— А что, и верно, там свежо, — поддержал сестру Толик. И взяв одеяло с подушкой, вышел из дома.
— Ты пойдешь со мной на чердак? — спросил Степан Клару.
— От твоего папаши поневоле сбежишь куда угодно! — отозвалась баба заикаясь.
— Я тоже с вами пойду, — сказал Вовка.
Димка с Иваном молча вышли из дома, прихватив одно одеяло на двоих.
— Мам! Давай и ты с нами! — позвала Настя, но женщина отмахнулась:
— Мне пужаться нечего. Ежели Прошка вздумает набедокурить, он достанет, где хошь. От него нигде не спрячешься. В избе останусь заместо домового, — пошла в свою комнату и вскоре уснула.
Вся родня, расположившись на чердаке, вскоре успокоилась, люди разговорились:
— А мой сорванец весь в деда пошел. В школе все жалуются. Дерется змей со всеми прямо на уроках. Во дворе никому от него прохода нет. Поймал как-то дворник его. Он у подъезда курил, сделал замечание. Так мой шельмец отмочил! Горящий окурок бросил старику за шиворот. Тот и загорелся вскоре. Дым со всех дырок повалил. А мой бандюга хохочет во всю глотку. Нет бы помочь погасить старика, убежал домой и с балкона наблюдал, как там дворник поджаривается. Вот разбойник! Не терпит замечаний!
— Дед в порядке остался?
— Какой там! В больницу попал. Вся спина до задницы обгорела. Пришлось мужику лечение оплатить. А уж как он ругался, на весь двор! — жаловался на сына брат.
— Это еще мелочи. Мой, совсем мелкий, во второй класс пошел. А уже приспособился девчонок в очередь целовать. Его друзья держали девок, а он целовал!
— Ну и что такого? Подумаешь, целовал!
— Сегодня так, а завтра, только ли целовать будет? На него учительница приходила жаловаться!
— За что? Иль в очередь не попала? Иль твой отказался целовать старуху? — рассмеялась Анна и вступилась:
— Позавидовала девчонкам та училка. Нет бы в шутку обратить, раздула случай до неприличия. Глупая баба, против себя ребятню настроила. Не-ет, я таких промахов не допускаю!
— Сама с пеленок со всеми деревенскими мальчишками целовалась. За то отец как видел тебя, враз за вожжи хватался! — хохотнул Андрей.
— Ладно, меня вожжами лупил, а за тобой с колом гонялся и обещал живьем на огороде закопать. Помнишь, как ты самогонку у него из телеги стащил?
— Это верно! Если б поймал тогда, окалечил бы. Одно не пойму, как понял, что именно я уволок?
— Он не слепой! Видел, кто из бутылок и банок остатки допивал. Вот и дошло! Никто из нас этим не баловал!
— Меня тоже отучил. Чуть уши вместе с башкой не открутил. Я не только на чердак от него, под крыльцо забился и жил там с неделю вместе с собакой и котом. Так мамка еле отыскала. А ведь уже с псом из одной миски жрал.
— А как меня отмудохал! Года четыре было. Я ему жабу в сумку с харчами бросил. Тятька из меня головастика чуть не слепил. Так ремнем выпорол, с неделю на жопу сесть не мог. Все болело, — вспомнил Толик.
— Ну и сволочь! — трясло Клару. Она легла рядом со Степкой. Человек хотел обнять ее, но баба откинула его руку и отодвинулась.
— А я всякий день от него получал, то в ухо, то по морде. Ладно бы дома, а то и во дворе, и на улице, даже в магазине колотил, когда увидел, что курево себе купил, — шмыгнул носом Вовка.
Степка подвинулся к жене. Но баба повернулась к нему спиной.
— Я хотел на Рождество к нему приехать, а он сказал, что уезжает в лес на неделю. Так и не увиделись. Он не позвал, не сказал когда приехать, а незванно к нему возникать не решился. Знал поганый норов, — жаловался Андрей.
— Клара, повернись ко мне, — тихо попросил Степка, но баба прикинулась спящей.
— Думал, помиримся. Но куда там? Отвернулась спиной, целуйте ее в задницу! — обиделся человек и задремал под негромкий разговор родни. Ему уже снился сон, когда почувствовал, как прижалась к нему Клара. Обняла, и, дрожа всем телом, спросила:
— Степка, что это?
— Где? — не понял человек.
— Да ты послушай. Чуешь, кто-то воет!
— Не слышу, — проснулся окончательно.
— Да ты вслушайся. Кто-то стонет, как на погосте! — обхватила человека дрожащими руками. И вдруг до слуха Степки донесся вой. Он шел откуда-то сверху, с крыши, словно кто-то оплакивал покойного покинувшего дом.
Вот стон перешел в рыданья, с хрипом и надрывом.
— Слышишь? — трясло Клару.
— Ага! Ну, папашка дает! — не выдержал Степка стенаний.
— Я боюсь, — прошептала баба. И вдавилась в человека всем телом.
— А что сделает? Нас много, он один.
— Степка, он же бешеный!
— Справимся. Не обращай внимания. Повоет и устанет, надоест ему, — наклонился к жене. Та лежала в холодном поту и с ужасом вслушивалась в звуки всхлипов, охов и визгов.
— Я домой хочу! — взмолилась Клара.
