Алессандра собрала все остатки храбрости и двинулась к Порта-делла-Карта, парадным воротам Дворца дожей. А потом резко остановилась, потрясенная неожиданным зрелищем.
Между двумя мраморными колоннами, у нижних ступеней при входе во дворец, вырисовывалась на фоне темного, беззвездного неба фигура повешенного. Ноги у него были сломаны, все лицо залито кровью, тело сплошь в синяках и едва прикрыто грязными лохмотьями. И несмотря на то что висел он прямо над игровыми столами, расставленными между колоннами, никто из участников костюмированного празднества, похоже, не обращал на него внимания.
Подул ветер, и висельник начал медленно вращаться на веревке, плотно обхватившей шею. Свет от костра внизу оживил его широко раскрытые безжизненные глаза, в уголках губ заиграли тени, и гримаса смерти превратилась в подобие ухмылки. Алессандра стояла точно громом пораженная, казалось, казненный вдруг волшебным образом ожил. Он как будто говорил с ней, предупреждал еле слышным хриплым шепотом: “Ты могла бы болтаться на этой веревке, если бы не принесла письмо… но от него зависит судьба твоего возлюбленного…”
“Дьявол меня попутал, – подумала Алессандра, – ни за что не связалась бы с этим письмом, если бы не человек, которого люблю…” Она снова взглянула на висельника и поняла, что жизнь давно покинула это тело. Это всего лишь труп, болтающийся на веревке. Не больше и не меньше, и нет в том ничего особенного… Хотя, конечно, зрелище не из приятных. Впрочем, ей доводилось видеть тут повешенных и прежде, и она прекрасно знала: говорить они не могут. Алессандра тряхнула головой, точно хотела избавиться от назойливого нашептывания висельника, и отвернулась. Чем скорей сделает она свое дело и уйдет отсюда, тем лучше.
А что касается того, кого она любила… Он-то ведь ее не любит, верно? Однако шаг она замедлила. “Дьявол попутал”, – подумала она и прошла через арку ворот в темный и тихий двор.
– К тысяча шестьсот восемнадцатому году закат Венецианской империи стал уже очевиден, – сказала Клер Донован и сунула карточку библиотечного каталога в самый низ стопки, подавив желание начать ею обмахиваться.
В лекционном зале исторического общества города Харриот жара и духота стояли просто удручающие. С высоты подиума Клер видела, что и ее слушатели страдают от жаркой не по сезону погоды. Обмахиваются программками и листками с записями, отирают пот со лба носовыми платками.
– И хотя республика была еще сильна и могущественна, ее окружали враги: Османская империя, Франция и, пожалуй, самый грозный из врагов, Испания. В ту пору Испания была самой процветающей и могущественной из стран западного мира и оказывала давление на Италию. Сама же Италия совсем не походила тогда на единую страну, которую мы знаем сегодня. Она была поделена на области, часто противоборствующие, многие из них находились под контролем Испании, и правили там испанские наместники или губернаторы. Лишь Венецианская республика сохраняла свою независимость, славилась не только красотами, но и несметными богатствами, а потому являлась еще большим искушением для тех, кто намеревался ее завоевать. Герцог Оссуна положил глаз на Венецию в тысяча шестьсот шестнадцатом году, вскоре после того, как стал наместником в Милане. Но он понимал: в одиночестве ему с республикой не справиться. И он прибегнул к помощи испанского посла в Венеции, маркиза Бедмара…
Клер умолкла, капельки пота стекали по шее за воротник. Господи, ну и жарища! Усугублялось все это и тем, что на первую свою лекцию она вышла в непривычном наряде: вместо любимой майки и брюк цвета хаки надела блузку, юбку и блейзер. А длинные рыжеватые волосы, которые обычно спадали на спину, заплела в аккуратную косичку – казалось бы, так должно быть прохладнее. Она покосилась на записи о заговоре Испании против Венеции в 1618 году и попыталась собраться с мыслями.
– Маркиз Бедмар… – начала она, а затем снова умолкла, услышав в зале тихое, но вполне отчетливое перешептывание.
Вслед за тем раздался скрип складного металлического стула, шуршание одежды, с трудом сдерживаемое покашливание. “Нет, – подумала Клер, – это они не нарочно, и не так уж все это и мешает. Не обращай внимания и сосредоточься”. И она, сделав над собой немалое усилие, вновь всмотрелась в конспекты. Слова и образы соединились, и она представила себе Венецию семнадцатого века и Алессандру Россетти, которая с трепетом направлялась к bocca di leone. Но в следующую секунду картина эта померкла, и она увидела, что стоит перед небольшой группой почти незнакомых ей людей, почувствовала, как ей жарко и душно, и внезапно удивилась тому, что она вообще здесь делает.
