Я поднялся по лестнице, ведя рукой по каменной балюстраде, прошел по коридору, обнаружил еще одну лестницу, а за ней огромный читальный зал, где сотни людей молча расширяли свой кругозор, и двинулся дальше. Было здесь что-то непонятное. Где книги? Я спустился по другой лестнице и увидел пустой зал, полный книг в одинаковых коричневых переплетах – какой-то каталог. Я вытащил один из томов с полки и открыл на столе; там в алфавитном порядке шли бесконечные шифры, но я не понимал, что они обозначают. Я подпер голову рукой и уставился на страницу. Мертвые покоились на мраморном полу. Спустя некоторое время (недолгое, полагаю) я пошел дальше – вверх, вниз, по коридорам, – пока не достиг выхода, а там вновь встал в хвост небольшой очереди на досмотр.
Солнце стояло прямо над головой. Я сел на ступеньку и стал наблюдать за людьми и машинами.
Не знаю, отчего я вновь обернулся на библиотеку. Оттуда как раз вышла моложавого вида женщина. Роясь в сумочке, она перехватила мой взгляд. Я взглянул на мертвых на своих ботинках, затем опять на нее. Она подошла ближе.
– Есть зажигалка? – спросила она, и я протянул ей зажигалку.
– Спасибо, – поблагодарила женщина и взглянула на меня.
Я подумал, что она собирается что-то сказать, но она молчала.
– Вы не знаете, где Брайант-парк? – спросил я.
Она огляделась, снова посмотрела на меня и ответила:
– Знаю.
Я никак не мог понять, отчего она уставилась. Это было неприятно. Я улыбнулся, и женщина отвела глаза.
– Я как раз туда иду, – сказала она. – Я вам покажу дорогу.
Я встал. Она прошла несколько ступенек и помедлила, как будто не знала, куда идти. Но всего на секунду.
– Это далеко? – спросил я, и женщина улыбнулась.
– Нет, близко. Парк примыкает к библиотеке.
Мы медленно обошли здание. Мне хотелось поговорить, но я ничего не мог придумать.
– Вы англичанин? – наконец поинтересовалась женщина, когда молчание стало нестерпимым.
– Да.
– В отпуске?
– Нет. Да. Ну, типа того.
– Кажется, вы не уверены. – Она сохраняла невозмутимый вид, нечто среднее между игривым и равнодушным выражением.
– Один человек кое-что тут для меня спрятал, и я приехал на поиски. Что-то вроде охоты за сокровищами.
– Как мило.
– Да, в некотором смысле, – согласился я. – Но он умер, и это грустно.
Она остановилась. Я тоже. Женщина пристально посмотрела на меня.
– Умер?
– Да. Она умерла, оставив спрятанное сокровище.
Женщина посмотрела мне в глаза, потом на ноги, и я пожалел, что не стер с них прах мертвецов. И не переоделся. И не почистил зубы.
Она двинулась дальше.
– Значит, оно находится в Брайант-парке?
– Да.
Казалось, я совсем разучился общаться. И как вообще люди разговаривают?
– А вам зачем в парк?
Это был такой глупый вопрос, что я мысленно отругал себя.
– Отдохнуть. Я работаю в библиотеке.
– Вы библиотекарь?
– Нет, я там занимаюсь.
Мы дошли до парка.
– Вы знаете, где стоит статуя Уильяма Брайанта?
– Да, кажется, вон она.
Женщина указала на каменную арку позади библиотеки – арку или купол, под которым сидела бронзовая фигура.
– Круто, – я пытался поддерживать разговор. – А что вы изучаете?
Но она уже потеряла интерес, и ее мысли где-то блуждали.
– А, людей и еду.
Я не понял, что она имела в виду, но звучало интересно. И вообще она была интересная.
– Ладно, спасибо за помощь.
– Что конкретно вы ищете?
Незнакомка явно не хотела уходить.
– Сам не знаю. Но подсказка в надписи на постаменте.
– Какой надписи?
– Не выражай пустой порыв
Страстей в стихах, что пишешь ты:
Он, пыль и мусор закружив,
Умрет средь гулкой пустоты.
Спокойствие и мощь – вот что любезно мне.
Они – как токи вод в бесстрастной глубине, —
продекламировал я, и она широко улыбнулась.
– Это правда написано на постаменте?
– Не знаю, я не видел.
Женщина посмотрела на столы и скамейки в тени, которые явно ее манили, и опять взглянула на меня.
– Давайте пойдем и посмотрим, – предложила она и жестом предложив следовать за ней, направилась к статуе.
– Кажется, я процитировал точно.
– Не сомневаюсь.
Я провел пальцами по словам, вырезанным в камне, посмотрел на складки одежды Брайанта, заглянул всюду, где мог быть спрятан конверт.
