– Не только моя вера в долженствование восстановилась, но утвержден и благородный пример для всего мира, – сказал Ланселот. – Артур, я до изумления вами горжусь, как и все эти джентльмены.
– Королю многая лета! – воскликнули все, и слезы брызнули из очей их, и все они рухнули наземь в забытьи.
– Я таки сердит на нее, – сказал Эдвард. – Из-за ребенка то есть. Даже королевам наверняка известно, как с такими вещами управляться?
– Последняя новинка – зелье, предоставляющее даме три месяца на раздумье, – сказал сэр Роже. – Если подумав, истолковав все приметы и посовещавшись надлежащим образом со всеми заинтересованными сторонами, дама решает против, она принимает второе снадобье, химически связанное с первым. Третье зелье, которое можно добавить через шесть, запятая пять дней, позволяет ей передумать – но лишь единожды. Я об этом читал. В „Журнале репродуктивной технологии“.
– Читаете всякую чертовщину, – сказал Эдвард. – А суть в том, что нас как экономическую единицу она ослабила на треть. Немощные стали еще немощнее. Я-то могу жить в романтической нищете, а она какое-то время может ею даже наслаждаться: огарок свечи поблескивает в винной бутылке, домохозяин барабанит в дверь, требуя платы. А с ребенком – прямая дорога в „Харродз“ за всем необходимым. Так же верно, как то, что меня зовут Эдвард Масгроув.
– Прекрасное имя, – сказал сэр Роже. – Среди прочих ему очень благоволила Джейн Остин. Лионессу с Клариссой в последнее время даже виселица не разлучит, простите за каламбур.
– Интересно, о чем они разговаривают.
– О нас, хотелось бы верить, – сказал сэр Роже. – Но вот что именно говорят они? Как вы считаете, Лионесса благосклонно ко мне расположена? Не хотелось бы спрашивать вот так в лоб, но в данном случае…
– Лионесса считает вас статным, как рассвет, – сказал Эдвард. – Слушать ее дискурсы по этому поводу – чистое наслаждение, можете себе представить. Только насчет Африки у нее сомнения. Крайне иррациональная боязнь пигмеев. Очевидно, некогда она посмотрела какой-то фильм, в котором пигмеи…
– Не надо, – сказал сэр Роже. – Могу себе представить. Африка – громадный континент, на нем вообще-то водится сравнительно мало пигмеев. Я, к примеру, ни одного не встречал. Не то чтобы наше пигмейское население не было по-своему выдающимся. Но осознает Лионесса, к чему склоняется Кларисса? Вот вопрос. В рассуждении моих притязаний?
– Я понял, что Кларисса полагает вас лакомейшим объектом, который только можно запустить на ее шахматную доску в наши времена.
– Едва ли то впечатление, кое она производит на меня.
– Кларисса – занятая и преуспевающая женщина. Ее профессия для нее много значит. Если б вы ограбили поезд или что-нибудь в этом роде, сие стало бы лучшей вам рекомендацией. В некотором роде – обязательством.
– Я в самом деле не испытываю склонности к криминальности. Она поставила бы меня в исключительно неловкое положение. Мне и так уже неловко быть черным в мире белых. А в роли профессионального негодяя – и подавно. Зачем, по вашему мнению, я принял рыцарство, когда меня манило множество иных занятий, в интеллектуальном плане гораздо более благодатных? Я вам скажу. Бросить вызов тому, что один из наших африканских лидеров Леопольд Сеньёр называет „негритюд“.
– Весьма достойно с вашей стороны, Роже, и созвучно с благородством, осеняющим любой ваш жест. Но в данном случае дело с мертвой точки не сдвигается, не так ли?
– Есть такое.
– Не обязательно крупный поезд. Можно местный. Скажем, из Ипсвича в Стоумаркет, – его наверняка хватит. Вы замаскируетесь.
– Под кого? Мистера Белая Кость?
– Полагаю, что нет.
– А кроме того, на носу у меня битва – великая, эпохальная битва. Я должен копить силы.
– До вас донеслись какие-то слухи? Что – вторжение?
– Нет, гораздо хуже. Мордред собирает войска, чтобы выяснить отношения с Артуром. Знаки повсюду – для тех, кто умеет их прочесть. Вы обратили внимание, сколько священников на рынках? И что они делают? Скупают масло для последних приготовлений – вот что. Для святого причастия. Гробовщики трудятся ночи напролет. Сосны, пригодной для гробов, уже не достать. Фермеры жнут свои поля подчистую. Лучше сложить неспелое зерно в амбары, чем получить тюрю, размолотую ногами противоборствующих армий.
– Тогда мне лучше вернуться в расположение части.
– Может, и так.
– И каков же будет исход, как вы считаете?
– Горечь. Куда бы день ни повернулся.
