— Знаешь, Нико, — чирикала Карла, — раз уж тут все бесплатно, в бассейне я выпила коктейль. Сладкая штуковина в скорлупе кокоса и с соломинкой. А барная стойка и сиденья прямо в воде. Просто гениально! Сфотографируешь меня?
Сияя улыбкой, она села напротив, ее тарелка ломилась от еды, наваленной без разбору.
— Я просмотрел путеводитель. В нескольких километрах отсюда есть очень красивый храм. Не наведаться ли нам туда? — предложил Николя.
Улыбку с лица Карлы как рукой стерло.
— Что? Поселиться в отеле с бесплатной выпивкой и сказочным бассейном и ничем этим не пользоваться?
Николя лишь пожал плечами. Стоит ли расстраиваться из-за такой ерунды? Если Карла не желает любоваться этой прекрасной страной, он вернется сюда с Флоранс.
После ужина они отправились прогуляться по пляжу. Тихое море в лунном свете располагало к молчанию. Оно и к лучшему, разговаривать им было не о чем. Под кокосовой пальмой они поцеловались, надо же было чем-то заняться. Их тела соприкоснулись, затрепетали, и — такова уж наша природа — взаимное недовольство наконец сошло на нет. По дороге в гостиницу, мечтая поскорей добраться до постели, Николя почувствовал, что тоска, точившая его при мысли о надвигающемся сорокалетии, отпустила. Да, он еще способен рвануть очертя голову на край света, балдеть, как мальчишка, глядя на открыточные пейзажи, и воспарять в небеса с девчонкой, каких увидишь только в клипах на МТВ. Кстати, последний, «небесный» пункт оставался пока не исполненным. Когда белое платье Карлы наконец скользнуло на пол, Николя обнаружил, что под платьем на ней ничего нет — кроме жутких солнечных ожогов. Ласки вызывали у Карлы лишь болезненные гримасы, и Николя, будучи джентльменом, ограничился тем, что гладил ее волосы.
— Ты меня любишь? — вдруг спросила она.
Глупый вопрос. Глупый, как и все, что творится с ним с тех самых пор, как, обуреваемый кризисом среднего возраста, он выдумал срочную работу, только бы не ехать с Флоранс и детьми в горы.
— Ты ведь не любишь меня, да? — с придыханием продолжала Карла; ее ванильно-клубничное тело раскинулось поперек кровати.
Это игра, сцена из фильма, в которой необходимо поучаствовать, прежде чем вернуться к реальности. Что ж, комедийно-эротический жанр сценки позволял Николя сказать все что угодно. Например, что любит. Так он и поступил.
— Я тоже люблю тебя, — заворковала Карла. — С самого первого дня, как я у вас появилась. Я сразу поняла, что у тебя с женой давно нет ничего общего. У меня прямо сердце разрывалось.
Ее реплика Николя не особо понравилась. Каково услыхать, что они с Флоранс похожи на пожилых супругов, до смерти надоевших друг другу! Боевой пыл Николя изрядно поугас. Впрочем, это неправда. Флоранс — женщина всей его жизни, его капризное солнышко, мать его детей. Он никогда ей не изменял, по крайней мере — пока, и на секунду ему даже померещилось, что одна Карла виновата во всем этом распутстве. Так бы и влепил ей пощечину.
— Ты бросишь ее?
— Прекрати, это уже не смешно!
— Но если ты любишь меня…
Совсем сдурела!
Она подняла на него увлажнившиеся глаза, уголки губ разочарованно поникли.
— Ты притащил меня сюда только затем, чтобы переспать, так?
Началось, с тоской подумал Николя. Он молча поцеловал ее, вытянулся рядом, взял за руку, но дотронуться до ее обоженного тела не осмелился. Он уже ничего не чувствовал, даже смутное желание, охватившее его на пляже, рассеялось. Спасибо и на том, что он не один в чужой стране.
Карла еще что-то бормотала, а потом уснула. Почти полночь по местному времени. Еще целый час придется бороться со сном. Флоранс ждет его звонка.
Но у сна не было шансов на победу. Ровно в полночь пол в комнате задрожал, а затем знакомая мелодия с навязчивым диким ритмом разорвала тишину.
Карла в ужасе проснулась.
— Что случилось? Откуда этот звук?
— Не знаю. Кажется, снизу. Подожди здесь, я попробую выяснить.
Долго выяснять не пришлось. Бесплатная выпивка угомонила далеко не всех. У многих постояльцев еще хватало задора потоптаться на танцполе. Обычная буйная дискотека, суперсовременная аппаратура. И все бы ничего, если бы комната Николя и Карлы не располагалась прямо над танцевальным залом.
