Понажимав некоторое время кнопки, Ричер закончил.
— Как ты думаешь, портье дежурят здесь круглосуточно? — спросил он.
— Сомневаюсь. Не в центральной части города. В моем доме не дежурят. Вероятно, они сидят здесь только днем.
— Этим, возможно, и объясняются отсрочки. Он не мог провести их в квартиру мимо портье. В первый день ему пришлось долго ждать, а потом он соблюдал интервалы, чтобы прослеживалась последовательность.
— И чтобы создать впечатление отдаленности.
— Так предполагал Грегори. Он был прав, а я ошибался.
— Что теперь? — спросила Полинг.
— Мне бы хотелось снова встретиться с твоим приятелем из Пентагона. Сделать ему одно предложение.
— Что мы можем ему предложить?
— Скажи ему, что мы потопим команду Лейна, если он выручит нас. Он пойдет на сделку.
— А мы это сможем?
— Раньше или позже встанет вопрос — мы или они.
Полинг начала обзванивать службы ООН, разыскивая своего знакомого. Он неохотно согласился встретиться в три часа дня в том же кафе, что и раньше.
— Время поджимает, — напомнила Полинг.
— Оно всегда поджимает. Попробуй позвонить Бруэру.
Но Бруэра на месте не оказалось, а его сотовый был отключен.
В кафе на Второй авеню они пришли заранее.
— У тебя есть теория, верно? — спросила Полинг Ричера. — Как у физика. Единая всеобъемлющая теория.
— Нет, не всеобъемлющая. Только частичная. Не хватает большой составляющей. Но для Лейна у меня уже есть фамилия.
— Какая?
— Подождем, что скажет Бруэр, — сказал Ричер.
Он помахал вчерашней официантке и заказал кофе. Кофе оказался такой же крепкий, горячий и настоящий.
Телефон Полинг зазвонил за полчаса до того, как должен был появиться пентагоновец. Она прослушала информацию и сказала, где они находятся.
— Бруэр, — сообщила она. — Наконец-то. Хочет поговорить лично, придет сюда.
— Он появится одновременно с твоим знакомым.
— Знакомому это не понравится. Не думаю, что он любит большие компании.
Но знакомый пентагоновец Полинг пришел немного раньше.
— Меня настораживает ваше предложение, — сказал он. — Я не могу потворствовать противозаконным действиям.
Будь благодарен хотя бы раз за свою убогую жизнь, подумал Ричер. Но вслух произнес:
— Понимаю вашу озабоченность, сэр. Даю вам слово, что ни один коп или прокурор в Америке не найдет в моих действиях ничего предосудительного.
Пентагоновец помолчал и спросил:
— Так что вы от меня хотите?
— Мне нужно, чтобы вы проверили имя пассажира по полетным листам самолетов, улетевших отсюда за последние двое суток.
— Военных?
— Нет, коммерческих.
— Из какого аэропорта? Каким рейсом?
— Точно не знаю. Я бы начал с аэропорта Кеннеди, проверил рейсы «Бритиш эйруэйз», «Юнайтед эйруэйз» и «Америкен эйруэйз» в Англию, в Лондон. Начал бы с позавчерашних рейсов. Не найдете там, попробуйте Ньюарк. Если и там неудача, снова проверьте рейсы из Кеннеди за вчерашнее утро.
— Оʼкей, — согласился пентагоновец и спросил: — Кого я ищу? Кого-то из команды Эдварда Лейна?
Ричер кивнул.
— Он недавно на него работал.
— Имя?
— Тейлор. Грэм Тейлор. Он подданный Соединенного Королевства.
Пентагоновец ушел, пообещав звонить на сотовый Полинг.
— Ты не нашел паспорт Тейлора у него в квартире. Значит, либо он жив, либо кто-то прикидывается им.
Ричер промолчал.
Полинг продолжила:
— Предположим, Тейлор работал в паре с безъязыким. Предположим, они из-за чего-то поссорились — или из-за того, как поступить с Кейт и Джейд, или из-за денег, или из-за того и другого. И предположим, один из них убил другого и бежал по паспорту Тейлора со всеми деньгами.
— Зачем бы ему использовать паспорт Тейлора?
— Возможно, у него нет своего. Возможно, он в розыске и не мог вылететь по собственному паспорту.
— В паспортах имеются фотографии.
— Ты похож на свою паспортную фотографию?
— Немного.
— Иногда этого достаточно, — заметила Полинг. — Вылетающих проверяют не так, как прибывающих.
Ричер поднял взгляд и увидел входящего Бруэра. Тот сел на стул, где до него сидел пентагоновец.
— Труп из реки не принадлежит мужчине на фотографии Патти. Парень на ее фото под метр восемьдесят, атлетического телосложения, а тот, кого выловили, — под метр девяносто и хилый.
— У него был язык? — спросила Полинг.
— Чего? — переспросил Бруэр.
