– Я пришла поговорить о Винус, – сказала я.
– Плевать мне на Винус. И не ходите сюда, когда меня здесь нет, – ответил Дэнни. – Поняли? А теперь проваливайте.
Я осталась на месте. Мне не хотелось оставаться. Признаюсь, мне очень хотелось уйти. Но я осталась.
– Могу я видеть Винус? Глаза Дэнни сузились.
– Она больна, – ответил Дэнни. – Простыла.
– И все же можно ее видеть? Дэнни вытаращил глаза.
– Нет, нельзя. Убирайтесь отсюда.
Я сидела, жалея о том, что со мной нет Джули, потому что не чувствовала себя и наполовину такой храброй, какой притворялась. В глубине души у меня зародилась смутная тревога. Чем упорнее Дэнни отказывался показать мне Винус, тем сильнее становилась тревога за нее.
– Вали отсюда! – Он подошел к столу и толкнул меня в плечо.
Наконец Тери поднялась.
– Я приведу ее, – устало сказала она.
– Сядь на место! – приказал Дэнни. – Я сам ее приволоку. Он исчез в проходе. Послышался его злой голос, глухой шум, и вскоре он появился в коридоре, толкая перед собой Винус. Она была босиком, в красном клетчатом фланелевом халате. Увидев меня, она широко открыла глаза от удивления.
– Ну что, довольна? – Дэнни подтолкнул Винус вперед. Я заметила, что у нее под халатом, похоже, ничего не было.
– Привет, Винус. Ты сегодня не пришла в школу, и я беспокоилась.
Винус смотрела на меня. Не тем пустым взглядом, который часто бывал у нее в школе, но так, словно я была чудесным, нереальным видением и она не знала, радоваться ей или пугаться.
– Надеюсь, завтра ты придешь, – сказала я. – Мне тебя не хватало.
– Ну что, довольна? – спросил Дэнни. Я сдержанно кивнула.
– А теперь убирайся, – сказал он Винус и толкнул ее. Она не двигалась. Она стояла, глядя на меня.
– Убирайся же! – Он толкнул ее в плечо. Винус повернулась и исчезла в коридоре.
На следующий день, с трудом преодолев ступеньки, в классе появилась Ванда. За ней шла Винус.
– Сегодня красавица ходит в школу, – сказала Ванда.
– Да, правильно. Спасибо, что привела ее, Ванда, – ответила я.
Ванда в бесформенной одежде и тяжелом твидовом мужском пальто смотрела на меня почти умоляюще. Я заметила, что, несмотря на холод, она была без перчаток, шапки и шарфа.
– Тебе будет теплее в перчатках или варежках, Ванда, – сказала я. – Я постараюсь найти что-нибудь для тебя.
В классе был только Джесс, он складывал головоломку. Я отвела Винус к ее столу, а потом спустилась с Вандой вниз по лестнице.
– Кто сейчас дома, Ванда? – спросила я. – Дэнни там?
– Ванда идет домой, – ответила она.
– Тебе нужно вернуться домой после того, как отведешь Винус в школу? – Я не поняла, что она имеет в виду. – А Дэнни дома?
– Не люблю Дэнни, – пробормотала она.
– Почему? – Я сняла со шкафа ящик с одеждой и стала искать там перчатки для Ванды, но не могла подобрать одинаковых.
– Не люблю Дэнни. Дэнни говорит: «Спать в ванной».
– Спать в ванной? – Я подняла глаза. – Ты спишь в ванной?
– Красавица.
– Винус?
– Холодно. Холодные руки. – Ванда прижала ладони к ушам. – Там холодно. Не люблю Дэнни. Не хочу домой.
– Понимаю. – Но я ничего не понимала. От меня ускользал точный смысл ее слов, однако в одном я была уверена: дело плохо, с кем-то – с Вандой или с Винус, а может быть, с обеими обращаются жестоко. – Посмотрим, что я могу сделать. Договорились? А может, ты немного побудешь здесь?
– Нет! – Ванда казалась испуганной. – Не ходить в школу.
– Хорошо, хорошо. Вот, держи. – Я помогла ей натянуть перчатки. Одна была черной, другая коричневой. – Так тебе будет теплее.
– Иду сейчас. Не иду в школу.
– Хорошо. – Я направилась вместе с ней к двери, но потом остановилась. – Погоди, Ванда. Хочешь пончик? – Я указала на коробку с пончиками, стоявшую рядом с кофеваркой.
Она взяла два, и ее лицо расплылось в широкой улыбке.
Мне захотелось немедленно рассказать об этом разговоре Бобу. Слова Ванды произвели на меня гнетущее впечатление. Но было ровно девять, пора возвращаться в класс.
Все утро я внимательно наблюдала за Винус. Она вела себя как всегда, большую часть времени сидела с отрешенным видом. Единственным моим успехом с Винус было то, что после долгих уговоров она сама подходила ко мне. Но разве это можно назвать успехом? А теперь это страшное предположение о том, что дома у нее творится что-то ужасное.
На утренней перемене я нашла Боба в учительской и рассказала ему о своих подозрениях.
– Не знаю, что с этим можно сделать, – сказал Боб.
