Странно, что нейтральная реакция родителей на Варино признание не помогла ей избавиться от ощущения жгучего стыда и душевной боли. Она даже не радовалась, что верхние соседи за нее вступились и не позволили Сан Васильне вызвать милицию. Дело не в милиции. Дело в том, что Варя впервые в жизни презирала себя и не хотела жить.
Счастье, что любое страдание стирается временем. Через пару недель ребенок обрел прежнюю беззаботность. Почти прежнюю. Потому что любой крик Сан Васильны напоминал о пережитом. А кричала соседка часто, по любому поводу. Если кто-то поднимался по лестнице, разговаривая при этом (не крича, но разговаривая в полный голос), немедленно распахивалась дверь квартиры неугомонной старухи, и она вопила:
– Вы не одни живете в этом доме! Соблюдайте тишину! Иначе милицию вызову!
Свои жильцы к этому привыкли и не обращали внимания, а пришлые люди, гости например, шарахались в ужасе. Однажды Сан Васильна облаяла бригаду «Скорой помощи», которая на носилках несла с верхнего этажа тяжелого больного (в лифт носилки не входили). Да, медики в тот вечер переговаривались между собой, стремясь создать пациенту максимальное удобство. Речь шла о том, как поддержать капельницу, как развернуться на площадке очередного лестничного пролета. И естественно, старушенция должна была вмешаться в процесс. Она вылетела из квартиры именно тогда, когда носилки проплывали мимо ее двери:
– Прекратите шуметь немедленно! Милиция!!!
О дальнейшем Вариной маме поведала соседка Сан Васильны по этажу. Она, услышав шаги на лестнице и истошный вопль старухи, выглянула за порог и увидела, как один из сопровождавших носилки медиков молча впихнул подъездную держиморду в ее квартиру и захлопнул за ней дверь.
– И тишинаааа! – восторженно описывала свидетельница происшествия заключительную часть эпизода. – Представляешь – тишина! Ни звука! Эх, как бы ее заставить навсегда замолчать!
– Что ты имеешь в виду? – делано пугалась мама, больше других уставшая от выходок Сан Васильны.
– Нет, нет, не то, что ты подумала, – смеялась рассказчица. – Но если бы у нее голос пропал или хотя бы слух, я бы не возражала.
Однако голос, слух и особый нюх Сан Васильну не подводили. Она реагировала на тех, кто смел проходить под ее окнами. Даже молча, неслышно. Дело было не в том. Просто Сан Васильна постановила: под окнами ходить нельзя! Ни ходить, ни тем более детям играть. Нарушитель этого запрета рисковал получить на свою голову не только громогласные угрозы. Со временем старуха дошла до того, что опрокидывала на стоящих под ее окном ведро воды. Действенная акция. Отучила всех в округе.
Удивительно, что за все то время, что Варя тренировалась в полетах с лестницы по утрам, Сан Василь ни разу не выскочила и не наорала на нее. Ведь портфель Варин издавал определенный отчетливый звук, плюхаясь со ступенек. Девочка догадывалась, что старуха крепко спит именно по утрам. И это было счастье.
В остальном же всем в подъезде доставалось от Сан Васильны, и все привыкли к ее воплям и обещаниям «принять меры», как привыкают к явлениям природы. Варина боль постепенно сгладилась, Варя оставалась неизменно вежливой со старухой, но, поздоровавшись, никогда не отвечала на дальнейшие попытки завязать разговор.
Несколько раз Сан Васильна привлекала Варю к своим безумным затеям. Однажды, к примеру, она велела девчонке взять из дома ведро с водой и тряпку, чтобы отмывать наружные стены дома.
– Мимо здания ходят всякие, грязь наносят. Надо отмыть, – объяснила она. – А я тебе в школу письмо напишу, чтоб благодарность объявили.
Весь этот абсурд про школу и благодарность Варя пропустила мимо ушей, но ведро с тряпкой послушно притащила и весь вечер терла стены дома у подъезда, то есть занималась абсолютно бессмысленным делом. Сан Васильна же, наблюдая из окна за копошением подневольного человека, казалась счастливой и налившейся сил.
Ну, про подъездные стены вообще упоминать не стоило. Их отчищать Сан Васильна заставляла всех. Обходила по пятницам вечерами всех соседей и призывала выходить на субботник, пока весь их общий дом не зарос грязью. И ведь слушались! Выходили, мыли стены, полы, привычно, по-быстрому.
Визиты Сан Васильны к Вариным родителям не прекращались. Она всегда находила повод, а если не находила, труда не составляло придумать небылицу.
– Ваша дочь постоянно танцует быстрые танцы, когда вас нет дома, – объявлялась вдруг у них на пороге соседка.
– То есть? – недоумевал папа.
– Включает музыку и часами танцует быстрые танцы, – повторяла Сан Василь. – У меня голова раскалывается от ее прыжков.
– Какие именно танцы? – продолжал интересоваться отец, понимая, что старуха пришла общаться и несет обычный свой вздор.
– Я не знаю, какие, как у них теперь это называется, вся эта их тряска. Прыгает и топочет. Штукатурка на голову падает.
