— Ефим, прежде всего спасибо за деньги — начал я. — Я хочу вернуть вам ту сумму, которую вы мне выслали для уплаты долгов. — Я достал из кармана заготовленный пакет с хрустящими долларами.
— Хорошо, — он с удовольствием засунул пакет с деньгами к себе в карман. — Ты знаешь, я ведь сам оттуда сбежал. В трюме, они меня тоже не выпускали. У меня ведь спонсора не было… — он усмехнулся и посмотрел мне в глаза. — Да, не было, но там было хорошо, я однажды на минное поле забрел! Да, я о чем говорю, ты не обращай на них внимания, на Леонида, Бориса, Андрея. Они же идиоты, совки, приехали из России, не понимают ничего, что происходит вокруг. Конечно, они очень делу помогают, но и я их не обижаю. Так что ты будь независимым, работай спокойно. Мне не важно, если у тебя ничего не получится, уйдешь в другое место. Ну, конечно, если тебя просят помочь производству или в чем-то разобраться, это другое дело, здесь я их поддержу. Но будь понезависимее, ты понимаешь, о чем я говорю? А там посмотрим, может быть я тебя во главе компании поставлю. Почему бы и нет?
—Ефим затряс головой.
«Началось», — подумал я. Правда, частота и амплитуда встряхиваний была поменьше, чем у пожилой дамы, и быстро прекратилась, неожиданнно направив мысли президента в другое русло.
— Главное, в России был какой-то дурацкий принцип недоносительства. Все всех покрывают. И у ребят это есть, еще не изжилось. Я о чем говорю, в Америке принято жаловаться друг на друга и это не считается чем-то предосудительным. Вот и ты, если видишь, что что-то не так, иди сразу ко мне и говори: «Ефим, Борис завалил дело».
При этих словах на лице у меня появилось по-видимому какая-то гримаса, что не прошло незамеченным.
— Ну что, что тебе не нравится? И ты тоже? Слушай, перестань, я тебя прошу! Пойми, это для дела полезно и ничего в этом такого нет! Это только в России считается, что стучать неприлично. Вот и доигрались со своими принципами до коммунистов и разрухи. Нет, ну конечно доносить плохо, я ничего не говорю. Но для дела, если это важно и правда, я прошу тебя — не покрывай никого!
Ефим отхлебнул кофе и снова качнул головой. В результате мысли его снова потекли совершенно в другом направлении, как будто в голове его находился патефон, иголка которого при тряске попадала на различные звуковые дорожки.
— Я хочу другую компанию создать. Или научный центр, чтобы написано было «Ефим Пусик». Собрать сильных людей, дать им возможность поработать. Это важно, да, да, такое тщеславие возникает. Хочется как-то оставить о себе след. Куплю здание рядом с университетом в Литтл-Три, здесь не такое место, не научное. Там атмосфера особенная, это тоже важно. Поработай немного, у меня друзья, они мне нескольких крупных ученых рекомендовали. Создадим лабораторию, потрачу несколько миллионов, все равно с налогов списывать, может быть, туда уйдешь. Но пока надо тебе для компании поработать. Сходи в библиотеку, почитай статьи, может быть, что-нибудь предложишь. Ты знаешь, какие инженеры работали со мной здесь? Кретины! У них из каждого кармана торчало по калькулятору и ходили в желтых носках!
Я вспомнил, что уже слышал про желтые носки, но не подал виду.
— Так вот, продолжал Ефим. — Я уже тебя заболтал. Ты осмотрись, помоги ребятам. Я тебе денег дал, сдай на права, купи машину. Машину лучше новую купи, хорошую. Не жмись, не жадничай! Ты будешь в хорошей машине ездить, это приятно, настроение у тебя будет хорошее, и работать будешь лучше. Это психология такая, все друг за друга цепляется, пирожные, машина, квартира. — Ефим увлеченно сцепил пальцы и продемонстрировал принцип зацепления. — Ты понимаешь, о чем я говорю? — и он пристально посмотрел на меня.
— Да, да! — поспешно сказал я. — Я очень хорошо понимаю. Бытие определяет сознание.