Карла уселась на пол в холле и пригрозила, что не сдвинется с места, пока ей не дадут номер, где можно спокойно поспать. В результате к трем часам утра они переехали в комнату, значительно уступающую предыдущей по размеру. Карла немедленно заснула. Измотанный Николя не нашел в себе мужества позвонить жене. Он долго лежал в темноте, без сна, раздираемый печалью и угрызениями совести. Наконец решил подышать свежим воздухом в качестве снотворного — из окна открывался изумительный вид на автостоянку.
На следующий день он поднялся раньше Карлы. За ночь кожа девушки приобрела почти нормальный человеческий оттенок. Он даже захотел ее, но будить поостерегся. Куда разумнее находиться на безопасном расстоянии в тот момент, когда она обнаружит, какое убожество их новый номер.
Он оделся и спустился в холл. У доски с объявлениями клубился народ. Николя подошел узнать причину столпотворения. Объявление приглашало всех желающих совершить организованную экскурсию в храм, о котором он говорил накануне Карле. К черту эту дуру! Пусть хоть заживо сгорит на солнце, невелика потеря! Он посмотрел на часы: отправление через пять минут, возвращение три часа спустя. И без малейших колебаний присоединился к цивилизованным людям, для которых хорошо провести отпуск не значит только обжираться и валяться на солнце. Николя не мог не отметить про себя, что цивилизованные люди состояли по большей части из пузатых шведов, не потрудившихся сменить безразмерные шорты и футболки на одежду поприличнее. Если не считать открытия «Макдоналдса» в Венеции, наиболее легкий способ испортить самое чудесное место — запустить туда туристов в их традиционном туристском прикиде.
Но шведам не удалось смазать впечатление от встречи с прекрасным, потому что до храма автобус так и не добрался. Примерно через час пути дорогу перегородила машина «скорой помощи». Водителю автобуса было велено везти пассажиров в аэропорт. Причина скоро выяснилась: окна автобуса заволокло дымом. Началась паника. Люди умоляли отвезти их в гостиницу, где они оставили родных и друзей. Но шофер сказал, что гостиницы больше нет, волна все смыла. В стране объявлено чрезвычайное положение. Теперь выход один — довериться спасателям. Те, кому удалось выжить, окажутся в аэропорту — рано или поздно. Потрясенный Николя поймал себя на мысли: с появлением Карлы беды сыпятся на его голову без перерыва. О ней самой он не беспокоился. Эта девица выкрутится из любой ситуации.
Дождаться ее в аэропорту тоже не получилось. Ему предложили лететь в Париж ближайшим рейсом. Откажись он, и еще неизвестно, сколько дней пришлось бы провести в переполненном, взбудораженном аэропорту. Целый день он прятался от фотоаппаратов, микрофонов и камер, нервы были на пределе. Весь мир переживал трагедию в прямом эфире, выискивая на экране среди тел местных жителей белые тела родственников и близких. Николя трясся при мысли, что его лицо крупным планом может мелькнуть в телевизоре или в газетах. Что скажет Флоранс, когда узнает таким образом о его предательстве?
И тем не менее он хмурился, думая об отъезде, ему было досадно расставаться с Карлой. Ожил телефон. Флоранс. Ответить? А вдруг она услышит шум аэропорта? Во Франции сейчас четыре часа дня. В это время Флоранс катается на лыжах. Она сказала, что позвонит только в экстренном случае. Значит, что-то случилось. Он ответил.
— Ох, Нико! Прости, ты, наверное, страшно занят, но… я не могу держать это в себе! Бедная Карла… А когда узнаёшь об этом от совершенно посторонних людей… Я чуть с ума не сошла!
Николя пришлось прислониться к стене, у него подкосились ноги. Все открылось. Его жизнь летит под откос, и все из-за банального любовного приключения, к тому же так и не состоявшегося. Лучше бы он утонул. Черт возьми! Он не мог слушать, как плачет Флоранс.
— О чем ты? — невозмутимо спросил он и устыдился.
— Да о Карле же! Она не поехала проведать мать, ничего подобного! Она нам соврала!
Это «нам» немного успокоило Николя.
— Она побоялась сказать мне, что едет в Таиланд. Наверное, с любовником. В одиночестве в такую даль не ездят.
Николя перевел дух. Если Флоранс пока лишь строит догадки, у него есть шанс выйти сухим из воды.
— Понимаю, ты обижена на нее за ложь…
— Да как я могу на нее обижаться? — воскликнула Флоранс и зарыдала в голос. — Я была на подъемнике, когда позвонила Каролина. Она узнала Карлу. По телевизору. В Таиланде. Там прошел жуткий цунами. Но ты наверняка в курсе! Множество людей погибло, и… и… по телевизору показали тело Карлы. Я помчалась в кафе, в ту забегаловку для лыжников, там телевизор работает с утра до вечера. Передают одни и те же кадры без конца, и я ее увидела. Нико! Это она, Карла! О господи! Бедная девочка! Конечно, ты не был знаком с ней так близко, как я, но ведь для тебя она тоже кое-то значила, правда?