— Утром уедем, — пообещал бабе и целовал ее, успокаивал. Степка пользовался моментом. Клара в страхе не сопротивлялась, и человек не упускал редкий случай. Но… Внезапно вой перешел в крик, потом послышалось рычанье.
— Мама родная! Кто это вопит? — проснулись родственники.
— Уж с час душу выматывает!
— Чего ему на погосте не лежится?
— У-у-х-х, ха-ха-ха! — услышали отчетливое.
Зубы у всех выбивали дробь.
— Ай-яй-яй! — взвизгнуло над головами. По крыше что-то с шумом грохнуло, пробежало и с гулом упало на землю.
— Да уймись ты, старый черт! — ругнулся Степан, думая, что отец даже мертвый, решил помешать его примирению с Кларой.
На чердаке уже все проснулись. Спать стало невозможно. Взрослые люди, как испуганные дети сбились в кучу.
— Пошли в дом. Тут все равно не уснем! — позвал Толик.
— Он и там достанет, — хлюпала Настя.
Когда вошли в дом, нечаянно разбудили мать. Та, прислушавшись к звукам, перекрестилась, подошла к печке, закрыла задвижку и сказала:
— Ветер на дворе разгулялся. А задвижку я забыла закрыть. Тут еще труба повалилась, все одно к другому. Ежли б трубу заткнуть, станет тихо. Это ветер фулюганит.
Иван не дожидаясь, кто решится, вперед всех, раньше других забрался на крышу и заткнул трубу телогрейкой покойного. И сразу стало тихо. Словно и не было ничего.
— Что теперь отчебучит папашка? — взялся Степка за сигарету, в душе ругал Прохора последними словами. Еще бы! Сорвал примирение на самом взлете.
— Чтоб тебя черти взяли! — обижался мужик то ли на ветер, или на покойника.
— Пошли спать! Теперь никто не помешает, — позвал Клару на чердак, но та категорически отказалась:
— Лучше на полу, но в доме! — заупрямилась баба. Все устроились в комнатах. Каждому нашлось место. Люди заснули и не услышали, как под утро пошел ливень. Он шел стеной, не прекращаясь ни на минуту. Он барабанил по крыше, в окна, под его голос хорошо спалось. Но вскоре обитатели дома снова проснулись. Не удержала крыша и с потолка в дом потекли ручьи. Когда Степка открыл дверь во двор, удивленью не было предела. Даже крыльцо оказалось в воде. Двор не узнать, он потонул, превратился в озеро, а дождь не прекращался, казалось, он только набирал силу.
— Степка, мне в туалет надо, — взяла за руку Клара, беспомощно глянула во двор, ахнула от ужаса.
— Какой туалет? Туда не пройти, только вплавь.
— А что делать? — округлились глаза.
— Выйди в сарай, там на ведро присядь.
— Проводи, — погладила Степкино плечо. Тот рассмеялся:
— А что за это поимею? Ведь никогда не провожал подружек в такое место.
— То подружки!
— А ты кто? — повернулся мигом. Обнял, прижал к себе накрепко.
— Бандюга! Даже за это навар сорвать решил! Во, отморозок!
— Ладно, коль ты так обо мне думаешь, придется с тобой согласиться, — подхватил бабу на руки, принес к двери сарая, открыл, но и там воды по колено.
— Что делать? Придется в кладовую идти. Там должно быть сухо, — открыл двери и ждал бабу.
— Ну и не повезло нам, — вышла Клара.
— Кому как! Жизнь в деревне постоянный экстрим. С этим надо смириться, иначе не выжить! Зато ругаться и разводиться никто не думает. Ни времени, ни желания нет, — обнял Клару, прижал к стене.
— Степка, не зверей! Нельзя ж вот так, прямо в коридоре!
— Мириться можно где угодно!
— А ты меня спросил?
— Зачем? И так понятно. Если б не хотела, рядом не легла. Случайность помешала. Зато теперь не отпущу! — сдавил Клару в жестких руках. Та не стала вырываться, расслабилась. И… в это время в коридор вышла Настя и, смутившись, сказала:
— Мы вас всюду искали. Пошли завтракать. Все на столе. Обоих ждем, — ушла в дом, покраснев.
— Я со своею недавно помирился. А то до разрыва дошло. Разводиться собрались. Все отец устроил. Завалился без предупрежденья и давай моих шпынять, жену с тещей и ребенка. Спросить бы, какое ему дело до них? Так прикопался, зачем они укладки и маникюр делают, деньги на чепуху изводят, одеваются паскудно и красятся как обезьяны. Обоих обозвал и сказал, что приведет мне нормальную бабу, а этих взашей выкинет. Ну, мои смолчали. Он к ребенку пристал, зачем ему так много игрушек накупили? К чему баловать с малу? Вот тут и прорвало моих. Когда вечером вернулся с работы, жена с тещей и сыном во дворе ожидали, рассказали о госте. Ох, и завелся тогда! Вошел в квартиру, а отец лежит на диване в грязных носках, в портках, какие колом стояли, ну и взял его в оборот. Да так, что углов мало показалось. Он мне в ухо заехал, я ему в дых. Впервые насмелился на него поднять руку. Он не ожидал. А я не мог себя сдержать и выкинул из дома. Но мои не дождались, уехали к теще. Я жену с ребенком только через неделю вернул. Теща до сих пор не приходит, обиделась. А за что? — рассказал Толик.
