидит, - сказал хозяин. - Не поворачивать стволы вбок, только вперед. Не растягиваться, идем цепью, на расстоянии четырех-пяти метров.
Это было легко сказать, но трудно сделать. Со стороны ландшафт казался почти прозрачным и лишь слегка помеченным отдельно стоящими деревьями и кустарником, но они сразу затруднили и продвижение, и видимость, под неглубоким снегом обнаружились неровности почвы, где охотник тонул уже по колено, цепь сломалась.
Кое-кто уже пыхтел, кое-кто уже взмок и не смотрел никуда, кроме как себе под ноги, когда добрались до зарослей, где затаился зверь, луна закатилась под тяжелое облако.
- Вот он! - раздался крик, и сразу вслед за ним хлесткий выстрел, что-то заворочалось в кустах боярышника, загремела беспорядочная пальба, в снег полетели алые ягоды, в морозном воздухе пополз пороховой дымок.
В наступившей затем тишине кто-то визгливо-радостно сказал: “Есть!”
Охотники с шумом ринулись через кусты и сгрудились вокруг добычи, разом смолкнув - за черно-алым занавесом боярки, навзничь в снегу, лежал Павел.
Глава 19. Вся королевская рать.
- Мертв, как бревно, - сказал хозяин, брезгливо пошевелив тело ногой. По груди Павла расплывалось кровавое пятно, вместо левого глаза зияла черная дыра.
- Но надо же что-то делать, - тоненько воскликнул кто-то, - может, его еще можно спасти!
- Что тут можно спасти, когда у него все мозги на снегу, - сказал хозяин и замолчал, потянув из кармана фляжку.
- Вот те, бабушка, и Новый год, - тихо обронил кто-то.
- Это вы виноваты, вы устроили весь этот балаган! - крикнул джентльмен в очках и седой эспаньолке.
- Я, - кивнул хозяин. - Я устроил балаган. Но теперь виноваты все. Или кто-то не стрелял? - он обвел глазами собрание.
Собрание опустило глаза.
- У всех одинаковые гладкоствольные ружья, заряженные одинаковой картечью, - продолжил хозяин, отсосавшись от фляжки и, не глядя, передавая ее дальше. - Теперь уже не представляется возможным определить, кому принадлежат рога Павла.
- Милиция определит, - обреченно простонал кто-то.
- Точно, - согласился хозяин. - Она определит. Просто назначив виновного, путем жеребьевки. Кто потянет короткую спичку? Кто последний раз косо посмотрел на Павла или дал ему взаймы?
- Здесь вообще нет виновных, - раздался чей-то подрагивающий голос. - Это несчастный случай на охоте.
