1. Обозначить свое появление голосом. Предложив прекратить драку.
2. Вызвать помощь.
3. Увидев оружие у Лотковой, достать ствол и предложить ей лечь на "землю" или бросить оружие. (он не знает что это за ствол, что это за дама, какие у нее намерения, кто прав, а кто виноват)
4. Оснoвная задача милиционера в данном случае, выявить переключиться на самого активного "драчуна", задержать его, при помощи второй стороны, склонив их на свою сторону.
* * *
Макар Ерошкин немало струсил после первых выстрелов и в общую драку ввязываться не стал. Вернее даже не струсил, а впал в некий ступор, стоя на краю перрона. Хмель из его головы вмиг улетучился.
Он слышал крики, выстрелы. Видел общую свалку, беготню, пришедшего на шум полицейского. Кто-то даже подбегал к нему и что-то кричал. Но Макар стоял, словно вкопанный. Может быть, так он спасся от пули. А может и нет.
Пришёл в себя только увидев, как стрелявшая девушка забегает в вагон подошедшего поезда.
Тогда он закричал:
– Стой! Куда?! – а после побежал за уходящим поездом. Махал руками думая, что машинист заметит и остановит состав.
Но машинисту не было никакого дела до бегающего и машущего руками человека. Поезд скрылся в тоннеле.
Добежав до самого конца перрона, Макар повернул назад.
"Где Иван с Рахимом?! Что теперь делать?!"
Вернулся. И заметил пятна крови, разбрызганной по платформе. И вот тут ему стало страшно по-настоящему.
"Что теперь делать?"
Пошёл в сторону выхода.
"Меня сейчас замести могут! Что делать?! Где братья?! Куда идти?!"
Он с опаской поглядывал на дежурного по эскалатору, сидящему в стеклянной будочке. А тот поглядывал на странноватого парня с татуировками.
"Наверх подняться…" – подумал Макар.
Додумать он не успел. Сверху спускались трое в форме. Это прибыл усиленный наряд.
– Стоять. Кто такой? Документы.
– Да вы… Да я на поезд опоздал.
– Паспорт давай сюда. И пошли наверх.
И добавил, принюхавшись:
– Да от тебя ещё и пахнет!…
Макар понуро побрёл вслед за полицейским.
* * *
– Да что ж за смена такая! – сказал Мальцев, увидев Макара. – Прям паноптикум! Некогда покурить сходить. Ну, а ты кто такой? Откуда здесь взялся? Рассказывай.
– Я Макар Ерошкин. Паспорт мой у вашего… он у меня его забрал.
Про себя Макар твёрдо решил пойти в несознанку.
– А здесь что делаешь? Только не говори, что возвращался от девушки и опоздал на поезд.
– Опоздал. В самом деле.
– Ты мне дуру-то не включай! По всем приметам ты – третий. От вас даже пахнет одинаково.
– Ну, пахнет. И чё?
– Ты мне чё только не загоняй! – Мальцев начал злиться. – Что ж ты братанов своих не спас? Почему грудью не закрыл?!
– Да я… Да я вообще просто с краю стоял.
– Моя хата с краю, ничего не знаю?! Так?
– Я не успел! Когда она стрелять начала…
– Кто начал стрелять? Девушка начала стрелять?
И вот тут Макар сломался и рассказал Мальцеву всё, что видел. Умолчал только про драку на эскалаторе.
– То есть, ты раньше эту девчонку никогда не видел? Так?!
– Так. Я её видел первый раз.
– И вот так вдруг, ни с того ни с сего, она начала стрелять по незнакомым людям?
– Ну, да…
– Да врёшь ты всё! В несознанку решил со мной поиграть? Вот сейчас следаки приедут…
– Я вам правду говорю.
– Не может такой как ты неправильный пацан правду говорить. Врёшь.
– Чёй-то я неправильный?
– Про сам погибай, а товарищей выручай – слышал что-нибудь?
– Слышал. А что я мог сделать? Там всё быстро получилось…
– Ладно. Мне с тобой время тратить и нервы трепать неохота. Посидишь у нас, охолонёшь, подумаешь. Да и протрезвишся заодно. А то от тебя прёт как из пивной бочки.
– Да за что меня закрывать-то?! – вскинулся Макар.
– Ты поостынь. Знаешь, как говорится – был бы человек, а уж статья найдётся.
– Но я же…
– Да ты же пьян! Ты в пьяном виде по метро ходишь! Нарушая общественный порядок!
– Я только…
– Что – только? Выпил два стакана пива?! Тебя продуть? Да я и так знаю, сколько у тебя покажет!
– Ко врачу надо…
– Ко врачу повезли твоих друзей, урод!!! – Мальцев перестал сдерживаться и вышел из себя. – Одного с дыркой в груди. А другого с дыркой в животе. Пока ты прятался…
Макар побледнел:
– Да я не прятался…
– Молчать!!! Был бы ты настоящим, правильным пацаном, сдох бы там внизу, но друзей своих прикрыл. А ты мразь! И будешь сидеть! До утра, как минимум…
– Да за что…
– До выяснения. Вот, за что.