Нет, это никуда не годится. Если уж она не в состоянии прочесть занимательную лекцию членам исторического общества, как же собирается она тогда защищать докторскую диссертацию перед оппонентом, знаменитым своим ехидством Клавдием Хиллардом, и остальными членами гарвардского комитета, которые будут пожирать ее подозрительными и неодобрительными взглядами?…
Она отпила глоток воды из пластикового стаканчика, что стоял на краю трибуны, и подняла глаза на аудиторию. Элрой Дуган крепко спал, но остальные вроде бы смотрели с интересом. Почти все женщины, почти всем далеко за семьдесят, но в глазах читается внимание и одобрение. Может, ее лекция вовсе не столь уж и безнадежна, как ей показалось?
Клер улыбнулась всем этим лицам, смахнула пот со лба.
– Маркиз Бедмар, посол Испании в Венеции… – начала она, но голос тотчас прервался.
Странно. Строки в конспекте расплывались, сливались в мутное пятно. А уши словно кто-то заткнул ватой. Ноги дрожали и подгибались в коленях, голова кружилась. Она ухватилась за край трибуны, чтобы не упасть.
В переднем ряду миссис Бренфорд Биддл, директор исторического общества, подалась вперед, с тревогой присматриваясь к лектору.
– Венеция… – снова начала Клер и удивилась, внезапно заметив, с каким выражением смотрит на нее миссис Биддл.
***
– Мисс Донован?
Голос был женский. Почему она не в силах ответить?
– Мисс Донован, пожалуйста, покажите язык.
Странная просьба, хотя ничего особенного в этом нет, так что Клер повиновалась.
Она не только слышала, она чувствовала, как кто-то подходит к ней. И только теперь поняла, что лежит на полу и что это не очень-то удобно. Почему она лежит на полу? И почему должна кому-то показывать язык?
– Почему она высунула язык? – спросила миссис Биддл.
Даже в этом состоянии Клер была уверена: говорила именно миссис Биддл. То был голос женщины, привыкшей всегда настаивать на своем.
– Боюсь, как бы не проглотила, – ответил первый женский голос. – Такое случается, когда люди теряют сознание.
“Так я потеряла сознание?” Клер сразу открыла глаза. Рядом с ней на коленях стояла секретарь исторического общества Адела Креншо, нежно похлопывая ее по правой руке. Остальные члены общества столпились у нее за спиной, образовав полукруг.
– Неужели? – заметила миссис Биддл с недоверием.
– Я прошла интернет-курс оказания первой помощи. – Адела вновь взглянула на Клер и увидела, что та очнулась. – А, вот и слава богу.
– Я что, упала в обморок? – спросила Клер.
Адела ласково улыбалась ей. Но ответила не она, а миссис Биддл, стоявшая рядом.
– Да, вы хлопнулись в обморок. Вырубились и плюх на пол, точно вязанка дров. Слава богу, я еще вовремя подоспела вас подхватить. Не зря, видно, провела свою юность среди диких арабских… скакунов.
“Или племен?” – подумала Клер.
– Иначе была бы ни на что не годной хилой старушенцией. И оказалась бы на полу под вами со сломанной берцовой костью. Ладно, представление окончено, расходитесь. Она в полном порядке. Можете угоститься в приемной чаем со льдом и печеньем.
Члены общества послушно потянулись к дверям, Адела и миссис Биддл помогли Клер подняться на ноги.
– Забавную историю можно напечатать в следующем информационном бюллетене, – заметила миссис Биддл, – Что скажешь, Адела?
– Да уж. До сих пор в обморок у нас еще никто из лекторов не падал, – ответила Адела.
Уже не впервые Клер подумала о недостатках проживания в городке, насчитывающем от силы около тысячи обитателей. Хотя ей нравилось здесь все – и природа, и близость к воде, заливу Кейп-Код, и то, что в библиотеку и на почту можно ходить просто пешком. И даже наличие Центрального универмага (именно Центрального, хотя никакого другого магазина тут не было и в помине) тоже нравилось. Однако вести какую бы то ни было личную жизнь в Харриоте, населенном стариками и старухами, было просто невозможно. Клер была просто уверена: о том, что она упала в обморок, весь город узнает еще до того, как выйдет информационный бюллетень исторического общества.
– Даже Джошуа Дирботтом, – продолжала меж тем разглагольствовать миссис Биддл, – которому стукнуло девяносто три, прочел лекцию о битве в заливе Баззардз без запинки и не думал себе падать в обморок. А вы у нас такая молоденькая. Уж минут двадцать хотя бы продержаться могли. Ну ничего, все будет хорошо.
