Он вышел из дома, сел в машину и поехал по направлению к окружной дороге. Просто ехать. Ни о чем больше не думать. Если он сможет пережить эту ночь, то больше ему в жизни уже ничего не страшно.
[+++]
Полина проснулась. Некоторое время она тихо лежала, прислушиваясь к звукам в квартире. На кухне раздавался какой-то шум и негромкие голоса. Полина встала, натянула халат и пошла туда.
Катя и Ромка завтракали.
Как только Полина вошла, Катя демонстративно встала и вышла. Ромка остался сидеть на месте. Покраснел и не смотрел на мать.
Полина села напротив него, протянула руку и взяла за локоть.
— Я тебя люблю, ты ведь знаешь? — тихо сказала она, пытаясь заглянуть сыну в глаза.
Тот некоторое время сидел, напряженный и неподвижный. Только лицо его краснело все больше и больше. Наконец из его серых глаз, в точности таких, как у Сергея, его отца, хлынули слезы.
Он отдернул руку и вскочил так, что мгновенно оказался в метре от матери.
— Не любишь! Не любишь! Не любишь!!! — заорал он. — Ты никого не любишь!!! Ненавижу тебя!!! Уходи!!! Умри!!!
Выкрикнув все это, он застыл от ужаса. Потом бросился прочь из кухни. Полина услышала, как хлопнула дверь его комнаты. Скрипнула кровать. Раздались приглушенные рыдания. Открылась дверь Катиной комнаты. Она постучала к брату:
— Рома! Пусти! Рома, открой!
— Отстаньте! — заорал тот в ответ сквозь слезы. — Ненавижу вас всех! Никогда жениться не буду! И детей у меня не будет!!! Поняли?!!
Его рыдания перешли в захлебывающуюся истерику.
Полина молча побрела в спальню.
Впервые за долгое время она обрела силы поговорить со своей матерью о том, что случилось много лет назад.
[+++]
Полина бросила машину в двух кварталах от материнского дома. Почему — сама вряд ли смогла бы объяснить, тем более что на улице шел дождь, да не просто дождь, а жуткий ливень, сплошная стена воды. Полина бежала сквозь эту воду не останавливаясь, не думая. Просто бежала до самой двери материнской квартиры. Нажала на кнопку звонка и не отпускала до тех пор, пока изнутри не донеслось шарканье тапок.
Наталья Вадимовна приоткрыла дверь ровно на длину цепочки и удивленно уставилась на дочь. С Полины ручьями текла вода. Волосы, плащ, джинсы, майка, сумка со всем содержимым — намокли, как губка.
— Что-то случилось? — настороженно спросила Наталья Вадимовна.
Открывать дверь она не спешила. Полина смотрела на мать через щелку. Наталья Вадимовна выглядела, как обычно — тщательно уложенные волосы шапочкой, жилет, длинная серая юбка, бледно-желтая блузка, брошь с аметистами у плеча. Только глаза почему-то испуганно бегали.
— Ты убила отца, — процедила сквозь зубы Полина, дрожа от холода. — Ты его убила. Ты. Всегда ненавидела и убила. И меня ненавидела, потому что я была его ребенком. Теперь я все поняла.
Наталья Вадимовна вздрогнула и стала белой как мел, которым она год за годом выводила формулы мироздания на школьной доске.
— Ты в своем уме?! Совсем с ума сошла?! Я так и знала, что все эти твои наркозы рано или поздно… — Наталья Вадимовна таращила глаза и городила перед собой защитную стену из слов, крепко вцепившись в створку двери. — Ко мне тут Сергей приезжал! С твоими фотографиями! — наконец выпалила мать, будто надеялась отогнать Полину этими словами.
— Тогда, в Новый год, ты специально стала выговаривать отцу, что в доме нет молотка.
Полина буравила мать глазами.
— Его как раз сократили, перевели на более низкую должность. Он лишился проекта, которым жил. Мост передали Кузнецову. Ты все рассчитала. Это было специально. Ты выждала удобный момент. Я помню, как ты тогда говорила — холодно, без души, без всяких эмоций. Как ты с учениками своими разговариваешь. Ты ведь заранее отрепетировала эти фразы, да? Ты ни разу не запнулась. Ни разу не повторилась. Точно знала, что сказать. Про молоток. Одна фраза. Один удар — прямо в сердце.
Мать некоторое время смотрела на Полину не моргая. Потом лицо ее стало испуганным и растерянным.
— Ты сошла с ума, — убежденно затвердила она. — Я всегда знала, что все эти твои наркозы даром не пройдут! — голос Натальи Вадимовны сорвался на рыдания. — Ты сумасшедшая! Ты сошла с ума!
— Один удар, прямо в сердце, — тихо повторила Полина.
Мать смотрела на нее с таким ужасом, что, казалось, вот-вот начнет креститься.
