Худой наткнулся на этот крик – просто наткнулся на него, как на шампур, и обмяк.
А я все кричала и кричала дразнилочку, пока не охрипла.
* * *
Ночью проснулась от шума. По коридору – бегали. Потом на улице. И громко орала «скорая помощь» за окном... Что-то произошло, но что – было непонятно.
Днем, когда я писала, а Лисья Морда принес таблетки, я вспомнила про крики среди ночи. И спросила его об этом. Он сделал вид, что не расслышал, а я больше не приставала, но нянька из столовой, что принесла завтрак, рассказала с удовольствием. Это тот самый бледный Ваня выбросился из окна ночью. Он выбежал на кухню – а там, на запасной лестнице в пролете, окно без решетки, – вот он его собой и выбил... И вылетел как самолет – так и сказала: КАК САМОЛЕТ!
– Самолет-вертолет... Ты возьми меня в полет... А в полете пусто... Выросла капуста... А в капусте червячок... Это Ваня-ДУ-РА-ЧОК...
* * *
Я вписала новый пункт:
ВОЗМОЖНЫЕ СПОСОБЫ ПОКИДАНИЯ ПОМЕЩЕНИЯ.
Вылет.
Вылет из помещения типа 42/Ж без использования для этого переходного пространства производится в случае, если самоощущение находящегося внутри индивидуума абсолютно исключает возможность выхода или выбега, а предпочитает получение тяжких телесных повреждений. Целью вылета является максимальное сокращение пространства между существованием и несуществованием... Подготовка к вылету сокращена во времени – в сравнении с подготовкой к выходу.
– Самолет-вертолет... Ты возьми меня в полет...
Потом у меня заболели глаза...
– А в полете пусто... Выросла капуста...
Потом я нарисовала капусту, и тучи, и самолет, и клубы дыма за ним, пока он летит вверх, и солнце – высоко над тучами...
– А в капусте червячок...
Вот, наконец, после долгой осени и зимы – наступила робкая весна... А мне еще писать и писать, при тщательном изучении вопроса оказалось, что там еще сотня подпунктов... Работы предстоит много, а к июлю, говорят, красиво зацветут наши липы...
Аэропорт «Пулково» был переполнен, в нем одновременно находилось одиннадцать тысяч человек. За последний час вместо положенных шести рейсов один за другим были приняты двенадцать. Очередь на такси вытянулась вдоль всего здания.
Оставалось только стоять и ждать... Какое-то время я пыталась читать «Выходи за меня замуж» Джона Апдайка, но, оттого что стремительно темнело, пришлось прекратить. Я убрала книгу в сумку, стянула волосы резинкой, достала телефон и, щурясь, набрала номер.
Голос мужа был пересыпан песком:
– Да?
– Это я.
– Алло?
– Это я!
– Ну...
– Я долетела.
– Опять не брала трубку...
– Ты спал?
– Нет. Скажи, почему ты опять не брала трубку?
– Не успела...
– Почему не перезвонила?.. Я волновался.
– Прости – не видела, что пропущен звонок.
– Ты же сказала, что не успела... Слушай!..
– Извини...
– Зачем тебе вообще носить телефон, если ты никогда не отвечаешь на звонки?
– У меня не было настроения...
– Что это значит?
– Мы плохо поговорили...
– Это ты плохо поговорила.
– Хорошо, это я плохо поговорила.
– Интересно... А почему ты плохо поговорила?
– Потому что мне сорок два.
– И что?
– И скоро будет уже поздно.
– Не понимаю... О чем ты?
– Я про ребенка... А плохо мне – оттого, что ты меня не понимаешь...
– Давай не будем!
– Извини.
– Как полет?
– Нормально.
– Спала?
– Нет.
– Писала?
– Нет... Наблюдала.
– За кем?
– За женщиной.
– Что за женщина?
– Не знаю, она сначала прощалась с кем-то по телефону минут сорок!
– И?
– Помнишь,кнам привели такого... Скрипача... На Новый год... Ну помнишь, он еще играл и все не мог закончить...
– И что про скрипача?
– Ну вспомни... Каждый раз его произведение будто бы заканчивалось, а за этим вдруг еще и еще... Такая нескончаемая гирлянда...
– Тебя завело?
– Чуть-чуть... Ты знаешь...
– Знаю.
– Но потом она замолчала и тут же заснула...
– А ты почему не спала?
– Потому что она положила на подлокотник свою руку...
– Ну...
– И у нее на руке была огромная штопаная рана. То есть практически оторванный мизинец, пришитый назад. Черными грубыми нитками. Ужас!
Муж на том конце провода зевнул:
– Извини...
– Рана заветрилась, но не зажила. Вся в каких-то полупрозрачных пузырях, как при ожоге... И в этих мутных штуках перекатывалась желто-коричневая жидкость. Смотреть было противно, оторваться невозможно!
– Узнаю брата Колю!
