Надо ли говорить, что по возвращении в Москву молодого коммерческого директора зауважали – восхищение высказывалось как в открытую, так и за глаза.
– Ты что, захотел в кабинет к коммерческому на блиц-собеседование? – таким вопросом пугали молодежь. Выяснилось, что Виталика никто особо и не любил, за исключением таких же мутных уродов, как и он сам.
Сам же Виталик держался, следует признать, очень неплохо, на шутки отшучивался тем, что «получил в споре весомый аргумент», «взял паузу не в том месте беседы» и прочими метафорами. С Денисом Викторовичем стал здороваться, но не более того, перестал распускать дурацкие слухи и заниматься поливанием грязью в курилке.
Самое главное, что во время своего не самого удачного боя он находился в служебной командировке и, помимо оплачиваемого больничного, ему перепала кругленькая сумма по страховке. Настолько кругленькая и внезапная, что он не смог о ней не проболтаться, так что весть о ней очень быстро дошла и до Дениса.
А у Викторыча не проходила рука, и, зная о рассказах про возможные трещины в костях от своего друга-боксера-инструктора, он тоже наведался в поликлинику, благо находилась она через дорогу от дома, где они снимали квартиру.
Пошутив по поводу выплаты страховки проигравшему бой, он был вызван покурить на крылечко хирургом лет сорока, еврейского вида, с хитрым прищуром глаз из-под густых бровей. Тот долго курил, изучая глазами Вострецова, утверждая одно и то же: «С рукой у вас, молодой человек, полный порядок, не волнуйтесь!» А потом выдал:
– Вообще-то определенный риск есть в том, что я завожу с вами этот разговор, но ваша страховка, она позволяет вести такие беседы. Мы здесь, сами понимаете, – люди подзарплатные, а у вас прописаны очень интересные суммы. Могу я рассчитывать на приватность нашей беседы?
– Да нет проблем, – ответил Вострецов и добавил почему-то американское: – Док.
– Может, для вас эта сумма и не является большой и слишком интересной, я же не знаю ваших служебных возможностей, но мне кажется вполне привлекательным получить адекватный месячному заработку кэш, так сказать, на халяву.
Денис Викторович вспомнил последнее распитие коньяка с друзьями на кухне и рассмеялся. Вот она где настигла, халява-то!
– Да нет проблем, док, валяй. Это я о своем смеюсь, пиши перелом со смещением или что там подороже? Разделим халяву без проблем.
5
Надо ли говорить, что халява сильно заинтересовала абсолютно всех остальных участников концессии, особенно Дмитрия Павловича, получающего пока самую скромную зарплату. Несмотря на то что страховки были у остальных не такие шикарные – все-таки Вострецов был коммерческий директор, да еще в зарубежной компании, – начался поиск знакомых врачей и медсестер по городам ближайших командировок. Через сайт одноклассники.ру находились медицинские институты, далее шла серьезная переписка с флиртом и без. Матрица поездок и матрица возможных контактов почти месяц не совпадали, но вот наконец-то всплыл первый вариант возможной халявы – город Барнаул.
Дмитрий Павлович уже стоял в очереди за билетом в авиакассе, когда читавший его сообщения на страничке в Инете Александр Георгиевич, устав от бестолковых намеков на светлую совместную жизнь, позвонил ему на сотовый:
– Есть зацепка в Барнауле! Читаю дословно: «За сто долларов в нашем городе возможны любые медицинские чудеса!» Ты во сколько летишь? Домой не будешь заезжать? Я подъеду к тебе в аэропорт – перетрем.
Через час двадцать они сидели в аэропорту, заканчивая бутылочку коньяка.
– Мне здесь все равно встречать торговика сегодня из Омска, так что я просто книжки почитаю в магазине вон в том… Но с этим делом… со страховкой, я бы на твоем месте все-таки получил небольшой синяк на глаз или ссадину.
– Самому, что ли, себя? Или, может, вы желанием горите своему соседу оказать такую любезность?
– Да нет, надо на месте. Если приедешь с бланшем, то тебя же там увидят… дилер и директор филиала. Надо в публичном месте тихо кому-нибудь катнуть неудачный шар, получить в глаз, дать в ответ и чтоб разняли сразу. В общественном месте, при свидетелях – все как положено. Чистое алиби. Катни шар поаккуратнее, не задевая тонких душевных струн человеческих.
– Это как, поаккуратнее? Визбор – туфта, Окуджава – рулит!
– Ну, что-то типа этого… Чем люди гордятся у себя в городе?
– Что-то я, похоже, хорошо готов к полету, вы мне уже не наливайте, граф… Так… Чем гордятся? Архитектурой?
