Так и в Тринидаде: чувство собственного достоинства лучше упрятать подальше и навязывать себя всем и вся, заходя в магазин или в банк, переходя улицу или сидя за рулем. Хорошо известно, как относятся к больным беднякам в аптеках. В банках всегда лучше, если тебя обслужит экспатриант; он может знать, что на счету у тебя не густо, но он, по крайней мере, будет вежлив. На шоссе никто не сменит дальний свет на ближний ради тебя, и тебе, в свой черед, следует бить светом в упор, обучаясь особой тринидадской игре — вождению при слепящем встречном свете: пусть противник посторонится!
В мире плутовского романа насилие и жестокость общеприняты. Двадцать лет назад очень популярная калипсо призывала к повторному введению телесных наказаний:
Старая добрая девятихвостка!
Вмажь им как следует! Станут умнее!
Пусть валят в Карреру[14]! А ну, лизни спину
Язычком-огоньком! Языки-то прикусят!
В 1960 году появилась калипсо о нелегальном иммигранте с Гренады, за которым охотилась полиция, и жестокость полицейских в ней одобрялась:
Как этих ворюг похватали, видал?
Если видал, так ори: «Урррааа!»
Кой-кто у них, может, писал и читал,
А сказать ни один не умел там дурак!
Коп ему: «Ты, ну скажи мне „свинья“!»
Он: «швинья»[15] — и они ну метелить его!
Сентиментальность и жестокость идут рука об руку. Один и тот же человек во время эмоциональной сцены между матерью и сыном в фильме класса Б оборачивается и говорит хрипло: «Мать это да, черт возьми, паря. Мать у человека одна», а когда показывают концлагерь в Бел сене, издевательски хохочет.
Попытка политической организации этого плутовского мира, с его склонностью к коррупции и насилию и отсутствием уважения к личности, небезопасна. Такое общество не может вдруг стать ответственным, но только ответственность может его изменить. Изменение должно идти сверху. Смертная казнь и телесные наказания, призывы к насилию должны быть строго запрещены. Аппарат государственной службы должен быть обновлен. В колониальный период государственный служащий, поскольку путь ему преграждал экспатриант, иногда куда менее талантливый и нередко такой же коррумпированный, растрачивал свои силы на мелкие плутни и интриги и срывал злость на людях. Его обязанности были обязанностями клерка, от него никогда не требовали эффективной работы, ему никогда не нужно было принимать решения. Теперь, включенный в министерскую систему, переброшенный с уровня клерка или, в лучшем случае, с чуть более высокой исполнительской должности на уровень администратора, средний государственный служащий вынужден прыгать выше головы. Презрение к людям в нем сильно по-прежнему, точно так же как и традиция сбрасывать с себя ответственность. А люди, которым приходится умолять его об одолжении, продолжают относиться к власти со страхом и неуважением. Это справедливо не только для государственной службы, но и для большинства деловых предприятий.
Необходимость работать эффективно изменит что-то в этом отношении. Эффективный государственный служащий — это в каком-то смысле внимательный государственный служащий. Продавщица в аптеке, если от нее потребуется эффективность, будет заботиться о том, чтобы ее положение не ограничивалось исключительно властью над больными бедняками; и полицейскому самому понадобится быть чем-то большим, чем хулиганом с лицензией; и, возможно, постепенно произойдет избавление от необходимости, сегодня ощущаемой сверху донизу, выказывать свою власть при помощи агрессии.
Из «Тринидад Гардиан»
Сэм Кук дает бесплатный концерт
Сэм Кук, один из ведущих американских певцов, и его «Летнее шоу» проведут бесплатный концерт в одном из тринидадских сиротских домов, на заключительном тринидадском этапе своих будущих гастролей, 9 и 10 ноября.
Это стало известно из письма от корпорации Сэма Кука, Нью-Йорк, мистеру Вальмонду «Толстяку» Джонсу, секретарю фан-клуба Сэма Кука в Тринидаде, выступившему спонсором концерта.
Бесплатный концерт состоится 11 ноября, на следующий день после концерта мистера Кука в Сан-Фернандо.
Из «Тринидад Гардиан»
Вальмонд «Толстяк» Джонс, секретарь фан-клуба Сэма Кука, неожиданно вылетел на Мартинику вчера утром, за 36 часов до того, как его кумир должен был выступать в переполненном зале кинотеатра «Глобус», Порт-оф-Спейн.
Мистер Джонс, популярный устроитель карнавалов, — тот «импресарио», который стоит за разрекламированным визитом Сэма Кука в Тринидад.