– Но паспорт же есть. Там в нём…
– И что?! А может, ты здесь грабежи фигачишь?! Может, тебя пол-Москвы ищет?!
– Да за меня никто…
– Слова хорошего не скажет. Пшёл в обезьянник. Некогда мне с тобой разговоры разговаривать… – и повернулся к приоткрытой двери. – Жарков! Уведи. Видеть его не могу.
Массовые головокружения взламывают нервы полиции,
Мне не верится, что это всё кончится добром.
Такое напряжение на наших лицах,
Говорят, сдержат с трудом.
Мара "Головокружения"
– Чего ты встала, дура?! Прыгай в вагон!!!
Поезд вот-вот должен был отъезжать. Двери могли начать закрываться в любую секунду.
– Я думаю, надо…
– Не надо думать!!! Бежать надо!!! – и Таня схватив Сашу за руку буквально силой втащила её в вагон.
Двери тут же закрылись за ними. Двери, отделяющие одну реальность от другой.
– Фуф!
Через окно было видно, как следом за поездом бежит татуированный парень и что-то кричит в след.
Подруги, не сговариваясь, сначала плюхнулись на сиденье, но тут же вскочили на ноги.
– Ты где этих психов нашла?! – закричала Саша Тане и обернулась на сидящую в дальнем конце вагона женщину.
– Я нашла?! Да я их сегодня в первый раз увидела! О чём ты?!
– Не ори ты так! Мы здесь не одни.
– А я и не ору! – Таня чуть сбавила.
– Маленький Дима, он похоже на всю голову болен. Топорик этот чёртов зачем-то в метро притащил. Меня толкнул на того стриженого…
– В которого ты стреляла?
– Я не успела даже пистолет достать. Он упал на меня. И схватил.
– А зачем ты после стреляла?!
– Да эту мелкоту могли просто на кусочки порезать. Вот я за них и вступилась.
– Ты теперь героиня, прямo! А знаешь, что на платформе везде камеры стоят?!
– И что?! Под камерами можно людей резать?!
– А зачем стреляла, когда полицейский пришёл?
– Так он же ничего не делал!!! – Саша снова перешла на крик, плюхнулась на сиденье, снова вскочила и начала ходить по вагону туда-сюда.
Женщина в дальнем конце вагона поглядывала на подруг с беспокойством.
– Перестань ходить, как зверь по клетке. И прекрати орать.
– Как я могу не орать, если даже лучшая подруга меня понять не может?
– Я понимаю. Что теперь тебе придётся бежать.
– Куда бежать?! Зачем?! У меня же сессия!
– Да какая теперь сессия?! Думаешь, по камерам не вычислят ни меня, ни тебя?
– Во-первых! Не институт же мне бросать из-за этого?!
А во-вторых. На платформу приходил полицейский. Раз он меня не задержал, то и бояться больше нечего.
– Ты пистолет-то хотя бы выкинь.
У Саши аж глаза на лоб полезли:
– Зачем?! Чего бояться? Никуда не попала, вроде бы. Вернее, никого не ранила. Кто меня искать будет? Кому я нужна?
– Подруга. Серьёзно тебе говорю – выкинь его. Беда будет.
– Тьфу ты! Смотри, как бы не сглазила!
– Отдай его хотя бы на время. Хоть кому-то отдай. Лёшке, что ли…
– Лёшке?
– Ну, да. А кому ещё?
– Ладно. Сейчас я ему позвоню.
В пятницу, 29 марта, в 11:00 в Media Центре "ВЕРСИЯ" состоялась пресс-конференция председателя Правления Межрегиональной общественной организации "Право на оружие" БУТИНОЙ Марии Валерьевны по теме: "Право на оружие: кому и когда разрешено стрелять в России?"
‹ Вопрос › Существует какой-то механизм, который может минимизировать ущерб?
‹ Ответ › В ситуации с Александрой, ею были допущены несколько ключевых ошибок. Первое – по закону об оружии, действующему на территории Российской Федерации, должна была сообщить о применении оружия, в течении одних суток, в органы полиции. Она этого не сделала. Более того, она должна была сообщить об этом. Первый момент. Второй момент, она скрылась с места преступления, то есть, вот то, что произошло. Не важно, была ли она обвиняемой, или самообороняющейся, она, оттуда ушла. То есть, непосредственной угрозы не было, но она, тем не менее, покинула это место. Поэтому, суд естественно принял во внимание необходимость ее искать после этого. То есть, ее нашли, по вот социальной карте, вот этой вот, москвича, в метро по камерам слежения. Ее позже обнаружили, и вот. Это была ее ключевая ошибка, на которую, видимо ссылался суд, когда говорил об умышленном действии. На мой взгляд, это в корне не верно, поскольку, к сожалению, сегодня в России существует практика, что в ситуации с применением оружия, человек, который первый доходит до полицейского участка и пишет заявление, получает приоритет.