— Мы ищем мужчину с отрезанным языком.
Бруэр посмотрел ей прямо в глаза:
— Значит, труп не ваш. При нем все, кроме пульса.
— Установили его личность? — спросил Ричер.
Бруэр кивнул.
— По отпечаткам пальцев. Он был ценным информатором ПУНа. Поставки первитина с Лонг-Айленда.
— Тогда мы ничего о нем не знаем, — сказал Ричер. — Он совершенно не связан с нашим делом.
Бруэр посмотрел на него долгим тяжелым взглядом:
— Уверены?
Ричер кивнул:
— Уверен. Сожалею, что не можем помочь.
Бруэр только пожал плечами и сказал:
— Ладно.
— Фотография, которую дала Патти, еще у вас? — спросил Ричер.
— Фотографии, — поправил Бруэр. — Она дала две.
Снимки были в обычном почтовом конверте. Бруэр положил его на стол и ушел. Ричер не стал открывать конверт.
— Что мы имеем? — спросил он.
— То же, что и всегда. Тейлора и мужчину, который не может говорить.
Ричер отрицательно помотал головой:
— Тейлор и есть мужчина, который не может говорить.
Помолчав, Полинг воскликнула:
— Не может из-за акцента.
Ричер кивнул:
— Именно. Мы говорили, что никто не исчез, но Тейлор, по определению, исчез с самого начала. И Тейлор стоял за всей этой проклятой историей. Он снял квартиру и купил стул. И не мог рисковать, открывая рот. Потому что он англичанин. Он знал, что оставит след, и кто бы ни занялся расследованием, услышал бы о сорокалетнем мужчине заурядной внешности, говорившем с английским акцентом. Его бы мгновенно вычислили, поскольку он был последним, кто видел Кейт и Джейд живыми. Он мастерски сбил со следа.
— Он сделал то же, что пять лет назад сделал Найт, — сказала Полинг. — Похищение было организовано так же. Открой конверт, проверь.
Ричер вынул фотографии изображением вниз и перевернул верхнюю.
На ней был мужчина, которого он до этого видел дважды.
Тейлор.
— Точно. Именно он садился сначала в «мерседес», а потом в «ягуар», — подтвердил Ричер и перевернул вторую фотографию.
Этот снимок был крупнее. На нем у мужчины был открыт рот, и были видны ужасные зубы.
— Вот в чем дело, — заметил Ричер, — он скрывал две улики. Английский акцент и британскую стоматологию.
— Где он сейчас? В Англии?
— Это мое предположение. Улетел домой, где чувствует себя в безопасности.
— С деньгами?
— Зарегистрировал багаж, три сумки.
— Смог пронести? Через все рентгеновские проверки?
— Почему бы и нет. Однажды эксперт мне все рассказал о бумажных деньгах. Купюры в основном состоят из льняных и хлопчатобумажных волокон. Думаю, под рентгеном они смотрятся как одежда.
Полинг взяла снимки и положила их перед собой.
— Позор, — сказал Ричер. — Я проникся к Тейлору, когда думал, что он мертв. Все отзывались о нем хорошо.
— Что ж, у тебя есть фамилия для Лейна, — сказала Полинг. — Всеобъемлющая теория. Как у физика. Не понимаю, почему ты называешь ее частичной. Все это провернул Тейлор.
— Нет, — возразил Ричер. — Звонил американец. У него был сообщник, вот почему теория только частичная.
— Лейн не согласится на полхлеба. Он не станет платить.
— Заплатит половину. Остальное — когда сообщим ему, кто был сообщником.
— Как мы это узнаем?
— Единственный надежный путь — найти Тейлора.
— В Англии?
— Если твой приятель из Пентагона подтвердит, что он туда полетел. Он мог бы проверить для нас, с кем Тейлор сидел рядом во время полета. Не исключено, что они летели вместе.
Полинг оставила пентагоновцу сообщение в голосовой почте.
— Что теперь? — спросила она.
— Подожди, пока тебе ответит приятель, потом закажи нам машину до аэропорта и билеты до Лондона, если туда улетел Тейлор. Держу пари, Лейн попросит меня полететь в Лондон, чтобы сделать предварительную работу. Потом прибудет со своей командой убивать Тейлора. Там мы и будем иметь с ними дело.
Полинг подняла глаза:
— Вот почему ты обещал, что ни один коп или прокурор в Америке не найдет в твоих действиях ничего предосудительного.
Ричер поцеловал Полинг и пошел к метро. Около пяти он добрался до «Дакоты».
Но не вошел в здание. Вместо этого он направился в Центральный парк к мемориалу Джона Леннона. Рядом с этим местом и был убит Леннон. Подобно большинству мужчин его возраста, Ричер воспринимал «Битлз» как часть собственной жизни. Их песни были ее фоном, ее звуковой дорожкой. Может, поэтому Ричер и любил англичан.