– Ну не настолько… чтобы рожу друг другу из-за этого бить.
– Это смотря где… – многозначительно процедил Дмитрий Павлович. – Вообще-то только в Питере незнакомые мужики с легкостью вступают друг с другом в беседу. Больше ни в одном городе такого нет. То ли у всех гомофобия… Знаешь, везде действует такой своеобразный синдром насупленного быдла… Поэтому в Питере, наверное, и дерутся чаще, что в общение вступают с легкостью… Знаешь чем гордятся? Губернатором!
– Ну, это уже политика! Зачем нам в нее лезть? Тем более так ненадолго!
– Ну не знаю… женщинами?
– Вот! Это уже ближе! Но если ты оскорбишь всех женщин Барнаула сразу – это может вызвать лишь одно мужское понимание, а если кого-то персонально – это будет свинство с твоей стороны. Мы же договорились: не затрагивая тонких душевных струн!
– О чем же тогда с ними разговаривать, чтобы в глаз получить?
– Есть хорошая идея! Футбол или хоккей. Местная команда.
– А там какая команда есть?
– Ну, как же… эта… барнаульский «Амкар». Прекрасная возможность и не разозлить до смерти, и послужить толчком для беседы с торчком. Приехал зазнавшийся москвич, стал оскорблять местный футбольный клуб, подумаешь! С кем не бывает? В глаз дали и разошлись. А дальше Марина справочку, если фотка ее, приглашай в Москву – вообще бесплатно все сделает.
– Ничего фотка?
– Супер!
6
Уже не первый раз Дмитрий Павлович обращался к окружающим с одним и тем же вопросом:
– Мужики, а вам не кажется, что «Амкар» самая отстойная команда в Премьер-лиге?
А затем звонил Глушкову.
– Ну как, получается?
– Слушай, здесь на «Амкар» всем наплевать, все говорят «ну и х… с ней» и лезут бухать…
– Так это вообще пермская команда, я вот как раз читаю «Спорт-Экспресс»!
– Так ты мне, между прочим, эту тему в голову и загнал! Про барнаульский «Амкар». Кто тогда в Барнауле играет?
– Да вот листаю газету… Не вижу вообще ни одной команды. Похоже, не развит спорт в этом крае… Так, спросите, Дмитрий Павлович… Кстати, что вы прямо на какую-то пролетарскую интонацию с наркоманским душком скатились? «Тему прогнал» – вы же все-таки столичный менеджер двадцати трех лет: не забывайтесь!
– В роль вживаюсь. У кого спросить, у местных?
– Ну да, поинтересуйся, кто есть из известных спортсменов, и скажи, что он гей. И тот, у кого спрашиваешь, – тоже вылитый гей. В провинции на эту тему очень сильно обижаются. Смотри, как бы лишнего не получить, а то никакая страховка не покроет, если тебя там самого дураком сделают или геем, чего доброго.
– Я лучше скажу, что Брюс Уиллис гей…
– А при чем здесь Брюс Уиллис? Он чего, из Барнаула, что ли?
– Должен всем нравиться в провинции, особенно бабам!
– Ты ж не от бабы хочешь получить синий глаз! От бабы можно триппер получить. Ты не знаешь, за него дают страховку или нет? Это было бы проще…
– По-моему столько нормальному человеку не выпить, чтобы драться не из-за бабы, а из-за Брюса Уиллиса.
Неожиданно Дмитрия Павловича выручил один из двух попутчиков. Подбежав к барной стойке откуда-то с улицы, он вытаращил глаза и тоскливо залепетал:
– У меня проблемы из-за этой блондинки. Реальные проблемы – зовут на улицу.
Перед этим он самозабвенно танцевал медляки со смазливой белокурой куколкой, похожей на девочку из американских комиксов. Дмитрий Павлович также дважды приглашал ее подругу Светку, не такую броскую, с мальчишеской стрижкой, но чрезвычайно пластичную. Она обвивалась вокруг него, делая безумно грациозные движения тонкими красивыми руками. Во время повторного танца она, устав от однообразия, повернулась к нему спиной, плотно прижалась попой и начала делать такие волнообразные и захватывающие дух пируэты бедрами, что у Дмитрия появилось реальное желание послать к чертям все свои воинственные и коммерческие планы. Собственно говоря, так бы и произошло – видно было, что у подружек весьма игривое настроение и крышка целомудрия подпрыгивает на бурлящем весеннем кипятке, который попахивал теплым ветром, поцелуями в подъезде и флиртом оголенных частей тела на пляже.
