Он перешел дорогу, потому что это вело его на юг, и заглянул через ограду Грин-парка, блестящего от сырости, взъерошенного ветром, пустынного, как арктическая тундра. Затем повернул налево, на восток, и двинулся в сторону Серкус, но безнадежно, и снова остановился, добравшись до прямого угла Куинз-уок, уходящего от «Рица» на юг прямо через Грин-парк, соединяя параллели Пиккадилли и Мэлл, который являлся гипотенузой скошенного прямоугольного треугольника, две другие стороны которого образовывали Бердкейдж-уок и зады Уайтхолла.
«Площадь Мэлл (или, скажем, района, ограниченного Мэлл, Куинз-уок, Пиккадилли и Лоуэр-Риджент-стрит) равна сумме площадей Бердкейдж-уок (или, скажем, района, ограниченного Бердкейдж-уок, Букингем-Гейт, Виктория-стрит и Сториз-Гейт) и Уайтхолла (или, скажем, района, ограниченного Уайтхоллом, Нортумберленд-авеню, Бридж-стрит и Темзой). Вероятно, включая Хорс-Гардз-Пэрэйд. Если, конечно, его спрямить».
Ему пришло в голову, что запутанную головоломку лондонских улиц можно описать единой математической формулой такой сложности, что она подчинит всю безнадежную мешанину ясной логике. Он знал, что это ничего не изменит, но уже и не надеялся что-либо изменить, только держать под контролем. Едва войдя в Грин-парк, он наткнулся на туфлю.
Женская туфля, желтоватая с белым, элегантная, в хорошем состоянии. Она лежала в траве, чуть в стороне от дорожки, полускрытая и, когда он ее подобрал, холодная как лед. Не было никаких причин оставлять ее там — она выглядела почти новой — и никаких причин забирать, не имея знакомой одноногой дамы (размер шестой). Мун задумался над этим, но воспоминание о бомбе оторвало его от таких банальных забот. Он отшвырнул туфлю и поспешил дальше, ощущая начатки паники, потому что все было спокойным, холодным и здравым.
Дойдя до Мэлл, он опять повернул налево, а затем направо, в Сент-Джеймс-парк (прямоугольный треугольник, образованный Мэлл, Бердкейдж-уок и задами Уайтхолла). По тропинке направился к воде и на мосту увидел лошадь со всадником. Мун подскочил:
— Мистер Джонс!
— Здорово.
Джаспер осадил лошадь.
— Куда направляетесь?
— Разыскиваю свою кралю.
— Понимаю, — осторожно сказал Мун, укрепляя развалины своих многочисленных предательств, — я тут узнал, что вы не настоящий ковбой. Вам это просто нравится, — добавил он.
— Где вы это узнали?
— Ну, ко мне заглянул мистер Убоище и…
— Я убью этого скотопаса.
Джаспер Джонс вонзил шпоры в лошадь, и она немного сдвинулась.
— Его здесь нет, — сказал Мун.
— Лучше ему и не появляться.
— Джейн тоже.
Джаспер развернул лошадь и обогнул Муна.
— Где она?
— Не знаю.
Джаспер промолчал. Он пнул лошадь и развернул ее.
— Надо бы и в вас всадить пулю, — сказал он затем. — Когда вы возвращаетесь?
— То есть?
— Из Австралии. Вы и ваша любовница.
— Это она вам сказала? — спросил Мун. Он посмотрел, как тот удаляется кругами — лошадь упрямилась, — и крикнул вслед: — Мистер Джонс! Он больше не хочет сражаться. Он мне так сказал. Не убивайте его, мистер Джонс!
Джаспер Джонс оглянулся, но не ответил. Мун помахал ему вслед и двинулся прочь через мост. На другом берегу он оглянулся и увидел, что Джаспер, словно конная статуя, повернулся в его сторону.
Мун вышел из парка, пересек Бердкейдж-уок и вышел на Куин-Эннз-Гейт. В кармане тикала бомба, но ему больше некуда было направиться.
К его удивлению, на дороге перед домом лорда Малквиста обнаружилось несколько человек, занятых более или менее неправдоподобными делами: один продавал «Ивнинг стандард», второй — заводных пауков, третий мел улицу, а четвертый просто бездельничал.
У подножия ведущей к двери лестницы Мун оглянулся и увидел, что дворник переместился, отрезав все пути отступления, которыми Мун мог воспользоваться. Четвертый, в котелке и усатый, приблизился.
— Лорд Малквист? — неуверенно спросил он.
— Нет.
— Я так и думал. Он в доме?
— Не знаю, — ответил Мун.
— Не торопи события, — посоветовал дворник мужчине в котелке.
Мужчина в котелке вздрогнул, но ничего не ответил.
— Что я вам говорил, сержант? Слишком много поваров, — сказал дворник продавцу газет.
