– Что это означает?
– Место, где ворона…
Он покачал рукой.
– Качается, ты хочешь сказать? Качели для вороны?
– О, да! – сказал старик. – Именно так.
Но камень, несмотря на то что его положение представлялось неустойчивым, не выглядел как качели, и кажущееся взаимопонимание говоривших оборачивалось полным непониманием. Однако, каким бы ни было значение этого слова, имя скалы осталось в сознании Моргана на уровне элементарном, вместе с образом каменной башни. «Кава Дол» – звук этого имени был и древним, и зловещим – исторгающим мрак из земных глубин.
Тем не менее конечным пунктом их поездки были вовсе не скалы. Медленно проехав мимо их основания, Морган и его спутник двинулись к дальней гряде холмов. Сложенные из таких же сферических серых камней, наваленных друг на друга в полном беспорядке, они напоминали иные, живые формы. Морган, казалось, слушал Имдада Имана, который писал стихи на урду и ценил все английское, от поло до поэзии, но мысли его блуждали далеко.
От прогулки, как говорил Масуд, он должен был бы получить немалое удовольствие. Правда, слова эти Масуд произнес без особого энтузиазма, да и самому Моргану ехать не очень хотелось. Радости этого дня призваны были утешить и развлечь Моргана, который накануне, перед тем как двинуться в дальнейшее путешествие, попрощался со своим другом. Хотя он проехал только половину своего индийского маршрута, остаток пути он вынужден будет проделать без Масуда, и это печальное обстоятельство давило ему на грудь непомерной ношей.
Когда путешественники сблизились со второй грядой холмов, внимание Моргана привлекла их серая поверхность, то там, то сям декорированная скупой растительностью, и он на время забыл свою грусть. Место было таким необычным, столь дико несообразным с погруженной в дымку равниной, что казалось насильно перенесенным из другого мира. В роще у подножия каменной гряды уже раскинулись палатки их авангарда, и вверх поднимались струи дыма. Но завтрак, на который путешественники рассчитывали, еще не подоспел, а потому им посоветовали поначалу осмотреть пещеры.
Наваб Имдад Иман был другом Масуда, и тот поручил ему исполнять все желания Моргана. Раздосадованный медлительностью повара, Имдад Иман сказал, что останется в лагере и присмотрит за приготовлением завтрака. Сопровождать же Моргана он поручил двум своим племянникам, некрасивым и нескладным юношам, которые и повели английского гостя к ближайшему холму.
Тропинка, ведшая туда, бежала меж деревьями. Почти сразу они вышли к святилищу – выбитой в скале нише, в центре которой стоял высеченный из камня идол, увитый умирающими цветами. Но если у этого святого места и имелся служка, его нигде не было видно. Тропинка начала уходить вверх. Вокруг становилось все светлее и жарче. Деревья здесь почти не росли, а пение птиц вскоре сменилось жужжанием насекомых. Путники шли молча, и единственный звук, который они издавали, был шум дыхания.
В общем, подъем оказался не таким уж и трудным. Буквально через несколько минут они вышли на каменный уступ, и племянники провели Моргана к высокой скале с двойным гранитным гребнем, делающим ее похожей на кита, поднимающегося из глубин. Треугольный вход в первую пещеру был выбит в боковом склоне скалы. Утро же склонялось к дню, и ночная свежесть давно покинула лежащие на склонах скалы тени.
Но внутри пещеры, в ее прохладном чреве, еще можно было спастись от зноя.
Пещера представляла собой зал около тридцати футов длиной с двумя куполами. Сплошь пустота – посмотреть нечего, нечем и восхититься. Но здесь же Морган сразу понял, что племянники от него чего-то хотят – они настойчиво тянули его за рукав, произнося какое-то слово. Морган, не понимая, согласно закивал головой, чтобы они замолчали. Ему стало ясно, что он обманулся в отношении этих якобы знаменитых пещер. Они вышли из первой пещеры, и молодые люди потащили Моргана по выбитым в скале ступеням к двум другим, находящимся на противоположной стороне.
Вначале они подвели его ко второму входу. Здесь вход был декорирован куполообразной аркой, с выгравированной на ней процессией слонов, а также небольшим количеством букв, вероятно, священного языка пали. Правда, в сравнении с иными статуями и храмами, которые Морган помнил, то, с чем он столкнулся в этой пещере, казалось странным образом незаконченным. Через вырезанный в скале прямоугольный проход вы проходили во внутреннее помещение со сводчатым потолком, а оттуда, через еще один короткий коридор, в следующую комнату с таким же точно потолком. Но резьба на поверхности стен и потолка была закончена лишь наполовину, что производило отталкивающее впечатление.