Американский певец, согласно договоренностям с мистером Джонсом, должен дать два концерта в кинотеатре «Глобус», Порт-оф-Спейн, — сегодня, и два в кинотеатре «Империя», Сан-Фернандо, — завтра. Он и шесть его музыкантов, как был оговорено в переписке, должны были прилететь в аэропорт Пьярко. До самого позднего вечера певец и его оркестр так и не появились.
Билеты на оба концерта в «Глобусе», 4.30 и 8.30 вечера, были полностью распроданы. Билеты на шоу в Сан-Фернандо продавались как «горячие пирожки», сообщили нам.
До своего отъезда мистер Джонс рассказал, что после своих четырех представлений м-р Кук даст благотворительный концерт для детей-сирот.
Агент по рекламе в Порт-оф-Спейне, потративший более 1000 долларов на рекламу концертов Сэма Кука в Тринидаде, был весьма удивлен, узнав об отъезде мистера Джонса. Он немедленно прекратил все дальнейшие рекламные акции. Вечеринка с коктейлями в честь прибытия мистера Кука, которая была намечена на прошлый вечер в Отеле «Бреттон Холл», Порт-оф-Спейн, так и не состоялась. Некоторые приглашенные гости все же появились, но были разочарованы, узнав, что мистер Кук не приехал.
Возможно, одним из самых разочарованных среди тех, кто прибыл в «Бреттон Холл» повидать мистера Кука, был американский морской офицер с военной базы США в Чагуарамасе, который рассказал, что передал «несколько сотен долларов» мистеру Джонсу, договорившись о коротком выступлении певца на военной Базе.
Трое мальчишек обсуждали эту историю, стоя вечером у лотка с кокосами рядом с Саванной.
Индус сказал: «И че тут бучу поднимать, я не втыкаю. Это ж голова! Вот это голова!»
«Во-во, и моя тетка грит, — подхватил один из негритят, — грит, это меня не обнесли, а я два бакса отдала за интеллект».
«Два бакса отдала за интеллект». Это делает всякий дальнейший анализ смешным — ведь это естественным путем возникшая мудрость и терпимость, рожденная обществом плутов. А вы как думали? Поносить такое общество на чем свет стоит можно только не зная некоторых его важнейших свойств. И это не способность обманывать и запутывать. Ибо если такое общество питает цинизм, то оно же питает и терпимость, терпимость не по отношению к кастам, религиям и т. д. — ничего такого в Тринидаде нет, — но нечто более глубокое: терпимость к любой человеческой деятельности и симпатию ко всякому проявлению стиля и ума.
В Тринидаде нет никакого раз и навсегда установленного способа делать что бы то ни было. Любое здание может оказаться личной причудой. Нет общепринятой манеры готовить, одеваться или развлекаться. Каждый может жить с кем хочет и где может себе позволить. Остракизм здесь бессмыслен, санкции со стороны любой клики можно с легкостью игнорировать. Именно в этом смысле, а не в том, какой рекламируют в туристических брошюрах, тринидадец — космополит. Он хорошо приспосабливается, он очень циничен; не опутанный прочной сетью собственных социальных условностей, он с удивлением смотрит на социальные условности у других. Он природный анархист, никогда не считающий чины и положения тем, за что они сами себя выдают. Он природный эксцентрик, если под эксцентричностью понимать самовыражение, которому не мешают ни страх быть смешным, ни классовая мораль. Если у тринидадца нет никаких моральных критериев, то не свойствен ему и куда больший грех ханжества, и он не может пожаловаться на нетерпимость во имя благочестия. Никогда не сможет он достичь той общественно одобряемой зловредности лондонского домовладельца, который превращает жилой дом в пансион, берет за него астрономическую плату и при этом еще беспокоится, не живут ли его постояльцы во грехе. Все, что делает тринидадца ненадежным, эксплуатируемым гражданином, делает его же и разумным носителем цивилизации, чьи ценности всегда человечны и чьи критерии — только ум и стиль.
По мере того как тринидадец будет становиться все более надежным и эффективным гражданином, он все меньше будет оставаться тем, что он есть. Разрыв между богатыми и бедными — между государственным служащим, профессионалом и рабочим — уже увеличивается. Классовые деления закрепляются, и в стране, где ни один человек не может бросить взгляд назад без того, чтобы не обнаружить у себя в прошлом рабочего или вора, — а иногда рабочего, ставшего вором, — члены зачаточного среднего класса уже говорят о своих «предках». Именно этот класс устанавливает теперь общественные нормы, и текучесть общества уменьшилась. С коммерческим радио и рекламными агентствами был привнесен и весь современный аппарат по безрадостному времяпрепровождению, по убийству общинного духа и заточению каждого в отдельной клетке одинаковых амбиций, вкусов и эгоизма, — иными словами, пришли классовая борьба, политическая и расовая.
