Где мои подруги? — спрашивает она.
Вон, смотри, одна под зонтиком. Она идет к подружке. Останавливается. Валится на колени. Мы подходим. Прошу вас, не убивайте меня, говорит она. Нам не хотелось бы тебя убивать, но ты потом все расскажешь полиции, и мы можем оказаться в тюрьме. Тюрьма нас угнетает. Богом клянусь, что никому ничего не скажу, говорит она. Мы тебе верим, но полицейские такие сволочи, они заставят тебя сказать правду. Ты все им расскажешь. Черт возьми, все расскажешь. Придется тебя прикончить. Ты сама это понимаешь. И мы выкапываем в песке небольшую ямку, сантиметров тридцать глубиной. Берем Марию. Она молодчина. В конце концов дала себя убить. Хнычет, как ребенок. Мы ее берем за шею. Целуем пару раз и опускаем головой в ямку. Потом зарываем. И держим так немного. Пару минут. Плечи, ноги, руки и грудь дергаются и трясутся перед смертью.
Все заканчивается.
Вытаскиваем ее. Странный у нее вид. Вся синяя.
Глаза синие. Язык синий. Нос синий.
Мы еще немного попрыгали. Разделись догола.
Мы голые психи.
Мы психи, и все тут.
Возвращаемся к нашей тачке бегом с воплями. Черт. Черт. Черт. Мы орем на уходящую ночь. Кто первый. Гонки. Гонки. Кто первый. Кто первый отключится.
Чучело сидит спокойненько на капоте машины. Подружек своих ждет.
Жди. Жди.
Одно мгновение. Одно мгновение, и она мертва. Одно мгновение, и ее голова разбита. Разбита на песке. Ее голова вскрыта, как пасхальное яйцо из мяса, костей и волос. Сюрприз вытекает на песок. Мозг. Нежный-нежный.
А теперь все. Хватит.
Мы устали.
Мы хотим домой.
Солнце встает. Отрывается от края моря. Только маленький кусочек его еще держится за горизонт.
Влезаем обратно в машину. Рыбаки идут на рыбалку. С удочками.
Машина едет по муниципальной дороге. Магнитофон включен на полную мощность. Мы молчим. Не разговариваем. Возвращаемся домой. Охота окончена. Так или иначе, она окончена.
Ты мне снишься… и это ужасно
Ты мне снишься…
Почему он продолжал ей сниться? Почему не получалось извлечь его из подсознания?
Как кролика из цилиндра фокусника.
Вуаля!
Джованни.
Каждую ночь. Постоянно. Точный, как часы.
Она уехала далеко от него.
Далеко.
Между ними больше двух тысяч километров. Километры, страны, города, деревни, реки, горы, моря. Теперь она живет в другой стране. В другом мире. Вокруг нее другие люди. У нее больше нет ничего общего с ним.
И все же…
Последний раз она говорила с ним по телефону три месяца назад. Проблема старых неоплаченных счетов, решенная в пять минут.
Тебе не хватает денег? Сколько? Ладно, не беспокойся.
И все же…
И все же он продолжал ей сниться.
Джованни.
Франческа Морале поднялась с постели. Она чувствовала себя усталой, измученной и потрясенной тем удовольствием, которое получила во сне. Она ненавидела эту безостановочную деятельность своего мозга по ночам, когда сознание, убитое сном, замирало.
Она прекрасно помнила все.
Сегодня ночью они катались на лыжах в каком-то странном месте. Может быть, на острове? На Капри? Все покрыто снегом. Вместо скал — острые, словно лезвия, айсберги. Несколько метров снега скрывали небольшую площадь, столики, ступени церковной лестницы.
Они догоняли друг друга, ныряли в эту белую шубу и выныривали из нее. Потом спустились в ледяную яму. Рассеянный голубой свет разливался в их берлоге. В их медвежьей берлоге. Она все еще чувствовала запах запустения и экскрементов, заполнявший эту дыру.
Там, внутри, они занялись любовью.
Не по-человечески, как подобает любому христианину. Он грубо схватил ее, швырнул на землю и отымел ее сзади. Как сучку. Он оскорблял ее, называя шлюхой, и трахал. Держа ее за волосы. Обмакнув головой в снег.
В общем, он ее изнасиловал.
Тебе понравилось! Тебе понравилось! Тебе понра…
Гадость какая!
Ей понравилось.
Франческа пошла в ванную. Там было холодно. Кафель — белый и влажный. И этот ужасный желтый свет.
Любовное томление не отпускало ее, засев в самой плоти, и, несмотря на жгучий холод, делало вялой и расслабленной.
Опершись руками о раковину, она взглянула в зеркало.
Увиденный сон еще живо стоял перед глазами, словно низкопробный порнофильм.
