И опять: возможность оставить их один на один еще с одной зрительной метафорой – половой член и влагалище на свидании – очень привлекательна. Возможно, это приоткроет для них нечто существенное о сексе без любви. Высказывание о том, что я чувствую себя очень древним, отражает мои усилия предотвратить дисквалификации по причине полного непонимания происходящего. Так как я сам объявил себя дураком, им нет нужды это делать специально.
Столь быстрое движение беседы по направлению к сексуальности, на котором всегда лежит печать табу, явилось для меня некоторым сюрпризом. Подобный разговор весьма редко встречается на начальных этапах терапевтического процесса и представляет собой необычный путь для установления открытых терапевтических взаимоотношений. Несмотря на это, я ощутил значимость сексуальной темы в подтексте их разговора друг с другом и приложил усилия к тому, чтобы сделать ее обсуждение открытым. По сути дела, мои усилия представляли собой процесс дешифровки скрытых символов: вспомните, я услышал сексуальную тему в метафорическом обсуждении случая с забытыми ночной рубашкой и пижамой. Хотя сами они могли и не осознавать скрытого содержания этой коммуникации, ее суть для меня была ясна.
Открытость к собственным внутренним ассоциациям занимает центральное место в моей работе. Это путь моего личностного включения в семейную ситуацию. Каждая сессия становится для меня источником реального переживания, настоящего опыта. Я не испорчен представлением о том, что моя цель как терапевта – только помочь им. Мне важно получить нечто существенное и для себя. Если я буду свободен от роли помощника, семья сможет освободиться от позиции "подчиненного" по отношению ко мне. Они смогут обрести мужество, необходимое для исследования их собственной жизни, сохраняя при этом чувство любви к приключениям. Ванесса продемонстрировала такую способность, столь открыто обратившись к тому, что ее волновало в области секса.
Впрочем, это отражает не только ее мужество, но и то, что я рискнул обратиться к этой теме. Новые территории могут быть открыты, когда люди делятся друг с другом тем, что происходит внутри каждого из них.
Когда беседа продолжилась, интересная тройственная динамика между Ванессой и ее родителями вышла на поверхность. Моя помощь заключалась в указании на патологические моменты в ней. Сломав жесткие установки и паттерны, которые здесь образовались, я, надеюсь, обеспечил путь развитию.
П: Ванесса слишком беспокоится о проблемах, которые ее не касаются.
К: Например, таких, как мамин артрит?
П: Да, и еще о том, что я и Гейл не очень хорошо ведем себя дома. Я знаю, что она очень чувствительна. После того как я напишу ей письмо, она всегда звонит. Поэтому я больше не пишу ей писем. Это ее раздражает и она начинает беспокоиться.
М: Я говорю ему: "Не пиши ей совсем, потому что она очень переживает за нас". Он пишет ей о всяких неприятностях, и знаете, это делает ситуацию еще хуже. Я же просто не упоминаю о них.
Ван: Мне все-таки хочется знать, что у вас там происходит, хотя я отдаю себе отчет, что часто выхожу из себя.
М: Да, ты слишком нервничаешь.
Ван: Я хочу быть в курсе происходящего.
К: Вам бы хотелось лучше иметь горькую правду, чем мамину сладкую ложь?
К: Знала ли ты о том, что Мама лжет?
Ван: Лжет? Нет!
Семьи “застревают” и часто не развиваются лишь потому, что избегают настоящих контактов друг с другом и выше был продемонстрирован пример этого. Когда какая-то информация скрывается, можно избежать огорчений, но между людьми увеличивается дистанция. Мои усилия направлены на исследование этого коварного процесса путем наклеивания на него совсем не благожелательного ярлыка. Обзывание Мамы лгуньей выводит этот процесс на поверхность и позволяет произвести его переоценку.
К: Только что она сказала: "Не пиши ей совсем!"
М: Действительно, я это говорила.
Ван: Я чувствовала, что тебе нравится кое о чем умалчивать. А мне не нравится! Знаю, что ты хочешь нас защитить, как бы трудно тебе это ни было.
М: Да, я стараюсь оградить вас от проблем.
К: Это позволяет вам думать, что им все еще четыре или шесть лет?
М: Что вы имеете в виду?
