— В следующий раз будьте внимательнее, — торжествовал Монтгомери, попыхивая своей трубкой и наблюдая за их попытками снова запихнуть палатку в мешок.
— Загородили бы, что ли, это место, а то сбивают людей с толку на отдыхе… — Томми с размаху поддал ногой пластиковый пакет, колыхавшийся на ветру.
— Почему бы вам не поехать куда-нибудь, к примеру, в Оддане Санд, всего две-три мили по шоссе? — он выпустил в воздух облачко дыма. — А может вам лучше отправиться в Скровику, пожалуй, это место больше подойдет таким, с позволения сказать, туристам, как вы. Во всяком случае, чтобы я вас больше здесь не видел, нечего беспокоить приличных людей!
Им ничего не оставалось, как выслушать этого говнюка! А все из-за этой проклятой палатки, если бы не она, они могли бы ответить так, чтоб запомнил на всю жизнь, и уж, во всяком случае, оставить последнее слово за собой. Но палатка связывала их по рукам и ногам. Из-за нее они были вынуждены унижаться и вымаливать для себя клочок земли, как какие-то малоимущие клиенты домостроительного банка. Из-за палатки любой кретин-землевладелец мог унизить их. Его прошиб пот и, лихорадочно собирая разбросанные вокруг колышки, он проклинал про себя палатку, из-за которой они не могли сейчас просто так взять и пройтись вдоль моря по кромке прибрежных скал. Берег принадлежит всем. Проклятая палатка! А за стволами сосен, такой близкий и такой недоступный, блестел фиорд.
— Всего какая-нибудь пара миль по шоссе, — прогремел им вслед генерал, пока Томми с яростью разворачивал машину.
— Ну, вот, видишь. Я говорила. Лучше всего найти кемпинг, — подытожила Алиса.
Интересно, почему она так спокойно восприняла их поражение?
— Кругом полно кемпингов. Я видела кучу указателей.
— Кемпингов!
Коли заимел палатку, выходит теперь обречен на житье в кемпинге или в какой-нибудь немыслимой глуши.
— Ты что, думал, что во время путешествия на машине можно совсем обойтись без кемпингов? — резонно возразила она ему. — А ведь там есть и продуктовые киоски, и комнаты для умывания, и нормальные туалеты, и…
Место, где они остановились, называлось «Прибрежный кемпинг. Смигебухта». Перед их взором предстал красно-белый шлагбаум и похожий на барак домик, в котором, по-видимому, размещалась администрация, двое служащих, молодых парней в белых майках со значками фирмы и беспокойными физиономиями, отвели им место на неровном участке между ольшаником и свалкой, прямо за дощатым сараем, где размещались туалеты и помещения для умывания. Геометрически правильный участок вытоптанной земли указывал, что здесь уже давно стояли палатки. Они постарались разложить свою так, чтобы выход из нее располагался прямо напротив того захламленного участка земли, где находилась кухня их предшественников. Здесь на траве отчетливо были видны коричневые кружки, места, куда ставили кастрюли и чайники. Своеобразная тропинка из засохшей мыльной пены, зубной пасты, кофейной гущи вела к кустам ольхи, где были набросаны фантики, обертки от мороженого, обгорелые спички, огрызки яблок, банки из-под пива и железные пробки от бутылок, весь этот хлам был уже наполовину втоптан в светло-коричневую землю.
— А самое «приятное», конечно, то, что каждый, кому понадобится в сортир, будет непременно проходить мимо нашей палатки, — пробормотал он, пытаясь растянуть палаточную ткань по земле так, чтобы углы получились максимально прямыми.
— Тебе все не так!
Желая продемонстрировать ему свою практичность, она сосредоточенно пыталась разобраться с различными частями палатки, рассортировать всякие там ремни и оттяжки.
— Здесь тропинка кончается. К тому же нам будет близко до туалета.
— …К тому же вонища.
Дверцы машины были открыты, оттуда гремела музыка. На сиденьях были навалены горы смятой одежды, полиэтиленовые пакеты, разные банки и упаковки с едой. Вбить колышки в землю оказалось не таким уж легким делом, как он думал сначала. Во-первых, было просто нечем их забивать, и он догадался использовать камень. Кроме того, вся почва оказалась пронизанной мощными сосновыми корнями. В целом же место было не таким уж плохим: сосновая полянка, кое-где поросшая травой, местами просто песок, с одной стороны — каменная гряда, с другой — ручей, берег которого был покрыт кустарником и сочной зеленью, в основном, крапивой. Фиорд и пляж — совсем рядом. Все-таки хорошо находиться рядом с прохладным ручьем. Там, подальше за каменной грядой, всего в метрах в двухстах от них, прямо под палящими лучами полуденного солнца, стояло множество автомобилей с прицепами, сверкая изгибающимися в разные стороны телевизионными антеннами, дальше, ближе к морю, ветерок теребил края разноцветных красных, синих, золотистых кабинок для переодевания. Отдыхающие развлекались игрой в бадминтон, кто-то перебрасывался мячом. Мужчины и женщины проводили на берегу целый день, а когда возвращались к своим палаткам, носы у них были обгоревшие. За взрослыми трусили целые выводки уставших, хныкающих детей.
