— Это песня о маме? — спросила Дениз.
— Не только, — ответил отец, — ты ведь тоже когда-нибудь уйдешь от меня, выйдешь замуж и станешь такой же розовой розой…
Когда в самом начале девяносто девятого года Манчо умер, Дениз показалось, что из ее жизни ушел еще один родной человек, пусть она давно уже не смотрела его программу, да и слушать предпочитала другую музыку, ту же Сезен Аксу, на которую ей так хотелось походить.
Но Дениз не была столь красива, ей многое не нравилось в себе, она с удовольствием поменяла бы нос на более тонкий, губы же, наоборот, следовало бы сделать потолще, да и лоб был несуразно высоким, и эта идиотская привычка морщить его, отчего он собирался складками, как кожа на шее слоненка. Хотя это она загнула, просто над бровями образовывались какие-то бугры. Если лоб не морщить, то все нормально, но отчего-то у нее это не получалось, после смерти матери она постоянно была в напряжении. Отец ей все время говорил, что она должна следить за собой и больше улыбаться, это ей так идет, и она сразу же становится такой красивой, она строила рожицу и убегала в свою комнату, накрепко закрыв дверь.
В двадцать она начала красить волосы в темно-рыжий, с частично мелированными прядями, цвет. Она уже училась в университете и подумывала о том, что, может, вскоре действительно выйдет замуж, надо только решить, за кого.
Чайки кричали над Босфором, брат играл в футбол с приятелями, отец все позже и позже приходил домой, с его бизнесом происходило что-то неладное, и он боялся, что могут начаться неприятности.
А когда боишься, то так оно и случается. Дениз была уже на третьем году обучения, когда бизнес отца дал трещину, а потом и вообще рухнул. Ей пришлось оставить университет и пойти работать, работал уже и брат. А потом появился отцовский брат, ее дядя, у которого было свое дело в Бодруме, и предложил ей там место.
Раньше они ездили в Бодрум отдыхать. Еще когда была жива мама, каждое лето хотя бы на неделю, а то и на две они всей семьей выбирались на побережье Эгейского моря, матери здесь легче дышалось, у нее были проблемы с легкими, а воздух Бодрума лечит не только душу, но и тело. Потом они совершали поездки втроем, отец и она с братом. Даже купили катер, но это было еще в то время, когда с бизнесом у отца все было нормально.
Сейчас у нее свой бизнес, дядя, присмотревшись к тому, как она управляет его бодрумским магазинчиком, решил, что может инвестировать в нее деньги, тем более что магазином сейчас было кому заниматься, у дяди подросли свои дети, вот он и отправил сюда старшего сына. А ей помог открыть турфирму, все как положено, с лицензией, с маленьким офисом, с несколькими подчиненными. И даже имя разрешил дать то, какое она выбрала, «Deniz Tour».
Хотя стоило бы назвать ее «Розовая роза», но это мало бы кто понял.
Отец начал болеть, этим летом даже не приехал сюда из Стамбула. Замуж она все так и не вышла, у нее случались любовные истории, как без этого, но заканчивались они всегда одним, она уходила, именно что она.
Да и что интересовало ее сейчас больше всего, так это собственный бизнес, дядя ведь не будет все время вкладывать деньги, их надо и отдавать, брат, приехавший к ней на помощь, предпочитает проводить вечера в клубах или порождает сумасшедшие идеи. Как с этим странным русским, которого просто упросил взять на подработку, хотя надо ведь понимать, что у того нет рабочей визы, и если кто застукает, то неприятностей не оберешься.
Как раз сейчас она должна с ним встретиться, на набережной. Брат привезет клиентов, и что-то будет.
Дениз не любила русских. Они какие-то темные внутри, и почти никто из них не говорит по-английски. В Бодруме все говорят по-английски, и все улыбаются, кроме русских. Хорошо, что их тут немного, в основном они едут в другие места страны, на иные курорты. А Бодрум не курорт, это такое место, к которому еще надо привыкнуть. Но ей здесь хорошо, хотя она и скучает по Стамбулу, по их квартире, по окнам, из которых виден Босфор.
