У кассового аппарата происходила перепалка. У Джека было время прочесть всю первую полосу.
Сегодня утром в потрясающем интервью программе «Сегодня» на Радио-4 супруга премьер-министра Адель Флорэ-Клэр сказала Джону Хамфризу, что человеческая жизнь священна, а поскольку бородавки растут на человеческом теле, их также надлежит считать священными и потому хоронить с заботой и уважением, сжигать же их в больничных печах — «очевидная ошибка». Пораженный Хамфриз спросил: «А как же мозоли? Тоже священны?» На что миссис Флорэ-Клэр ответила: «Очевидно». Представитель Ассоциации мастеров педикюра позже сказал: «Если устраивать похороны каждой удаленной мозоли, наши затраты взлетят до небес и мы будем вынуждены переложить их на плечи наших клиентов, многие из которых — пенсионеры».
Под портретом Адель Флорэ-Клэр, где она выглядела одновременно бестолковой и сумасшедшей, Джек прочел: «См. страницу 3». Джек посмотрел. Там была еще одна фотография Адель, на сей раз с сэром Полом Маккартни. Статья продолжалась:
Сегодня представитель правительства заявил: «Миссис Флорэ-Клэр выражает свое личное мнение, правительство же не планирует узаконивать погребение частей тела». Канцелярия Архиепископа Кентерберийского сделала краткое заявление: «Архиепископ Кентерберийский не дает комментариев по религиозным вопросам». Модный лондонский мастер педикюра Питер Боурон обратился к нескольким таблоидам с предложением опубликовать его историю в обмен на шестизначную сумму.
Джек и премьер-министр достоялись в своих очередях приблизительно одновременно, причем с равно неудовлетворительным результатом. Компьютеризованная касса отказалась брать наличные и требовала только кредитную карту «Суитч». Джек протянул карту и спросил продавщицу:
— Не много ли хлопот из-за какой-то газеты? Та ответила:
— Это ваши проблемы, а мне не нравится деньги руками брать, никогда не знаешь, где они побывали.
Автомат безалкогольных напитков вел себя как деспот в стране третьего мира: одним оказывал милости, другим отказывал. Премьер-министр счел, что это несправедливо, ведь он аккуратно опустил необходимую сумму. Выбрав напиток, он нажал нужную кнопку, но из зева автомата в лоток из нержавейки ничего не выкатилось.
Премьер-министр нарыдался до конвульсий на могиле матери и сейчас чувствовал себя обезвоженным как сухофрукт. Нужно было срочно утолить жажду. Он уже несколько часов не пил. Он нажал кнопку возврата монет, но аппарат не собирался выпускать добычу из своего загадочного нутра. И тут удача: с непреклонным видом и большой связкой ключей к агрегату подошел человек в комбинезоне с вышитым логотипом компании безалкогольных напитков.
Премьер-министр сделал шаг назад, чтобы человек открыл аппарат, а потом попросил у пего банку оранжада без сахара. Человек в комбинезоне произнес заученным топом:
— Если вы хотите приобрести банку оранжада, мадам, надо опустить в аппарат шестьдесят пенсов.
— Я опустила, — запротестовал премьер-министр.
— Почему я вам должен верить, мадам?
— Потому что я вам это говорю, — сказал премьер и улыбнулся человеку в комбинезоне, который ответил ничего не выражающим взглядом.
Такие стычки у человека в комбинезоне случались по несколько раз на дню, а в его краткосрочном контракте указывалось, что возвращать покупателям деньги запрещено. На однодневных курсах подготовки учили, что покупатели — сплошь вруны и жулье и за банку халявного оранжада детей своих готовы продать.
— Напишите по адресу, указанному на аппарате, — сказал человек в комбинезоне.
— Что, искать ручку, бумагу, конверт, стоять на почте за маркой и писать — и все это ради шестидесяти пенсов?
— Вы не поверите, сколько крохоборов так и делают, — ответил человек в комбинезоне, пополняя аппарат свежей партией емкостей с содовой, вкусовыми добавками, подсластителями и красителями.
— Они не крохоборы, а люди, которых обманула ваша компания.
— Эти аппараты принадлежат не моей компании, — торжествующе объявил человек в комбинезоне, — а арендатору.
— А кто арендатор? — вопросил премьер-министр.
— Откуда я знаю? — Человек в комбинезоне развернулся, явно закончив разговор.
Джек и премьер-министр оставили хаос аэропорта и двинулись к длинной очереди на стоянке такси. Они собрались на автовокзал, но, прождав полтора часа в очереди, Джек сказал премьер-министру:
— Давайте пешком.
— Я же на каблуках, — взмолился премьер-министр.