Морган отступил к входу в третью, центральную пещеру и попытался вспомнить, что рассказывал о всем комплексе Имдад Иман, когда они забирались на верблюдов. Что это были буддистские пещеры, чье строительство датировалось двести пятидесятым годом до нашей эры? Он точно помнил, что их приказал построить император Ашока. Но было еще кое-что, связанное с формой пещер, – то, что он позабыл. Что-то про медитацию? Он не обратил внимания, поскольку мысленно находился в другом месте, и предназначение пещер осталось загадкой, как и многое остальное в этой стране, по крайней мере для него.
Пещера оставляла самое сильное впечатление. Здесь над вами также нависали сводчатые потолки, но стены были отполированы настолько тщательно и искусно, словно обработанные какой-нибудь сверхсовременной машиной. И здесь находился коридор, ведущий в похожую на улей внутреннюю комнату конической формы, с высоким потолком.
В комнате стояла абсолютная темнота, пока один из племянников не зажег свечу. И сразу же словно второе пламя вырвалось из недр полированного гранита, высветив красно-серую фактуру камня. Стены были отполированы до состояния стекла, и их гладкая поверхность под скользящими пальцами была сколь прекрасна, столь и приятна на ощупь.
Неказистые племянники, совсем не знавшие английского, все повторяли и повторяли какое-то слово, непонятное Моргану. Но само слово, как, впрочем, и все слова, произносимые в этой пещере, отразившись как в зеркале от самих себя, начинали шелестеть и трепетать повсюду.
Наконец Морган догадался. Слово, которое твердили молодые люди, означало «эхо»! Вот почему стены пещеры были так отполированы – чтобы помочь эху зазвучать в полную силу. Комната, исполненная в форме купола, предназначалась для песнопений, а песнопения должны были многократно повторяться, отражаясь от стен в виде нечетко звучащего рокота, напоминающего шум прибоя.
Потом один из племянников произнес слово «завтрак» и погасил свечу. Экспедиция была окончена.
В молчании они спустились по холму, оставив позади себя скалы и темноту пещер. Однако пещеры оказались совсем не такими, какими их ожидал увидеть Морган. Они не были буддистскими, и язык, чьи письмена он увидел на входе в третью пещеру, не являлся языком пали, хотя был таким же древним и столь же мертвым. Пещеры использовала совершенно другая секта, люди, идущие дорогой аскетизма более явного, чем все его прочие формы. Сюда, в эти пещеры, не было доступа тем, кто исповедовал более мягкие формы верований и оставлял своих больных и стариков умирать на свежем воздухе. Во что верили древние и как они отправляли свои религиозные ритуалы – все скрылось под пылью веков. Но что-то от их присутствия все же осталось, нечто призрачное и скрытое в гладком как зеркало камне, которого касалась рука гостя, чувствительная к старинным тайнам.
Завтрак все еще не был готов. Наваб вздохнул, задумчиво дернул себя за бороду и свирепо заговорил с племянниками. Потом мягким голосом, но с сильным акцентом он сказал Моргану:
– Иди посмотреть другие пещера. После мы есть.
Другие пещеры! В тех пещерах, которые Морган успел увидеть, не было ничего достойного внимания, ничего, что могло бы взволновать и привести его в восторг. До пещер пришлось идти милю-две, но он покорно потащился за племянниками, которые, пребывая в дурном настроении, палками сбивали росшие вдоль тропы растения. Солнце нещадно палило, и температура вполне соответствовала пустоте, ощущаемой Морганом.
Новые пещеры не помогли ее заполнить. Их тоже было три штуки, вырезанных в камне, но найти их оказалось гораздо труднее, чем предыдущие. Представляя собой некие вариации на тему тех пещер, что Морган уже видел, эти имели правильной геометрии полированные стены, но ни одна не содержала внутренней темной комнаты. В последнюю из пещер приходилось карабкаться по ступеням, вырезанным в камне. Когда Морган поднялся туда, ощущая, как пот струится по лбу, а колени дрожат от слабости, вызванной в том числе и голодом, он так и не смог пробудить в себе должного воодушевления. Внутренности пещер походили друг на друга, равно как и эффекты эхо.
Когда экскурсанты вернулись в лагерь, завтрак по-прежнему не был готов. Наваб выглядел несчастным. Один из племянников сердито сказал, глядя на Моргана:
