— Куртки и плед! Скажите, на милость…
Ее прорвало. Она стояла потная и взъерошенная, как какая-нибудь туповатая домохозяйка, которая постоянно препирается с мужем по поводу покупки цветной капусты или свежей макрели. Ему сразу же вспомнились скандалы между отцом и матерью в то давнее лето. Вечно не хватало денег, и они ссорились каждый день из-за покупки клубники…
Он чувствовал, как в нем нарастает злость. Ему хотелось дать ей по морде, чтобы она заткнулась и раз и навсегда прекратила высказывать растущие претензии. Конечно же, было приятно вчера покорить ее, осуществив некоторые ее мечты, а сейчас она, видите ли, выпендривается, стоя перед ним в джинсах в обтяжку и шелковой блузке с потной перекошенной физиономией, и предъявляет к нему требования так, как будто имеет на него какие-то права, превращая их путешествие в балаган.
— Ну ладно, успокойся!
Он все еще продолжал сидеть в автомобиле, уютно устроившись на сидении, выставив ноги наружу и упершись ими в желтую вытоптанную траву. Запах сосен умиротворил его.
— Ладно, в понедельник, когда откроются магазины, ты получишь сколько угодно спальных мешков. А сейчас давай пойдем и искупаемся.
— Ну ладно. Правда у меня нет купальника…
Она все еще продолжала дуться на него.
— У меня тоже нет.
— Тут кругом полно людей.
— А мы уйдем подальше.
Она вздохнула, положила какие-то мелкие вещи в багажный отсек и застегнула молнии. Он вытащил кассетник, захлопнул дверцы и запер машину на ключ. Прямо, как бывалые туристы. Они взялись за руки и пошли вдоль берега. Она была в своих модных джинсах и на высоких каблуках. А им вслед из каждой палатки неслись звуки субботней музыкальной программы.
14.
Естественно, что как только они вышли за пределы палаточного городка, она тут же сломала каблук. Ясное дело, что у нее была отнюдь не идеальная обувь для лазанья по скалам, и, шагая по гладким валунам, вынужденная перепрыгивать через глубокие расселины, она все больше и больше убеждалась в этом. А они шли все дальше и дальше, выискивая тихое место, которое не кишело бы солнцепоклонниками. Это оказалось не так-то просто. Взгляды, которые бросали эти нежащиеся в солнечных лучах люди раздражали его: эти взгляды говорили о том, что их в какой-то мере признавали за своих. Взгляды были оценивающие, эти люди как бы пытались составить себе мнение об этой парочке, соблюдены ли ею все правила хорошего тона, принятые здесь: касательно одежды, пляжных манер, курортных принадлежностей. А у них с собой в пластиковом мешке было всего-навсего пара махровых полотенец да три последние банки пива. Ему показалось, что отдыхающие пристально вглядывались в их лица для того, чтобы убедиться, что новички находятся в таком же экстазе от моря и шхер, как и они сами!
Но еще хуже стало, когда из поля зрения исчезла последняя палатка, и туристов, нежащихся на прибрежных валунах, сменила местная публика, расположившаяся на субботние пикники. Кругом было видно бесчисленное количество шезлонгов, тентов, пледов, складные столы ломились от всевозможных коробок с печеньем, корзиночек с нарезанным хлебом, разных сыров, колбас, яиц вкрутую, термосов-кофейников, коробок с молоком и бутылок лимонада для детей. В тени хилых, редких сосенок клевали носом разморенные жарой бабушки. Сплошные панамки, майки а-ля Таити, шорты в стиле Флорида, ультрамодные гольфы и мощные кроссовки. Виднелись цветастые платья с оборками, поднятыми над худыми коленками, и чулки, закатанные колбасками над бесформенными лодыжками. Розовое нижнее белье на дородных телах. Узкие полоски бретелек ярко выделялись на бледной коже. Глянцевые бюстгалтеры, лоснящиеся плечи, щеки, животы, ноги так и сверкали на солнце. Потные шифоновые шарфы на головах, чтобы предохранить субботние прически от соленых брызг и ветра. Бесцветные серые полотенца, взятые из ванных комнат, бережно обнимают солидные округлости, спины и мощные груди. Горы газет, вереницы бутылочек с различными пляжными кремами и маслами, на многих носах виднелись приклеенные газетные треугольники, а к очкам для чтения добавлены еще и затемненные стекла.