К: Ну… что им еще рано знать какие-то вещи.
М: Да.
Ван: Ты поступаешь именно таким образом. Иногда ты обращаешься с нами как с малышами, которым еще рано знать правду.
Для того чтобы произвести реальные изменения в этом процессе, необходимо прежде всего разоблачить представление о том, что он несет какие-то позитивные функции защиты. Я помогаю им увидеть его как нечто препятствующее росту и инфантилизирующее их. Когда даны столь откровенные определения, семья будет двигаться по направлению к корректировке неблагоприятной ситуации.
"Ложь" – это особенное слово, которому трудно не придать значения, не заметить, игнорировать. Если для определения какого-либо процесса или явления выбрано именно это слово, разговор, который в другом случае быстро забылся бы, будет обязательно отмечен как имеющий большое значение. Атакуя тот процесс взаимодействия между ними, в котором избегается напряженность и вследствие этого снижается близость, интимность, я по сути дела очищаю путь для более открытого и честного общения.
Я не думаю, что оставаясь мягким, я смог бы достичь того же эффекта, так как должен был произойти обмен опытом, а не просто знаниями. Кроме того, мне вовсе неинтересно оказаться пойманным на крючок и усвоить тот стиль, которым оперирует семья, так как они большие мастера преодолевать различного рода кризисы, снижая их значимость. Я бросаю вызов этому умиротворяющему стилю.
Когда встреча продолжилась, они сделали попытку погрузиться в комфортную тему, обсуждая Гейл, отсутствующую дочь. Диалог тут же стал безжизненным, и я бросил вызов этому, пытаясь блокировать попытку избежать нарастающее напряжение. Когда Вы убираете страховочную сетку (разговор об отсутствующем члене семьи), возникает пустота, которую как-то нужно заполнить. Это означает, что присутствующие члены семьи обязательно должны проявить активность, иначе сессия замрет окончательно.
В данном случае я подталкивал Ванессу к тому, чтобы она взяла на себя инициативу и рискнула использовать представившийся шанс. Однако чаще я бываю менее директивным и жду их решений.
К: Давайте “вернемся к нашим баранам”, давайте поговорим о присутствующих и оставим в покое Гейл, пока ее здесь нет. Нехорошо говорить о ней за ее спиной.
(Пауза)
Ван: Хорошо (пауза)… Одна из проблем, которую мне бы хотелось обсудить – это мои взаимоотношения с мужчинами. Я просто отчаялась в попытках найти себе партнера и мне кажется, что это как-то связано с моими взаимоотношениями с папой. Мне очень-очень грустно и я сыта всем этим по горло (она начинает плакать). Я не знаю, смогу ли я встретить кого-то, кто будет меня по-настоящему любить. Я не могу больше этого выносить!
П: Быть может, все это началось с твоего рождения, когда за тобой ухаживала бабушка.
М: Да, может быть.
М: Да, в этом не было ничего хорошего. Мы жили тогда с моей мамой, так как я была очень слабой.
Как только Ванесса коснулось вопроса, связанного с большой личной болью, первое движение родителей было направлено к ее преуменьшению. Они обратились к истории вопроса и попытались уйти от его болезненного настоящего. Ванесса же сопротивлялась этому, проложив таким образом на семейной карте новую тропу.
Ван: Я не думаю, что именно здесь кроется причина. Я просто знаю, что очень трудно найти человека, который меня полюбил бы.
К: А вообще, как у тебя обычно с тем, в кого ты влюбляешься?
Ван: Я какое-то время встречаюсь с ним, а потом он уходит, все они уходят или же отвергают меня.
М: Она оказалась довольно сильной и агрессивной. Не знаю, многие ли современные девушки таковы.
П: Это уже становится традицией.
Ван: Я просто ничего не понимаю. Я всегда о ком-то думаю. Встречаюсь сейчас с этим Марком. Я о нем забочусь, хотя он не является именно тем человеком, который нужен мне.
М: В таком случае ты не должна обманывать себя по его поводу.
Ван: Я не знаю, почему я продолжаю встречаться с недоступными мужчинами. Я делаю это уже 12 лет. Я просто устала. Когда мне исполнилось 30, что-то щелкнуло у меня внутри и я решила, что мне необходимо все это изменить.