– Странно, – меланхолически замечал папа. – Даже необъяснимо. Я последние три недели дома работаю. В творческом отпуске. Варвара ни разу не станцевала. Я бы даже не против, это меня бы развлекло. Но – на цыпочках ходит, боится мне помешать. Как это объяснить, не подскажете?
– Танцует! – убежденно повторяла старуха, удаляясь. – Танцует! А вы ее покрываете. Правонарушителей растите!
Все подобные визиты казались почему-то жутко смешными, и никого даже не раздражало очередное проявление бдительной фантазии их подъездного цербера.
Через несколько лет Сан Васильна устроила грандиозный скандал по поводу появившейся в кабинке лифта фразы «Варька – девственница!». Варя лифтом не пользовалась, поэтому о надписи узнала последней. Она сразу догадалась, кто и почему запечатлел этот слоган на стене новенького лифта. Отвергнутый ею Женька из соседнего подъезда, кто же еще. Они сидели большой компанией на детской площадке, он подошел к ней на виду у всех и по-хозяйски обнял: типа, у них отношения, они парень с девушкой. А Варя его отпихнула. Ну, вот он и отомстил. Оскорбить решил Варю, провозгласив правду о ее невостребованности. В пятнадцать лет, а еще девственница! Во позорище-то какое! Варя именно так это поняла. А как еще можно было толковать эту наскальную живопись?
Оказалось, вполне можно объяснить появление этого сообщения миру совершенно иначе. Просто с точностью до наоборот. Сан Васильна явилась к ним в дом с претензией, что Варвара, потеряв, очевидно, девичью честь в пятнадцать годков, пытается заявить жильцам подъезда, в котором она выросла, непрестанно безобразничая, что она – все еще девственница!
– Бесстыдство в крайнем его проявлении! – блажила старуха, тыча указующим перстом в сторону лифта. – Цинизм! Я давно предупреждала! Меня не хотели слушать!
Варя разрыдалась. Возраст у нее был такой. Трудно стало сдерживаться. Так и хотелось прибить старушонку.
– Александра Васильевна! Отныне я запрещаю вам появляться у наших дверей. А тем более – звонить в дверной звонок! – голосом каменного гостя провозгласил папа, не выносивший Вариных слез. – Что бы ни случилось, вы – персона нон-грата. И позвольте себе выйти вон!
Надпись родители закрасили. Все улеглось, утихло. Сан Васильна больше действительно не предъявляла к ним никаких претензий, учуяв в голосе соседа реальную угрозу.
* * *
Прошло еще несколько лет, очень важных лет в жизни любого человека: отрочество сменилось юностью. Варя поступила в университет. По ступенькам летала по-прежнему легко. И вообще – светло ей жилось тогда. Она чувствовала свою силу, ощущала, что будущее в ее руках. И будущее виделось ей радужным, радостным, светлым, несмотря на то что происходило вокруг. Все уродливое, что громоздилось во внешнем мире, казалось ей бездарной декорацией к отжившему свое спектаклю. Она была уверена, что в ее власти найти красоту, гармонию и радость своего собственного бытия. Достаточно жить по совести, не отступая от правил, не делая зла и трудясь, не покладая рук. И как-то потихоньку жизнь вроде бы подтверждала, что идет девушка по правильному пути. Хозяйка собственной судьбы, так сказать.
Пришло к ней и счастье настоящей любви. Она была уверена, что встретила человека, с которым готова прожить всю оставшуюся жизнь. Их встреча была случайной: они нашли друг друга буквально среди огромного сборища чужих им людей. Варя по приглашению самой близкой подруги Маруси оказалась на вечеринке в клубе, посвященной завершению престижных спортивных соревнований, которые проходили в Москве. Спортом она не увлекалась, как и Маруся, собственно говоря. Пропуска в VIP-пространство достались подруге по случаю, так почему не воспользоваться? И они пользовались от всей души. Пили настоящее французское шампанское, закусывали деликатесами, танцевали до упаду. Так в танце и обозначился рядом с ней ее Вик. У них даже имена начинались на одну букву! Вот какое судьбоносное совпадение! И все уже тогда, с первых минут их встречи, стали считать их парой. Уж очень они друг другу подходили. Виктор учился в институте международных отношений. Правда, с языком у него дело обстояло не блестяще: школу пришлось заканчивать в провинции. Но вот как-то поступил. Родители перебрались в Москву из нефтяных краев, купили просторную квартиру, обустраивались основательно. Что Варю очень удивляло потом, после знакомства с ними – Москву и москвичей они ненавидели люто, выражая желание «прогнуть столицу под себя» и прочее в том же роде. Видимо, по этой же причине и девушку своего сына они приняли не особо приветливо, считая, что их «сокол» должен был подобрать пару под стать себе. Имелась в виду не внешность – тут придраться было не к чему, – но уровень благосостояния Вариной семьи. У них действительно, по меркам разбогатевших на нефти дикарей, не было ничего. Ну, квартира и дача – это все не в счет. Это от прежних времен. А сейчас? Что они стоят сейчас? И не потому ли девушка так поспешает замуж за их принца? И не рано ли сыночку обременять себя браком? Чем ему так плохо гуляется?