– Величайшая битва, что велась когда-либо!
– Силы Мордреда велики – их что листвы на деревьях!
– У Артура они малочисленное, но храбрее!
– Свершается столько доблестных деяний и благородных подвигов, что мне трудно уследить за всеми!
– Широчайшее полотно, там и сям затушеванное дымом, пламенем и пылью!
– Великий урон наносится изрубаемым шлемам и кольчугам! Мечутся и скачут, тычут и рубят!
– Мрачнейший лязг, будто лупят по тысяче наковален!
– Смертному не под силу даже счесть, сколько копий торчит из нагрудников кирас!
– Вон рыцари сшибаются, аки бараны, стремясь повергнуть друг друга наземь!
– А вон тому приходится трижды тянуть за меч, застрявший в черепушке падшего противника!
– А вон тот долбанул его прежестоко в ляжку!
– Все поле окрасилось запекшимся багрянцем высочайшей пробы!
– Ланселот и сэр Роже плечом к плечу в самой гуще битвы!
– Гавейн и Гарет разят и разят!
– Агравейн и Алговал наносят много прискорбных ударов по кишащим ордам!
– Под покровом битвы ползают низкие плуты, освобождая павших от кошельков и драгоценностей!
– О гнуснейшая гнусь! Но вон один получает кинжалом в брюхо от рыцаря поверженного, но не мертвого!
– Сэр Бедивер единолично и собственноручно захватил целую батарею 105-миллиметровых гаубиц! Сдавшиеся в плен артиллеристы выстраиваются, заложив руки за головы!
– О благородный сэр Бедивер! Сэр Железнобок крошит супостата древним клинком, точно распаленный диаволом!
– Но и Мордред – он тоже вершит могучие подвиги! Сражается весьма недурственно для трусливого предателя!
– Он сошелся в схватке с сэром Вильярсом Доблестным! Они схватились, как два диких кабана!
– Как удается привлечь ему сии великие массы на свою сторону? Ибо многочисленны они, аки пески морские!
– Некоторые заблудшие души полагают, что Артур подарит им лишь войну и вражду, Мордред же – радость и блаженство, а потому стекаются под Мордредовы стяги, прав он или же нет!
– Множество наглых баронов сегодня присмирели от собственного недомыслия и уродских идеек!
– Эта кошмарная бойня должна утешить врагов наших повсюду!
– Да, надо думать, они довольны безмерно, видя, как народ наш крошит друг друга в щепу!
– Каким же будет исход побоища?
– Никому сие неведомо – лишь скорби умножатся неимоверно!
Ланселот закручинимшись, потея и кровоточа.
– Иисусе, – молвил он. – Стар я уже стал для такого.
– Ну что, – сказал Артур, – зато поле осталось за нами – вот главное.
– Но какой ценой, – сказал Ланселот. – Я счел потери – приблизительная оценка, разумеется. Мертвых, судя по всему, – что птиц небесных.
– Уборщики сложили мечи павших, – сказал сэр Кэй. – И куча вознеслась на высоту семи составленных друг на друга холодильников.
– Семь составленных холодильников, – сказал Артур. – В ваших фигурах речи звучит тревожная современность.
– А что поделаешь? Мечи перековывают на холодильники, холодильники – на мечи. Такова разменная монета наших дней.
– В какой-то момент там все довольно-таки зашаталось, – сказал Ланселот. – Когда он двинул резервы – из-за холма с такой уродливой церквушкой на вершине, – я даже начал было думать лучше о его полководческих способностях. Он правильно выбрал момент.
– Ему это не помогло, – сказал Артур. – Вы видели, как Бедивер с ревом выскочил слева? Вот было отрадное зрелище.
– Много народу полегло у той излучины, где ручей вливается в реку у подножья холма, – сказал сэр Кэй. – Вы видели? Там был Кадор Корнуэльский со своим войском, и намяли бока они врагу преизрядно. Бойня была, точно сотня автокатастроф.
– Предательский и подлый выпад Мордреда против Артура пришелся мимо цели, хвала Иисусу, – сказал Ланселот. – Я это видел. В такую ненависть поверить невозможно.
– Он попытался, – сказал Артур. – Мы сошлись забрало к забралу. Он молвил: „В следующий раз“, – и тут два рыцаря нас разъединили.
– Он ускользнул с полудюжиной присных, насколько известно, – сказал сэр Кэй. – А вы заметили, что с ним были и псы его? Я видел, как один вцепился в зад коню Гингалина, пока тот его не сбросил.
– Не видел, – сказал Артур. – На меня набежал с копьем какой-то парнишка, а затем прямо передо мной разорвался минометный снаряд, и нас обоих сшибло с ног, а потом с запасным конем примчался сэр Лукан-Дворецкий, после чего…