Здесь их провожали еще более неодобрительные, недоверчивые взгляды, когда, спотыкаясь, они с трудом, словно под перекрестным огнем, пробирались среди множества помешанных на загорании и кофепитии жителей южной Норвегии. Эти люди тут же отнесли их к категории туристов из кемпинга, что уже само по себе было отрицательным и подозрительным. Ведя за собой хромающую Алису, он ощущал себя прямо-таки настоящим преступником, скрывающимся от преследования, ему хотелось как можно скорее увести ее по спуску ближе к морю, подальше от этих недоброжелательных загорелых лиц, он упорно тащил ее вперед, пока она не взмолилась, ведь они все же не на кроссе, ей так трудно идти со сломанным каблуком!
— Ты видела, как они на нас смотрят? Ханжи проклятые! — рявкнул он.
Последние слова он выкрикнул во весь голос, что доставило ему огромное удовольствие.
— Господи, да что ты шумишь? Ведь это так естественно взглянуть на проходящих мимо…
— Это ты так думаешь, ведь ты из деревни…
Внезапно его охватило чувство одиночества. Неужели Алиса была такая же, как они, была заодно с ними. Он еще крепче сжал ее руку и потащил за собой. Во всяком случае, он не собирался ее упускать.
Наконец, они набрели на крохотную бухточку, просто-таки расселину в скале, поблизости не было видно ни одной машины. Правда берег был не песчаный, а покрытый галькой, тут же лежал плоский пологий камень, горизонтальный уступ, на котором вполне можно было полежать, нежась в лучах заходящего солнца. Другая сторона бухточки была уже в тени.
Он с трудом уговорил ее снять с себя одежду, дул свежий ветер, и жара уже спала. К тому же она боялась, что кто-то может появиться. Она стояла на одном каблуке на глыбе красного гранита и напряженно вглядывалась в бьющиеся о берег волны, как будто ожидая, что в любой момент сюда могут нагрянуть толпы туристов и окружить их. Собственно говоря, и у него уже пропало желание купаться, но раз он затащил ее сюда, это его обязывало. Ее пассивность и нерешительность раззадорили его. Он раздраженно снял с себя одежду и неловко спрыгнул на шероховатый уступ, перепрыгнул через шуршащую полосу гравия, сухих водорослей и каких-то щепок, и заковылял к воде, с трудом ступая по дьявольски острым камням. Войдя в воду по колено, он в замешательстве остановился. Ни малейшего желания идти дальше не было, ноги почти свело от холода, положение дурацкое. Что может подумать она, глядя на него сзади. Но ему не оставалось ничего другого как идти дальше, ведь он постоянно принуждал себя к новым этапам в осуществлении задуманного. Да… E-18… Летняя мечта… Он сжал зубы, сделал несколько шагов вперед и плюхнулся в пенящиеся волны.
Вода была совсем ледяная!
Ледяная! Как вспышка молнии от макушки до кончиков пальцев его пронзило мучительное ощущение холода. Прочь! Прочь отсюда. Он отчаянно барахтался и ловил воздух ртом. Да, но хорош же он будет, если бросится обратно и будет карабкаться снова наверх, как мокрый щенок. Ну, нет, хоть сколько-нибудь он все-таки должен проплыть… ведь купание — неотъемлемая часть летнего отдыха! Он знал семьи, где, живя на даче, все члены семьи были просто обязаны купаться при любой температуре воды. Господи, раз, два, три… Холод, подобно огню, охватил его. Все тело: грудь, плечи, живот — все тело как будто окоченело. У него перехватило дыхание. Он зажмурил глаза, как будто это могло помочь сохранить внутреннее тепло, и потому совершенно потерял все ориентиры. Он барахтался фактически на месте. С чувством бесконечного облегчения он коснулся ногами дна и зашагал к берегу, переступая через пучки водорослей, и дальше по разъезжающейся под ногами гальке навстречу Алисе, на лице которой он увидел и сочувствие, и насмешку одновременно.
Наконец-то он взобрался на освещенный солнцем уступ:
— Н-да, свежо… Но приятно.
Он тяжело дышал, так, как будто переплыл Ла-Манш. Мучительно осознавал, что его член превратился в сморщенный стручок.
— Теперь твоя очередь.
— Нет, для меня, пожалуй, чересчур холодно.
— Да нет же, это только сначала так кажется…
Его зубы отбивали дробь. Дул порывистый ветер, и казалось, что солнце совсем не греет.
— Ну, давай же! Какой же отдых без купания!
— Прямо даже и не знаю…
— Ну-ну, не дури!
Теперь настал ее черед, она была обязана войти в воду, раз уж они отправились в автомобильное путешествие по южному побережью и остановились в кемпинге, то все должно быть как полагается: совместное купание обнаженными — гвоздь программы во время летнего отдыха. Он ни за что не признает, что его купание не доставило ему ни малейшего удовольствия.