— Только до шоссе, — подбодрил Джек.
Сначала они пытались голосовать вдвоем, но никто не останавливался. Стоять на поросшей травой обочине было неловко и страшновато: мимо, шумя резиной, проносились грузовики, норовя засосать путников под колеса.
Джек решил, что в одиночку у премьер-министра в прикиде Мэрилин Монро больше шансов. Издалека премьер и вправду смотрелся достаточно аппетитно, чтобы заинтересовать дальнобойщика.
Джек присел на корточки за белым кустом боярышника и через несколько минут услышал вой гидравлических тормозов и грубый голос, перекрывший дорожный шум. Джек вскочил на ноги и едва успел вскарабкаться в кабину трейлера.
Лицо водителя помрачнело: блондинистая бабенка, издалека выглядевшая свежей и симпатичной, на деле оказалась залежалым товаром, да еще и этот хрен при ней.
Крэйг Бланделл хотел было вышвырнуть обоих, по его автомагнитола последней модели застряла на Радио-3, и он со злости вырубил ее пару миль назад, до смерти замученный виолончельными сюитами Баха. Теперь хоть есть с кем поболтать, по крайней мере не заснешь за рулем, да и как знать, может, в темноте-то белочка и сойдет.
Сначала заговорили о футболе. Белочка, похоже, знала больше, чем этот пришибленный чувак рядом с ней, хотя у нее явно что-то с головой, раз вступилась за правительство насчет скандала с ремонтом стадиона «Уэмбли».
Крэйг сообщил, что сначала заедет в Лидс сбросить груз.
— Нам в самый раз, — сказал белочкин приятель.
— А что вы везете? — поинтересовалась белочка. Крэйгу почему-то захотелось сказать белочке правду, что у него под брезентом в кузове четырнадцать афганцев едут искать политического убежища. Он надеялся, что афганцы в порядке. Когда он их забирал из дока в Перте, вид у них был не очень. Троих афганцев сородичи перетащили в грузовик на руках. Ему было почти жалко бедолаг; если верить старпому того траулера, переход вышел особенно тяжелый.
Иногда, слыша, как они лопочут по-своему, Крэйг задумывался, о чем это они и кто такие. Он выходил из себя, когда читал в газетах, что он, Крэйг, наживается на чужой беде. Он же им услугу оказывает! Англия, без натяжки, лучшая страна в мире. Ну ладно, цены на горючку тут бешеные, просто бешеные, но он на своем грузовике даже до России доехал и мог по личному опыту сказать, что вся эта болтовня о Европе — чистый бред. Он по себе знал, что французская кухня — дрянь, а шведки все фригидные. И еще знал, что рискует малость, только что еще делать-то? Такие, как он, владелец и водила в одном лице, живут сегодняшним днем; он постоянно ищет груз, а иной раз сутками торчит на складах где-нибудь в Европе. Его добивает, если приходится возвращаться в Великобританию порожняком. В месяц нужно делать чистой прибыли самое малое тысяч десять: закладная на дом, выплаты за грузовик и за «мерс» для Мишель, плата за обучение Эмили и Джейсона, отпуск в Канкуне[43], у Мишель прически по сотне… Иногда его все это доставало, и тогда задавал себе вопрос, а зачем это вообще надо? С Мишель и детьми он почти не виделся, а когда виделся, ему было неловко за себя — и говорит не то, и ест не так. Как там это Эдвард Клэр сказал? «Теперь все — средний класс». Но Крэйг знал, что ему до среднего класса ох как далеко.
Крэйг посмотрел премьер-министру в глаза — риск, потому что в тот момент они обгоняли бензовоз, — и ответил:
— Везу листовую сталь из Польши в Абердин, а еще в Перте забрал груз запальников, в Лидсе скину.
— Как-то глупо, что все время туда-сюда все возят, — заметил премьер.
— Называется — «глобализация», — встрял Джек. Премьер-министр вдруг вспомнил детский стишок Джона Мэйсфилда под названием «Грузовой рейс»:
Просоленный британский кораблик с чумазой трубой По Ла-Маншу шлепает через ненастный март, Он везет английский уголь, чугун и рельсы, Дрова, латунный и скобяной товар.
— Наша страна стала великой державой благодаря торговле, — произнес он.
— Ну, я бы иначе сказал, сэр, — ляпнул Джек, на миг забыв, что обращается к даме. Оп покосился на Крэйга, по тот говорил по мобильному телефону с кем-то по имени Мишель. — Я бы сказал, — продолжил Джек, — что богатыми, но не великими, пас сделала эксплуатация.
— Какая же, на ваш взгляд, нам нужна экономическая система? — раздраженно спросил премьер-министр.