— Сошла с ума… — повторила она, и как будто сама первый раз себя услышала, потом вдруг выкрикнула: — Ты сошла с ума! — и захлопнула дверь.
Полина положила руку на деревянную створку, покрытую несчетным количеством слоев масляной краски. Провела по ней рукой. Затем спокойно развернулась и пошла вниз по ступенькам, оставив у материнского порога лужу дождевой воды.
[+++]
Домашний телефон надрывался почти минуту.
Дети весь вечер не выходили из Ромкиной комнаты. Похоже, играли в компьютер, судя по доносящемуся оттуда рыку расстреливаемых ими монстров.
Сергей тупо сидел у телевизора. Перед ним громоздились пустые бутылки из-под пива и упаковки от всякой соленой снеди — кальмаров, чипсов, орешков. Судя по их количеству, можно было предположить, что выпивала и закусывала целая компания.
Телефон все звонил.
Сергей лежал. Дети играли. Снимать трубку никто так и не пошел.
Прошло еще часа полтора. Картина была все та же. Сергей у телевизора, дети у компьютера.
Раздался звонок в дверь. Дверь в Ромкину комнату тут же открылась:
— Это пицца! — завопил он и помчался открывать.
— Мне тоже дайте! — крикнул ему Сергей.
Защелкали дверные замки.
Послышались негромкие голоса в коридоре. Затем на пороге гостиной возник растерянный Ромка:
— Пап… Это к тебе.
Сергей поднял голову с диванного подлокотника и увидел молодого человека, загорелого, небритого, с длинными мокрыми волосами. На нем был кожаный пиджак и голубые, художественно изрезанные в разных местах джинсы.
— Я вас знаю? — спросил Сергей, прищурившись. Лицо мужчины показалось ему знакомым.
— Я Федор, друг Полины. Мы с вами виделись два раза в городе. Случайно, — последовал ответ.
Сергей сел. Показал гостю место напротив, в кресле.
— Пиво? — спросил он.
— Не откажусь, — ответил Федор.
Ромка вышел, закрыв за собой катающиеся двери-купе в японском стиле.
Сергей открыл Федору бутылку пива и бросил пакет кальмаров.
— Спасибо, — сказал тот, взял пакет и начал вертеть в руках.
Сергей подался вперед и с некоторым вызовом спросил:
— Ну-с… Вы любовник моей жены?
Федор дернулся назад, вытаращившись на Сергея, потом рассмеялся:
— Нет! Нет, вы что! Я ее друг. Еще со школы. В одном классе учились, потом в одной группе. Двадцать пять лет ее знаю. Просто зашел… Как бы это сказать? Когда я последний раз видел Полину, она была какая-то странная. А сейчас я ей звоню уже несколько дней, она трубку не берет. Глупо, конечно, — Федор усмехнулся и прикусил губы, — просто неспокойно как-то стало. Решил вот зайти… Ну, спросить просто, все ли в порядке. А не то… Не то, что вы подумали, — Федор широко улыбнулся.
Сергей откинулся назад, взял пульт от телевизора и перещелкнул несколько каналов. Пробормотал скороговоркой:
— С Полиной все в порядке. Она просто отдыхать ездила. Не волнуйтесь. Сейчас ее нет, но, думаю, скоро вернется. Оставила записку, что к матери своей пошла. В гости.
Сказав это, Сергей встал. Подошел к столу, некоторое время барабанил пальцами по крышке, шумно выдохнул, будто пытался сдуть волосы со лба, только потом вынул фотографии. Все те же, которые показывал Наталье Вадимовне и Полине.
— Если вы друг ее детства, может, скажете, что это может значить? — спросил он.
Подошел к столу и бросил перед Федором.
Тот взял. Сначала ту, на которой была модель. Потом фотографию Полины со списком, что и в каком порядке она меняла в своем облике. Тут его руки затряслись с такой силой, что Федор бросил снимки на стол, будто те внезапно раскалились. Внезапно вся история его отношений с Полиной выстроилась в совсем иное слайд-шоу. Как головоломка, части которой внезапно встали на место и открыли кодовое слово. Шестеренки криптекса вошли в нужные пазы, как только был найден ключ. Федор физически не мог заставить себя взглянуть на фотографии еще раз! Странно — он столько раз представлял себе, как хирургический скальпель вонзается в Полинино тело, а теперь увидел себя самого с этим скальпелем! Будто он сам резал ее на куски все это время!
Федор откинулся назад и закрыл глаза руками, вздохнул. Снова сел. Взял бутылку с пивом и сделал несколько больших глотков. Поставил бутылку.
— Кто это? Почему Полина хочет быть на нее похожей? — спросил Сергей, кивнув на фото модели.
— Это… — Федор сделал глубокий вдох и вытаращил глаза. — Мартина Грошек. Супермодель. Снималась для «Пирелли». Календарь такой…