– Может, сообщить в Социальную службу?
– Я думаю, они этим занимаются. Прежние сожители Тери тоже жестоко обращались с детьми, поэтому Социальная служба следит за ними. Им известно, что там творятся темные дела. Но нужны доказательства. Мы не можем вмешиваться в частную жизнь на основании подозрений.
Я вздохнула:
– Жаль, что у нас нет повода выдворить оттуда Дэнни. Как вспомню о нем, меня бросает в дрожь.
Плечи Боба опустились.
– Хорошо, я еще раз позвоню в Социальную службу.
На перемене я не стала заставлять Винус идти через весь класс. Вместо этого я постояла с ней у двери, пока не ушли другие ребята, а потом повела ее в уголок для чтения.
– Что будем читать? – спросила я.
Я заранее положила на полку книжки про Лягушонка и Жабенка, про Фрэнсис и комиксы про Ши-Ра.
Винус медлила. Потом, подняв правую руку, еле заметно указала на комиксы.
– Ши-Ра? Хорошо. Давай посмотрим, что случилось с Ши-Ра.
Я взяла книжку, уселась на ковер и, посадив Винус на колени, начала читать.
История оказалась на удивление сложной для детских комиксов. Я и забыла, сколько диковинных созданий населяли воображаемые миры Хи-Мена и Ши-Ра: ведьмы, эльфы, летающие тарелки, штурмовики, роботы, заколдованные кошки и лошади – странная смесь современности и древности. Этот мир был совершенно непохож на мир Лягушонка и Жабенка, где все трудности сводились к тому, в котором часу просыпаться, чтобы не опоздать в школу, и как отыскать потерянную пуговицу.
Слушала ли меня Винус? Понимала ли она смысл прочитанного? На эти вопросы я не могла ответить. Как всегда, она сидела абсолютно неподвижно.
Наконец настал драматический момент, когда простая девочка Адора вынимает волшебный меч, поднимает вверх и превращается в могущественную Ши-Ра.
– Видишь, как она это делает? – спросила я, водя пальцем по картинке. – Тебе бы хотелось сделать так? Вытащить волшебный меч и превратиться в Могущественную принцессу? И прогнать всех злодеев своим мечом?
Винус слегка наклонилась вперед и стала внимательно разглядывать картинку.
– Хочешь, поиграем в Ши-Ра? – спросила я. – Посмотрим, получится ли у нас превратиться в принцессу?
Я сняла ее с колен и подошла к доске, где лежала линейка. Потом вернулась в уголок для чтения.
– Как ты думаешь, если я повернусь вокруг и скажу: «Именем Седовласого!» я превращусь в Ши-Ра? – Винус широко раскрыла глаза. Я засмеялась и подняла линейку над головой. – Мне попробовать превратиться в Ши-Ра?
Винус кивнула. Хотя и едва заметно, но кивнула. Подняв линейку высоко над головой, я повернулась вокруг себя:
– Именем Седовласого! Я – Ши-Ра!
Я посмотрела на Винус:
– Получилось? Я превратилась в Ши-Ра?
Винус слегка качнула головой. И улыбнулась. Она уловила юмор в моих словах.
– А ты? – спросила я. – Если ты попробуешь, то наверняка превратишься в Ши-Ра. Как ты думаешь?
Едва заметно она покачала головой.
– Ты в это не веришь? Не веришь, что превратишься в Ши-Ра? – воскликнула я с преувеличенным изумлением. – Давай попробуем. Потому что я думаю, что под обликом Винус на самом деле скрывается Ши-Ра.
Винус на этот раз по-настоящему покачала головой.
– Нет, – сказала она очень тихо.
– Как – нет? – Я протянула ей линейку. – Попробуй.
Настала долгая пауза. Я начала сомневаться, что Винус примет участие в игре. Затем очень медленно и осторожно она протянула руку.
Я дала ей линейку и улыбнулась.
Винус взяла ее, подняла вверх, крепко сжимая ее в руках, закрыла глаза и сделала полный оборот. Ее движения были медленными и скованными, брови сдвинуты, губы крепко сжаты, но она сделала все, что нужно. Потом остановилась, открыла глаза и посмотрела на меня.
Всплеснув руками, я изобразила изумление:
– О, Могущественная принцесса, это ты!
И Винус рассмеялась.
Февраль, три часа дня.
Наконец-то я добилась того, что наша группа стала сплоченной. Мальчики стали лучше себя вести, число неприятных инцидентов сократилось. Я по-прежнему использовала систему светофора.
Эту строгую программу спасало от излишней аскетичности пение. Не знаю, подходило ли для наших занятий слово «музыка», хотя Джесс и Билли явно обладали музыкальными способностями. Мы часто придумывали собственные слова, а при случае и собственные мелодии! И время от времени мы пели – как в настоящей опере! – обмениваясь «ариями» такого типа: «Не думаю, что ты успеешь рабо-о-ту эту сделать!» – «о нет, успею». – «Не успеешь, перемена ско-о-ро». – «О нет, успею, вот сейчас…» Мы получали огромное удовольствие от пения, оно помогало нам общаться непосредственно, и мы все время улыбались.