– Ну и где ваше сокровище?
– Не исключено, что это не сокровище, а инструкции.
– Как вы их различаете?
– Хороший вопрос, – ответил я. – Я почти уверен, что найду коричневый конверт, на котором написано мое имя.
Я надеялся, что она спросит, как меня зовут – возможно, она уже увидела конверт, но сначала хотела удостовериться, что он адресован мне. Но женщина молчала. Осмелев в чужом присутствии, я поднялся по ступенькам к статуе и запустил руку в каменную складку, достаточно глубокую, чтобы спрятать в ней письмо. Потеряв равновесие, я упал.
Женщина наклонила голову, как любопытный пес.
– Не хотите подождать, когда будет меньше народу?
В парке было полно публики, которая гуляла и обедала, но никто не обращал на нас внимания.
– Он здесь, – сказал я. – Я его нащупал.
Я снова влез на приступку, на сей раз понадежнее упершись ногой, и отодрал скотч, прикреплявший конверт к шершавой металлической поверхности. Спустившись с гордым видом, я на мгновение отвернулся, чтобы втайне рассмотреть находку. Большие синие буквы, выведенные шариковой ручкой. Очень похоже на почерк Бабочки.
– Смотрите, – я протянул своей спутнице конверт. – Вот мое имя.
– В духе Диккенса, – отметила она.
– Что? Вообще ничего похожего, – возразил я, внезапно усомнившись в ней.
Она улыбнулась, как будто я ее забавлял.
– Ладно, желаю удачи в дальнейших поисках. А я найду свободную скамейку и пообедаю.
Я почувствовал досаду при мысли о том, что она мной не заинтересовалась.
– Что ж, спасибо, что помогли.
– Ради бога.
И женщина пошла дальше, в тень, а я смотрел вслед, ожидая, что она обернется или помашет. Она не оборачивалась.
– Вам даже не интересно узнать, что в конверте? – крикнул я вдогонку.
– Ну, немножко, – ответила она, остановилась и посмотрела на меня.
Я улыбнулся.
– Можно я посижу с вами, пока вы будете обедать?
Пожав плечами, она произнесла:
– Ладно, – и это прозвучало так, словно она хотела сказать «мне все равно».
Мы нашли пустой столик в тени. Женщина вынула из сумки салат и металлическую вилку, принесенную из дома.
– Надеюсь, вы не против, но я собираюсь поесть.
Я сказал, что не против, но вдруг вспомнил, что голоден, и позавидовал ей.
Сунув палец в конверт, я открыл его.
– И долго он здесь лежал? – спросила она.
– Не знаю. По крайней мере полгода. Или месяцев восемь.
– Его оставила та, мертвая?
– Тогда она была жива.
– Непохоже, что он пролежал тут несколько месяцев.
Я посмотрел на конверт. Действительно, он не казался старым и потрепанным, как и скотч, которым конверт крепился к статуе. Я нахмурился.
– Извините, – сказала женщина.
– Не за что.
Я понюхал конверт. Он слабо пах бумагой, и только, но ведь его приклеили в укромном месте.
Я вытащил из конверта листок. Это оказалась ксерокопия или скан разлинованного листа, вырванного из блокнота. Я читал, пока моя собеседница ела салат. У меня текли слюнки, но я не смотрел на нее.
Уйдя отсюда и пройдя пять кварталов на восток и тридцать четыре на юг, ты окажешься на деревенской улице. Путешественник, избалованный великими мировыми памятниками, возможно, почувствует разочарование по сравнению с восторгом, который он ощущал в других городах, но особенность этой улицы заключается в том, что человек, который придет туда августовским вечером, когда тени только начнут вытягиваться на асфальте перед кафе, где женщина с сигаретой окликает приятеля через дорогу… так вот, ее особенность в том, что ему покажется, будто он уже бывал здесь; что ходил по ней со старым другом и потому чувствует себя здесь как дома. У двери с номером 44Ѕ его внимание привлекут звуки пианино на верхнем этаже, и он задумается, что за интересная штука может быть там спрятана.
Я протянул листок женщине. Она отставила салат, чтобы прочесть, а я заглянул в конверт еще разок и извлек маленький бумажный квадратик, на котором тоже был отсканированный текст.
Бен Констэбл, я очень рада, что ты нашел письмо. Надеюсь, было не слишком трудно. Подозреваю, тебе пришлось произвести кое-какие разыскания и совершить небольшое путешествие. Вот следующая подсказка. Иди по этому адресу, и я советую взять с собой французское вино или что-нибудь еще французское в подарок тому, кто сторожит сокровище. Будь чертовски обаятелен, хотя другим я тебя и не представляю.
