— Не надо, — робко попросила Оксана, когда его пальцы проникли под ее трусики. — Пожалуйста, — взмолилась она и резко отодвинулась, когда там оказалась его ладонь.
— Прости, прости меня, — зашептал Александр.
Огненная пелена спала в одно мгновение. Он вновь приходил в себя и смотрел на эту милую девочку, которая сжалась на скамеечке, обхватив руками колени. Она дрожала, словно листик на ветру, ее глаза были полны отчаяния.
Соловьев был готов убить себя за то, что только что совершил! Он надругался над этим ангелом, над этим крохотным, доверившимся ему существом! Зачем он это сделал — он не мог сказать и сам. Просто на мгновение он не смог контролировать свои эмоции, забыл, кто сидит рядом с ним. Он обезумел! А ведь точно так или почти так он надругался и над отцом Димитрием и совсем скоро так или почти так надругается над Володькой.
— Милая моя девочка, — прошептал Соловьев, встав перед ней на колени, — скажи мне, старому дураку, что бы ты сделала, если бы причинила кому–то страшный вред и нет никакой возможности его исправить? (Боже мой, до чего я дошел. Я, взрослый мужчина, спрашиваю совета у ребенка).
— Мне кажется, в этом случае нужно извиниться, и человек тебя простит, — сказала она.
— Так просто…
— Ну да. А что здесь такого? Только ты встань, весь костюм себе испачкаешь.
И правда, а что здесь такого? Почему он до сих пор не извинился? Почему не навестил отца Димитрия? Почему не попытался отговорить Володьку от этой проклятой программы? Почему обидел эту крохотную девочку? Почему он был таким эгоистом и подлецом, в то время как люди вокруг жертвовали собой, всецело ему доверяя? Скольким он причинил зло и скольким еще причинит? Почему эта милая девочка говорит ему такие простые вещи? Неужели он такой дурак? Неужели он настолько пропащий человек? Ведь еще совсем недавно он учился в школе, затем в институте, а потом устроился на ЛТН простым корреспондентом, став через несколько лет шефом отдела вечерних новостей. Когда произошло это падение и как долго оно продолжалось? И кто открывает ему глаза? Кто? Этот крохотный ребенок, не успевший познать мира? Эта глупенькая наивная девочка с самодельными фенечками и пластмассовыми бусами, стащившая у мамы чулки? Господи, как низко он пал! Как он жалок и отвратителен!
— А простишь ли ты меня, Оксана? Простишь за то, что я сделал?
— Конечно, Сашка…
«Сашка»… Из уст этой девочки такое простое слово звучало так нежно и ласково. Извиниться перед отцом Димитрием. Перед всеми, кому он причинил зло. Это единственный способ. Иначе муки совести не дадут ему спокойно жить! Да! Вот оно спасение! Единственный шанс!
— Скажи, а ты правда не сердишься? — робко спросил Александр.
— Конечно, Сашка. Я уже простила.
— Не может быть…
— Может. Ты хороший, я же вижу.
Она правда ангел… Разве человек может быть таким добрым? Нет! Во всяком случае, Александр таких не знал…
Наступила пятница. До программы оставался ровно один день. Губернатор нервничал и не находил себе места. Надо было срочно что–то решать. Проклятые чиновники из Кремля связали его по рукам и ногам, но Виктор Сергеевич не был бы самим собой, если бы сдался так легко. Нет, он не позволит этим людям сломать его блистательную карьеру и загубить репутацию. Надо только дождаться Лазарова. Его помощник наверняка знал, что делать, не зря же Виктор Сергеевич платил ему такие огромные деньги.
— Наконец–то ты появился, — сказал губернатор, когда помощник оказался возле его особняка. — Ну что там?
— Мы работаем, Виктор Сергеевич. С людьми из Кремля решение уже близко. Думаю, нам удастся прийти к компромиссу до выхода программы. Конечно, пришлось изрядно потратиться, но думаю, что вложенные средства себя оправдают.
— Ну ты мне скажи честно, какова вероятность, что все уладится?
— Вчера она была почти нулевой. Сегодня утром уже пятьдесят процентов. Деньги — страшная сила, Виктор Сергеевич. Особенно большие деньги.
— Ладно, а что там с ЛТН?
— Мы вышли на парня, который работает над субботней программой.
— И кто он такой?
— Да так, глупый мальчишка. Щенок.
— Что ты намерен с ним делать? Может, его пугануть?
— Пока не стоит. Все же мы еще не до конца разобрались с людьми из Кремля. А это осиное гнездо лишний раз лучше не ворошить. Зайдем к нему с другой стороны.
— Ну ладно. Решай сам. А как там наш человечек с ЛТН? Не соскочит с крючка?
— Нет. Мы дали ему столько денег и пообещали такие перспективы, что он будет молчать.
— Опять деньги…
— Да, Виктор Сергеевич. Но расходы уже полностью себя оправдали. Он дает нам нужные адреса и телефоны, и мы можем оперативно влиять на ситуацию.
— Ладно, черт с ними, с деньгами. Ты главное любыми средствами предотврати выход этой программы! Ты слышишь, любыми!
— Все будет в порядке, Виктор Сергеевич. Я никогда вас не подводил, не подведу и на этот раз.