Лицо ее было удрученным. Усталым. Ноздри раздулись и покраснели. Под опухшими глазами темные круги. Словно она вообще не спала.
У тебя такое лицо… как будто ты занималась сексом. Вот и все, — подумала она.
Коснулась груди. Она была набухшей, будто во время месячных. Соски надувшиеся, болезненные, потемневшие, словно их сжимали щипцами. Между ног — влага.
Она все еще чувствовала удары Джованни.
Ополоснула лицо холодной водой.
И подождала, пока все не схлынет. Пока сон не рассеется.
Прикусила губу. Вздохнула.
Довольно!
Заставила себя подумать о планах на сегодня.
Что нужно сделать?
Прежде всего — заплатить мисс Ренделл за квартиру.
Это хозяйка дома, она жила этажом ниже.
И бегом в институт.
А то уже опаздывает.
Она встала под горячий душ, от которого ей определенно стало лучше, и быстро оделась. Натянула трусики и лифчик, грызя сухари. Вытащила из шкафа первое, что попалось под руку: длинную коричневую юбку, недавно связанный свитер с высоким горлом, кожаную куртку. Схватила портфель и, просунув конверт с деньгами под дверь мисс Ренделл, вышла.
На улице было холодно.
В Лондоне январским днем ужасно холодно.
Шел мелкий серый дождь. Солнце спряталось где-то однообразной пеленой облаков.
Вот чего ей не хватало вдали от Италии: солнца. Больше всего. Там тоже бывают холодные дни, но в небе всегда можно увидеть ясное солнце.
О, сколько бы ты отдал за лучик солнца, греющий спину.
И она юркнула в метро. Дала теплым внутренностям города всосать себя вместе с тысячами прочих. Как муравей в проклятом муравейнике. Купила газету, жвачку и сигареты.
Муравей со своими делами, своим временем и своими ежедневными ритуалами. Она уже не первый раз ощущала себя таким муравьем. Подъем в одно и то же время, убойное расписание занятий и одинокие вечера дома: из-за них она чувствовала себя скорее последней служащей, а не молодым археологом.
С недавнего времени она не видела больше ничего благородного в своей работе.
Выйдя из метро, она направилась по широкой улице, набитой автобусами, машинами и магазинами дешевой обуви. Потом по переулку между двух зданий из стали и стекла и наконец пришла на небольшую площадь с круглым сквериком в центре. Прошла через него.
Перед ней был институт.
Институт археологических исследований Малой Азии.
Старое здание из красного кирпича. С вечной мраморной лестницей. С вечным швейцаром, согнувшимся под тяжестью лет. Четырьмя этажами, поделенными между аудиториями, преподавательскими кабинетами, студенческой столовой и библиотеками, полными книг. Миллионами книг.
Бегом поднялась на второй этаж и успела прямо к самому началу лекции.
Ассирийские рукописи и письменность.
Она записывала, зевая, и мечтала о чашечке крепкого кофе.
После лекции она засела в библиотеке.
До сдачи диплома оставалось меньше месяца, а готова была лишь половина.
Пообедала она бутербродом, кроша его прямо на книгу, и запила купленным в автомате лонг-дринком.
Она старалась не отвлекаться на посторонние мысли, не связанные с ее исследованием, но всякий раз вновь мысленно оказывалась в той ледяной берлоге, и книжные строчки пропадали перед глазами.
Он на ней. Он сопит сверху, слюнявит ее ухо. Он имеет ее, не обращая внимания ни на что.
До чего противно!
Мурашки побежали у нее по спине, дрожь прошла меж лопаток, волоски на шее встали дыбом. Она виновато оглянулась. Как будто другие могли прочитать ее мысли.
Может, вся проблема, — подумала она, — в там, что моя жизнь свелась только к учебе, редким научным разговорам и длинным снам. Я просто тупею!
Да, спала она слишком много. Но по вечерам она возвращалась домой разбитая, и не хотелось никуда идти, никого видеть. Как можно куда-то идти, что-то делать, когда у тебя глаза закрываются?
Тебе надо сделать над собой усилие, сходить куда-нибудь, встретиться с людьми, пойти на праздник и забыть навсегда этого Джованни.
Перспектива погрузиться в светскую жизнь одновременно и пугала ее, и вызывала отвращение.
Бывает, что человек хочет ходить куда-то, а бывает, что человек предпочитает заниматься своими делами, сосредоточиться на работе.
Фигня!
Полная фигня!
Дело в том, что ты ленивая страшно. Так и живешь… скажи самой себе, что не хочешь делать усилий. Это же так удобно: завалиться перед телевизором. Тебе надо куда-то сходить и прежде всего закрутить роман, найти парня. Нормального парня, с которым поговорить можно, в магазин сходить и, может, даже на уик-энд уехать. Просто симпатичного, не так чтобы мечту всей жизни.