— Молодец, — Ефим удовлетворенно откинулся назад и улыбнулся. — Я сразу почувствовал, что с тобой проблем не будет, когда тебя увидел. Я вижу людей, знаешь, у меня интуиция. Мне достаточно издали человека увидеть и я чувствую, что у него внутри. И с приборами так же. Мне достаточно было подойти к прибору, и я точно знал, где у него проблема. Они все на меня молились… — Ефим неожиданно замолчал. — В коротких брюках и в желтых носках. Из карманов калькуляторы торчали и логарифмические линейки. Идиоты… Устроишься, снимешь квартиру. Да, сними хорошее что-нибудь, в центре Литтл-Три. Это прекрасное место, Андрей ведь там же живет, да? Ты знаешь, там атмосфера другая, университет рядом. Поэты на улицах читают стихи, музыканты, Нобелевские лауреаты. Я как-то зашел чашку кофе выпить, разговорился с соседом по столику. А он Нобелевскую премию по химии получил. Это приятно, совсем другая жизнь. — Ефим замолк, видимо углубившись в воспоминания. Лицо его на секунду помрачнело, он встрепенулся и снова начал трясти головой. — Там цены подороже, но я ребятам достаточно плачу денег. Так что сними квартиру, купи машину, семья приедет. И, — он пристально уставился мне в глаза, — срочно сходи к врачу. У Леонида узнай, у меня есть хороший врач, к нему все у нас ходят. Это надо сделать, пусть он тебя посмотрит, обследует. Обязательно сходи и как можно быстрее. А там посмотрим, что он скажет… Ну, что я тебя буду учить? Монолог окончен, у меня встреча назначена с адвокатом. — Ефим встал и махнул рукой, показывая, что я могу удалиться.
Я вышел из кабинета слегка покачиваясь. Разговор с Ефимом одновременно обнадежил и запутал меня. Он по сути был иррациональным, и я даже не пытался анализировать происходящее. Главное, я понял, что мое текущее положение вроде бы было не очень страшным, особенно в свете приобретения новых кофеварок. При этом возникало чувство, что на самом деле все не так просто и мне не надо обольщаться.
«В конце концов, я здесь человек новый и не знаю местных особенностей,»
— подумал я и немного успокоился. Перспективы, обрисованные Ефимом, слегка кружили голову.
Через несколько минут ко мне опять прибежал Андрей.
— Ну что, разговаривал? — с интересом спросил он.
— Да, все нормально, — я пристально посмотрел на него.
— Что рассказывал? — настойчиво продолжал допытываться Андрей.
— Предлагал создать научный центр, — нагло отпарировал я.
— А еще, на Бориса с Леней жаловался?
— Не то, чтобы жаловался, — я был осторожен, — больше мне советовал как себя вести.
— Ну ладненько, — Андрей немного успокоился, хотя явно что-то подозревал. — В выходные ведешь нас обедать, я уже столик заказал! Пожалуйста, скажи об этом всем.
Я неожиданно вспомнил, что сегодня ничего не ел. День пролетел как-то незметно, и за окном уже стемнело. Вздохнув, я принялся перебирать многочисленные документы, из которых следовало, что мое тело и душа, а также все, что они производят, отныне принадлежат компании «Пусик». Ужасно хотелось спать, но сон на территории компании был запрещен. Время потянулось густым и медлительным потоком, как сироп.
«Восемь, Девять, Десять,» — считал я часы, подписывая бесконечные юридические соглашения.
В начале одиннадцатого ко мне заглянул Борис. Он выглядел уставшим, рубашка его была мятой, а глаза отекшими.
— Поехали домой, — сказал он. — Много успел сделать?
— Кое в чем разобрался, — осторожно ответил я.
— Отлично! — он фальшиво взбодрился и взмахнул рукой. — Завтра продолжим!
На улице стрекотали цикады, и расстилалась чуть сладковатая вонь: ветер дул со стороны канализационной станции. Андрей тоже был весь как побитый. Мы залезли в машину.
— Ефим сегодня шумел, господа! — Борис сказал это по-русски, и я снова вздрогнул от этого неожиданного перехода. — Он предложил сократить перерыв для рабочих с пятнадцати до десяти минут и купить более дорогой кофе и несколько специальных кофеварок, чтобы делать «Эспрессо» с молоком. Еще он хочет, чтобы в кафетерии всегда были пирожные.
Я молчал, хотя всегда предпочитал черный кофе.
— Он ничего тебе не говорил? — Борис оглянулся на меня.
— Нет, в основном давал рекомендации, какую машину купить и прочее.
— Ты к ним прислушивайся. Он ничего не забывает, если он тебя о чем-то попросил, обязательно проверит. Андрей, завтра с Леонидом утром надо решить, что нам делать с генератором.
Я молчал. Ночь надвигалась на нас, на горизонте висела огромная желтая луна, и редкие фары встречных машин неслись нам навстречу. У меня до сих пор не было чувства, что все происходящее реально и я действительно сижу в машине, несущейся по автостраде за многие тысячи километров от Европейского материка и огромный черный холодный океан плещется за горами. При чем тут Борис, Ефим, инженеры в желтых носках, серые коробки с надписью «Пусик», пирожные, кофе с молоком, Америка и Россия, когда огромный шар несется в космической пустоте, вращаясь вокруг своей оси, и все мы, как крохотные микробы, копошимся на его поверхности, пытаясь устроить свои микроскопические жизни.
Я почувствовал, что эти два дня сильно меня изменили, и жизнь моя уже не будет такой, какой была до этого, когда казалось, что мир управляется рациональными законами физики, религии и экономики.