***
Володька проснулся в отличном настроении. Подумать только, уже завтра он станет звездой. Уже завтра вся страна услышит его имя!
— Сынок, тебе опять Анищенко звонил, — сказала мама за завтраком. — Он почти каждый день трезвонит. Ты бы хоть с ним поговорил.
— Да потом как–нибудь. Сейчас не до этого. Представляешь, в субботу я войду в историю.
— Только аккуратнее. Я тебя очень прошу.
— Не волнуйся. Этот день ты запомнишь надолго.
— Ой, сынок, не знаю. У меня какие–то нехорошие предчувствия.
— А, перестань!
Неожиданный звонок в дверь заставил Володьку вздрогнуть. Он с сомнением посмотрел в глазок, но, определив в визитере сотрудника одной из крупнейших служб доставки, расслабился и открыл замок.
— Здравствуйте, — сказал курьер. — Здесь проживает Владимир Косенков?
— Да, это я.
— Тогда получите письмо и распишитесь.
— Спасибо…
Решив просмотреть письмо позднее, Володька кинул его в портфель, оделся и вышел на улицу. Светило солнце. Как приятны были его лучи, как призывно они сверкали, словно освещая его, Володькин, путь к вершинам. Уже завтра он воспарит над этим миром, до основания сокрушив крупного чиновника и положив конец его злодеяниям! Не президент, не суд, не Дума или кому там это еще положено по статусу, а он, Володька.
Звонок мобильного телефона отвлек его от этих приятных мыслей. «Господи, ну кто еще там, — подумал Володька, нехотя извлекая из кармана мобильник. — Кому там я вдруг понадобился».
— Алло, — сказал он.
— Привет, это Стас Анищенко.
— Да, я узнал, привет!
— Тебя прямо не поймать!
— Да, дел много. А что ты хотел?
— Слушай, ты не забыл, что у нас в понедельник битва с англичанами. Надо бы обсудить тему сюжета и много других мелочей.
— Какие англичане?
— Ну как же? Помнишь, мы с тобой говорили об этом пару недель назад? Я тебя раньше отловить хотел, но в институте ты не появляешься, к телефону не подходишь.
— Стас, мне не до англичан сейчас. У меня полно работы.
— Ну как же! Мы ведь так хотели их уделать, Володька!
— У меня в субботу своя программа, понимаешь! Своя программа! Какие англичане, Стас, мне плевать на них!
— Похоже, тебе и на нас всех плевать! Ты ж у нас лучшим был, мы так на тебя надеялись!
— Найдите кого–нибудь другого. Мне некогда, — разозлился Володька и повесил трубку.
Господи, какой мелочевкой он когда–то занимался. Завтра у его ног будет сам губернатор! Это дело всей его жизни! Стас и все остальные его знакомые даже мечтать о таком не могут! Уже в воскресенье он будет за руку здороваться с мэтрами отечественной журналистики! Какой Стас, какие англичане! Боже мой! Как это все мелко и ничтожно!
Оказавшись в телецентре, Володька бегло просмотрел получившийся материал. Он изучал его уже не один десяток раз и прекрасно помнил, куда повернется камера, какие люди должны сейчас появиться на экране, что произойдет в ту или иную секунду. Но каждый раз Володька ловил самый настоящий кайф, разглядывая собственный шедевр. Он с улыбкой смотрел на молодого чиновника, еще и не мечтавшего о губернаторских лаврах. А затем перед глазами пробегала вся его карьера, все его достижения. С годами лицо чиновника округлялось, да и сам Виктор Сергеевич раздавался в размерах, и чем дольше крутилась пленка в кассете, тем напыщеннее и горделивее становился взгляд губернатора, тем наглее и увереннее смотрелся он на экране.
Убрав кассету в стол, Володька вспомнил о лежащем в рюкзаке письме. Разорвав конверт, он извлек лист бумаги и принялся читать.
Нам известно о субботней программе, но твоя юношеская дерзость достойна лучшего применения. Мы давно следили за тобой и знаем, что ты восходящая звезда российской журналистики. Ты полон амбиций и твой талант бесспорен. Однако после выхода программы тебя ждет не слава, а забытье. Ты лишь оружие в чужих руках и, безусловно, заслуживаешь лучшей участи. Откажись от программы, передай нам оригинал и все копии материала, и мы сразу же предложим тебе контракт с каналом ОНВ. Конечно, по масштабам ему трудно конкурировать с ЛТН, но все же он вещает почти на всю страну и здесь у тебя будет гарантированное место, доказательством чему станет заключенный контракт. А ЛТН, между тем, никакого договора тебе так и не предложил. Ведь это повод задуматься, не правда ли? Соглашайся, и, помимо собственной программы в прайм–тайм[6], ты получишь ежемесячный доход, о котором люди в твоем возрасте не могут и мечтать. Кроме этого, мы готовы предложить тебе подъемные в размере десяти тысяч долларов. Не упусти свой шанс, и совсем скоро тебе будет рукоплескать вся страна. Если ты склонен принять наше предложение, позвони по указанному в конце письма телефону. Надеемся, что ты сделаешь правильный выбор, позволив своему таланту прогрессировать, а не сгинуть в пучине безвестности.