Когда она была маленькой и они с папой ходили гулять, прямо на площади у паромной переправы он покупал ей лакомства. Мама иногда ругалась, но потом смотрела в ее счастливые глаза и начинала улыбаться сама. Когда сезон закончится, она поедет домой, к отцу, хотя бы на неделю. И они пойдут гулять, только не на кладбище, где по кипарисовым аллеям когда-то бродил лорд Байрон. Лучше просто на берег, смотреть, как над волнами летают чайки. А дома будут слушать Барыша Манчо, песню про розовую розу. Отец слушает ее до сих пор и все говорит, что пережил уже и ее мать, и Манчо, и единственное, чего бы хотелось ему до собственной смерти, так это дождаться внуков. Тогда он опять стал бы счастлив, вот только Дениз никак не может выйти замуж, а это значит…
Дениз почувствовала, что опять начала морщить лоб. Сейчас над бровями вновь появятся бугорки, будто вершины незваных гор. Раньше она могла обходиться без всей той уймы косметики, которой приходится сейчас пользоваться, чтобы кожа на лбу оставалась гладкой, в марте ей исполнилось тридцать, а что это значит, известно любой женщине. Если вдруг она все же идет с друзьями в «Галикарнас», а потом следует продолжение, то ей стыдно самой на себя смотреть в зеркало. Вот Сезен Аксу сейчас сколько? А она все такая же, если не лучше, чем в молодости.
Дениз сказала Гюльнар, девочке из Азербайджана, работающей у нее, что отправляется по делам, посмотрелась в зеркало, взяла сумку и вышла из офиса на улицу.
Можно было бы поехать на машине, но утренний Бодрум настраивал на прогулку. Если будет надо, то обратно ее подвезет Мамур, как раз пока этот русский будет работать с новыми клиентами.
Они появились несколько дней назад, шли по улице Джеват Шакыра вниз от автобусной станции. Как раз мимо офиса. Русских сразу видно, даже если они загорелые, то все равно отличаются от других приезжих. А эти были краснолицые и надутые и шли так гордо, что хотелось смеяться. Трое, двое мужчин и женщина. Один коренастый, с неприкрытой лысиной и жестким подбородком, невысокого роста, в белой майке с какой-то надписью на русском.
Женщина была ухоженной, в огромных темных очках, на шее у нее была нитка крупного жемчуга. А ее спутник смотрел вокруг так, будто все ждал, когда же ему под ноги бросят ковровую дорожку, по которой ему и следует продолжать свой путь.
Вначале на них набросились соседи, там как раз работала русская девушка, живущая в Бодруме уже который год. Троица встала и начала перебирать проспекты, но потом коренастый махнул недовольно рукой, видимо, что-то не понравилось, и они пошли дальше, как раз минуя их офис.
Тут их и перехватил Мамур. По-русски он говорил слабо, но для таких случаев призывалась Гюльнар, пусть и с акцентом, но изъяснявшаяся на этом языке бойко и уверенно.
— Все то же! — недовольно сказал коренастый, бегло просмотрев предложенные проспекты. — Да и цены, можно дешевле!
— Мы готовы и дороже, но чтобы это было особенным, не как для всех! — заявила дамочка с жемчугом на шее.
— А то опять впариваете всякую ерунду, — присоединился ее спутник, — опять дайвинг, да какой тут может быть дайвинг, в этом море даже акул нету!
— Ты что, — очень громко заговорила его спутница, — говорят, весной были, даже пляжи закрывали!
— Они уже уплыли! — сказал коренастый и добавил: — Нас испугались!
Троица одновременно загоготала и собралась уже идти дальше, как вдруг Мамур что-то очень быстро начал говорить Гюльнар, так быстро, что Дениз даже не поняла.
— Тайны древнего Бодрума… — начала переводить девушка. — Если хотите, у нас есть такая эксклюзивная экскурсия, но дорого, обычно берут только очень богатые люди.
Коренастый, который, видимо, был в троице заводилой, вновь заинтересовался.
— А как вы это определяете?
— По отелям, где они живут. Вот вы где остановились?
— В «Риксосе»! — гордо ответил спутник дамы с жемчугами.
— Хороший отель, не «Кемпински», конечно, но тоже ничего…
Коренастый побагровел.
Дениз чувствовала, что брат вовлекает ее в какую-то авантюру, но пока ничего не могла сделать, да и мало что понимала в происходящем.
— У нас есть гид, русскоговорящий, — опять начала перекладывать турецкие слова на русский язык Гюльнар, — он знает про Бодрум все, даже то, о чем вы не прочитаете ни в одном путеводителе, вот вы слышали про сокровища госпитальеров?
— Сколько это стоит? — вопрос задал, естественно, коренастый.
— Сто долларов с человека, экскурсия три часа плюс трансфер.
— А почему так дорого?
— Не для всех! — гордо сказала, видимо, проникшись речью Мамура, Гюльнар.
— Я хочу! — подала реплику жемчужная дама.
Некоторое время спустя они отбыли к набережной, расплатившись и забрав выписанные ваучеры, после чего Дениз принялась допрашивать Мамура, что за безумие он устроил.