Он изо всех сил пытался вставить одну в другую металлические трубки каркаса. Алиса помогала ему изнутри палатки и просила его поторопиться, а то она уже погибала от духоты. Ему показалось, что проходящие мимо чересчур уж пристально глазели на них, но, по-видимому, таковы были нравы кемпинга: новички вызывали жгучий интерес. Собственно говоря, так обычно и бывает в любом жилом квартале.
Наконец, им удалось установить палатку, она гордо возвышалась, оранжевая в цветочек палатка из водонепроницаемого, но вентилируемого нейлона. Пол, правда, совершенно невозможно было выровнять, да и стены были отнюдь не такие уж прямые и ровные, но с «багажным отсеком», который красовался рядом со спальней, было все в порядке. Здесь они уложат свои вещи.
Она уже начала перетаскивать вещи из машины, восхищаясь всем подряд: самой палаткой, и видом, и всем окружающим. Он отдыхал на переднем сидении, выставив ноги из машины, весь пропотевший после возни с палаткой, с тяжелой головой после выпитого пива и мыслями о том, какого черта их занесло в этот кемпинг, воплощенный рай для обывателей. Разве о таком отдыхе, о подобной свободе он мечтал, хотя вынужден был признать, что и прибрежные скалы, и горы, где местами был отчетливо виден красный гранит, и белая полоска песка на побережье, на которые он смотрел из тени ольшаника, произвели на него впечатление. Слава Богу, что хоть место им отвели приличное, откуда вид действительно, что надо. Прямо-таки воплощение мечты о лете: солнце, море, скалы. И даже никаких мельтешащих туристов на горизонте, которые могли бы помешать первому впечатлению. Стоило чуть прищуриться, и перед его глазами вставала пирамидальная палатка из того далекого лета, такая же скошенная и плохо натянутая, как и теперешняя.
— Спальные мешки! — вдруг завопила Алиса, высунувшись из палатки.
— Что?
— Мы забыли про спальные мешки! Как мы будем спать ночью?
Она заявила свои претензии так категорично, что он сначала даже и не сообразил, в чем дело. Сам он считал само собой разумеющимся, что они будут спать в машине. Для него это было вполне естественно, несмотря на то, есть у них палатка или нет. Но только не для нее. Он понял, что его худшие опасения подтверждаются: палатка — это обуза. К тому же с ней тебя могут и скорее словить. Палатка несла с собой и другие неприятности: спальные мешки ей подавай! А дальше что?
— Ты мог бы подумать об этом заранее!
Он видел, что она вне себя, но никак не мог себе представить, что можно придавать такое большое значение каким-то спальным мешкам. Но все же, пожалуй, не стоит выказывать раздражение, по крайней мере, до поры до времени.
— А почему это только я должен обо всем думать? Ты получила палатку. Не так ли? Сама могла бы подумать о спальных мешках, если эти чертовы мешки так важны для тебя!
— Для меня важны эти чертовы мешки, а для тебя? Как ты, интересно, собираешься спать ночью?
— Разве в этой чертовой палатке нет пола? У нас есть куртки, полотенца, в машине лежит плед. Ну, что, мы не сможем, используя все это переночевать одну-две ночи? Мы что, пенсионеры, что ли?
— Куртки и плед! Скажите, на милость…
Ее прорвало. Она стояла потная и взъерошенная, как какая-нибудь туповатая домохозяйка, которая постоянно препирается с мужем по поводу покупки цветной капусты или свежей макрели. Ему сразу же вспомнились скандалы между отцом и матерью в то давнее лето. Вечно не хватало денег, и они ссорились каждый день из-за покупки клубники…
Он чувствовал, как в нем нарастает злость. Ему хотелось дать ей по морде, чтобы она заткнулась и раз и навсегда прекратила высказывать растущие претензии. Конечно же, было приятно вчера покорить ее, осуществив некоторые ее мечты, а сейчас она, видите ли, выпендривается, стоя перед ним в джинсах в обтяжку и шелковой блузке с потной перекошенной физиономией, и предъявляет к нему требования так, как будто имеет на него какие-то права, превращая их путешествие в балаган.