— Ты не понял, приятель, я всего-навсего бедолага, зарабатывающий несколько медяков старыми газетенками, — ответил продавец газет.
— И правда, — сказал дворник. — Извини, приятель.
— В чем дело, сержант? — спросил человек с заводными пауками, подойдя к продавцу газет.
Продавец газет не обратил на него внимания.
Мужчина в котелке смотрел на них во все глаза.
— Вы полицейские? — спросил Мун.
Продавец газет астматически рассмеялся и сплюнул.
— Хи-хи-хи, слыхали? Я прокантовался пять лет в Вилле, десять в Муре, а он думает, что я легавый!
— Хи-хи-хи, — смеялся дворник.
— Хи-хи-хи, — смеялся человек с пауками. — Какая занятная мысль!
Мужчина в котелке отступил на несколько шагов и поспешил прочь.
Мун позвонил в колокольчик. Передняя дверь открылась, из нее выглянул Бердбут в ливрее и осмотрел их.
— А ну-ка разойдись! — приказал он. — Подонкам общества нечего болтаться перед воротами его светлости, точно шайка нищих. — Он умолк и испытующе посмотрел на продавца газет. — Это относится и к вам, сержант Харрис.
— Доброе утро, у меня назначена встреча с лордом Малквистом, — сказал Бердбуту Мун.
— Прекрасно, сэр, не изволите ли войти?
Он впустил Муна в дом и закрыл дверь.
— Его светлости нет дома, но он скоро вернется. Разрешите ваше пальто?
Мун позволил снять со своих плеч пальто. Когда Бердбут вешал его, бомба глухо стукнула о вешалку.
— Не угодно ли подождать в библиотеке, сэр?
Бердбут отворил дверь и закрыл ее за Муном. Человек, спавший в одном из кожаных кресел, проснулся и поднялся на ноги, держа портфель, который он прижимал к животу.
— Простите меня, милорд, — сказал он. — Должно быть, я задремал… не думаю, что имел удовольствие встречать вас прежде…
— Мун, — представился Мун. — Как поживаете?
— Доброе утро, милорд. Фитч, секретарь сэра Мортимера.
Маленький хрупкий человечек, скальп обрамляют пряди седых волос. Он пожал Муну руку.
— Милорд, я сразу перейду к делу. Ситуация плачевная. У финансовой компании появились определенные сомнения относительно наших ценных бумаг, и они хотят отозвать свои вложения. Едва ли стоит говорить, какая судьба ждет после этого имущество. Мы с сэром Мортимером прибыли тотчас, но, боюсь, он шлет свои извинения, так как его пригласили на обед.
— На завтрак, — мягко поправил Мун.
— Прошлой ночью, милорд, — я провел здесь всю ночь.
— А, понимаю. Простите. Кстати, я не…
— Дело в том, милорд, что денег просто-напросто не существует. Если вам угодно их просмотреть, документы у меня с собой. Сэр Мортимер передает через меня, что его частые предупреждения оставались без внимания и что он никогда бы не дал санкцию на снятие денег со счета, если бы вы посоветовались…
— Ко мне это не имеет никакого отношения, — сказал Мун.
— Милорд…
— Мун, — сказал Мун. — Меня зовут Мун.
Фитч уставился на него:
— У меня сложилось впечатление, что вы — лорд Малквист.
— Неужели? — спросил Мун. — А я думал, у вас сложилось впечатление, что я — лорд Мун.
— Если вы позволите так сказать, милорд, с вашей стороны было нечестно позволить мне говорить столь откровенно, когда вы понимали, что я по ошибке — честной ошибке — принял вас за…
— Да, простите, — сказал Мун. Его глупость казалась необъяснимой. — Как я сказал, я недооценил глубину вашей ошибки — я думал, вы думаете, что я лорд, не тот самый лорд, как говорится, и это не показалось мне достаточно важным, чтобы… — Он понял, что мелет чушь.
«Это глупо. Что я делаю здесь с карманом, в котором полно тик-тик-тик-тик-тик (и сколько тиков осталось до взрыва?)… Я должен быть — где?»
Фитч сел. Мун решил уйти. Ему нужен был предлог, чтобы направиться к двери, но он не смог ничего придумать и неуверенно застыл у книжной полки, словно растерянный актер, которому нельзя уйти со сцены, потому что это покажется неуместным. Он двинулся вокруг комнаты (иногда проводя указательным пальцем по стене, чтобы рассеять чувство, будто он изображает движение) и (не рассеяв его) остановился у письменного стола, изобразив на потребу публике внезапный интерес. Через несколько секунд он сообразил, что читает список имен, набросанный от руки на листе бумаги. Он прочитал:
Хэнсом
Брум
Бойкот
Веллингтон
Реглан
Кардиган
Сэндвич