– Я тут же придумала, как ей оторвали палец и как спас ее красивый молодой хирург. Под рукой у него не было ни иголок, ни ниток... Хирургических, я имею в виду... Он тогда вытянул нитку из своих дорогих брюк, допустим, это было в театре... Или лучше из джемпера, из брюк не так гигиенично... И ее же заколкой для волос пришил ей несчастный палец. Потом, конечно, они полюбили друг друга... И вот так истерически долго она прощалась именно с ним... Я закончила, извини...
Муж опять зевнул.
– Ты спал?
– Почти. Запиши это! Значит, ты не спала?
– Нет.
– Почему ты не можешь принять таблетку?
– Ты знаешь, я не люблю таблетки, а потом, если я хочу спать – я сплю.
– Так почему ты не спала?
– Я уже было... Была готова... Честно... Но тут мне на голову уронили сумку... И уж я совсем...
– Прямо на голову?
– Ну на плечо, и ухо задело, если точно... Но когда ты этого не ждешь, кажется, что просто как слона на голову...
– Кто?
– Не знаю... Парень...
– Идиот!
– Может быть, идиот...
– Конечно, идиот!
– Хорошо, идиот.
– А вдруг у тебя сотрясение мозга?
– Нет!
– Ты можешь сходить к врачу?
– У меня нет сотрясения...
– Откуда ты знаешь? Сходи к врачу!
– Хорошо.
– Что, пойдешь?
– Нет... Извини...
– Телефон не выключай и положи куда-нибудь поближе.
– Хорошо.
– Давай.
– Пока.
– Пока. Я буду в понедельник. И держись подальше от идиотов. Их к тебе тянет.
– Извини, что разбудила. Хорошо, буду держаться подальше от идиотов.
– Пока.
Я растерянно посмотрела на телефон и убрала его в сумку. Пошел дождь...
– Я могу вас подвезти.
– Что?
Передо мной стоял совсем молодой человек и свободной рукой прикрывал шею воротником пальто.
– Я тот самый, который сумку уронил... Ну... Идиот! Вы здесь проторчите час, если не больше...
– Сколько вам лет? У вас права-то есть?
– Нет...
– И?
– У меня есть водитель...
* * *
Кресло «Мерседеса» подогревалось, за окном летели косо натыканные в тающие сугробы деревья.
Он сидел на переднем сиденье, положив на водительское кресло мальчишескую руку.
– Значит, вы пишете для кино... А откуда берете идеи?
– Истории? Из жизни. – Я опять отвернулась к окну.
– А что, с вами всякое случается?!
– Да, я притягиваю истории.
– А потом записываете... И из этого делают кино?
– Не совсем... Это сначала наталкивает меня на идею, а потом я ее развиваю...
– Я посмотрел недавно «Столкновение», но не все понял... Вы видели?
– Нет... Как-то со временем не получилось... Но очень хочу посмотреть...
– У меня есть диск...
– Да?
– Хотите, дам? Можем проехать мимо моего дома...
– Не стоит.
– Тем более это по пути.
– Нет... Как я вам его верну?
– Я во второй раз смотреть не буду. Я никогда ничего не делаю дважды.
– Хорошо.
– Спасибо.
– Это вам спасибо.
– Действительно...
* * *
Машина остановилась у дома с высокой витой оградой.
– Я сейчас...
– Да, я подожду.
– Если хотите, можете...
– Нет, нет – я здесь...
– Я ненадолго...
– Спасибо!
– А то, может, еще что-нибудь выберете?
– Нет, нет, я подожду.
– Ну хорошо. Я быстро.
– Постойте!
– Что?
– Подождите... Если мы никого не потревожим... Я в туалет... Если, конечно можно... – Я невольно покосилась на водителя.
– Можно...
– Извините.
* * *
– Прямо и налево... Пальто?
– Зачем?
– Вам будет удобнее. Не волнуйтесь, я верну вам ваше пальто.
– Да, да, конечно.
Ванная просторная и теплая. У большого окна кресло и корзина с журналами. Я помыла руки и осмотрелась, – всегда хотелось иметь такую огромную ванную комнату, с таким вот теплым полом, большим креслом и мягким светом... На полке, вдоль стены – бесконечная вереница бутылок. Тяжелых, дорогих, со сложным парфюмом внутри. Вспомнился рекламный ролик: «Are you alive?.. Fuel for life... Fragrance by Diesel... Use with caution...»
Вдруг в полной тишине зазвонили в дверь. Я вздрогнула, будто меня застали за чем-то нехорошим, заторопилась, не нашла полотенца и открыла дверь в коридор. В квартире – темно. Я выставила руки, пошла вперед и тут же наткнулась на него.
– Почему у вас мокрые руки?
– Там нет полотенца... А почему темно и почему шепотом?
– Вы действительно притягиваете истории.
Он принес полотенце, подошел к окну и осторожно посмотрел вниз, чуть отодвинув занавеску.
