На следующий день, как только Нефисе пришла к Кудрету, он обо всем ей сообщил. И когда сестра после свидания с мужем стала дома хвалиться, Нефисе не стерпела:
— Все это Кудрет устроил!
— Что устроил?
— To, о чем ты все уши прожужжала!
— Не понимаю.
— О том, что твой Кемаль договорился с начальником тюрьмы!
— А ты откуда знаешь?
— От тебя же. Всем разболтала! Ну так знай: все это удалось благодаря пятидесяти тысячам, которые я дала Кудрету, а он подсунул кому следует. Непросто было бы твоему муженьку получить такое разрешение, если бы начальник тюрьмы не уважал Кудрет-бея.
Вскоре все в усадьбе смаковали новость: Кудрет-бей отвалил начальнику тюрьмы пятьдесят тысяч и теперь может, когда захочет, ночевать дома. Но начальник вряд ли положил себе в карман все деньги. Должно быть, пришлось поделиться со старшим начальством. Обрастая множеством подробностей, слухи эти дошли до города.
И вот однажды начальник, взволнованный, прибежал в тюрьму, вызвал Кудрет-бея и высказал ему свое недоумение.
— Что вы! — возмутился Кудрет-бей. — Я и словом не обмолвился.
— Откуда же такие слухи?
— Почему вы спрашиваете об этом меня?
Начальник сел за стол и в отчаянии обхватил голову руками:
— Ужасно! Просто ужасно!
— Что, собственно, ужасно?
— Все это может дойти до прокурора, до Анкары!
— Ну и что?
— Как это «что»? Недаром говорят: невелика муха, а проглотишь — тошнит!
— Но ведь я вам и пятидесяти пара[33] не давал.
— Все это ясно. Но как заткнуть рты болтунам?
Кудрет вдруг резко спросил:
— Выходит, струсил? А играть на деньги с заключенными, поощрять продажу наркотиков и холодного оружия в тюрьме да еще брать комиссионные — этого ты не боишься?!
Начальник был уничтожен. Что за тон! Какое выражение лица! Типичный ревизор. Может, он и в самом деле чиновник по особым поручениям из Анкары?
Кудрет вдруг встал и сухо бросил:
— Ну, я пошел!
Начальник вскочил:
— Посидите еще немного.
— С какой стати?
— Да так просто… как бы это вам сказать…
— О чем?
— Вы упомянули о наркотиках и ножах… но… вы же знаете… Нет, не то я говорю…
— Чего мямлишь? Говори, что хотел!
Начальник покраснел и, с трудом преодолев робость, продолжал:
— Слухи, которые ходят в городе…
— Какие слухи? О том, что ты взял пятьдесят тысяч?
Начальник еще больше растерялся:
— Я? Я взял? У вас?
— Ты! Ты! Кто же еще?
— Разве я брал у вас какие-нибудь деньги?
— Отвертеться хочешь?
— Помилосердствуйте, бей-эфенди, умоляю вас…
— Значит, ты не брал у меня пятидесяти тысяч и не говорил, что часть из них дашь прокурору и в Анкару кое-кому отправишь?
Начальника бросило в дрожь.
— Сжальтесь! — воскликнул он, протягивая руки. — Из любви к аллаху!
— Я и аллаха почитаю, и пророка! А ты убери свои грязные лапы! Что за наглость — взять деньги, а потом отказываться! Я тебя проучу!
И Кудрет с грозным видом покинул кабинет начальника. Он был доволен собой. Плохо ли? Убить сразу двух зайцев!
Нефисе он скажет, что денежки ее пошли на взятки, а начальника тюрьмы будет держать в страхе. Кудрет уже потирал руки, радуясь тому, что теперь он запросто «обложит налогом» начальника, который по ночам в нетрезвом виде играет в азартные игры с заключенными, да к тому же берет с них комиссионные за продажу запрещенных товаров.
А начальник просто обезумел от страха. Решил было рассказать все прокурору, но побоялся. Как бы то ни было, а прокурор подумает, что не бывает дыма без огня. И уж, конечно, допросит Кудрета Янардага. А что будет, если Кудрет-бей заявит: «Да, дал я ему деньги. Кстати, часть их предназначалась лично вам, а часть анкарскому начальству».
В тот же день произошло событие, которого начальник так боялся. В тюрьму нагрянул прокурор. Глаза его метали громы и молнии.
— Правда ли то, что я слышал?
— А что вы, бей-эфенди, слышали? — будто не понимая, спросил начальник.
Прокурор, мужчина плотный и высокий, сразу взял в оборот тщедушного начальника тюрьмы:
— Признавайся! Брал ты у Кудрета пятьдесят тысяч лир?
Начальник дернулся:
— Не брал!
— Врешь! Весь город говорит об этом. Где деньги? Куда ты их девал?
Как начальник ни клялся, как ни божился — тщетно. Прокурор наконец вышел из терпения и нажал кнопку звонка. Прибежал старший надзиратель.
— Позвать Кудрет-бея! — распорядился прокурор и повернулся к начальнику: — В каждом слухе есть доля правды. Но если даже все это вранье, сам слух страшнее факта, ты ведь знаешь.
Начальник впал в отчаянье, слова не мог вымолвить. В самом деле, как он оправдается, если Кудрет-бей сейчас заявит: «Да, он взял у меня деньги для вас и для анкарского начальства». А не оправдается — со службы выгонят. Ну и положение, хуже не придумаешь.
Прокурор пришел в замешательство, когда немного погодя перед ним предстал Кудрет Янардаг — с виду настоящий высокопоставленный «чиновник по особым поручениям». Не зря, видно, болтают о нем в городе. Может, он и в самом деле послан сюда Анкарой? Чем черт не шутит?
— По какому делу меня вызвали? — едва переступив порог, спросил Кудрет.
Тон, которым был задан вопрос, совсем обескуражил прокурора.
— В связи с распространившимися слухами, эфендим, пришлось прибегнуть к вашей помощи.
Кудрет спокойно вынул из кармана пачку сигарет, закурил.
— Вы, вероятно, интересуетесь пятьюдесятью тысячами лир?
— А вы давали кому-нибудь такие деньги?
— Если понадобится, я доложу об этом Анкаре, — сказал Кудрет и гордо удалился.
В полном смятении прокурор повернулся к начальнику тюрьмы:
— Что будем делать?
IX
Идрис медленно шагал по ночному Стамбулу. С пятью хрустящими тысячелировыми бумажками в кармане и небольшой суммой, оставшейся от пятисот лир. Жизнь на Бейоглу[34] кипела. Пройдя по левой стороне мимо Галатасарайского лицея, он очутился на проспекте Истикляль, по которому, как и всегда в это время, текла плотная толпа.
Миновав Цветочный пассаж, Идрис остановился перед рестораном «Дегюстасьон», удивительно напоминавшим заведения подобного рода в Париже, Риме, а возможно, и в Триесте. Он еще не ужинал. К тому же ему предстояло встретиться здесь с Сэмой… С пятью тысячелировыми он великолепно проведет время на Бейоглу, а потом уж вернется к той девице. Ей под тридцать, красавицей ее не назовешь, но симпатичная, а главное, всем сердцем привязалась к нему…
Зал ресторана был переполнен. Густой табачный дым, шум, громкий говор жестикулирующих посетителей, столы с разнообразными салатами, креветками, омарами и всевозможными мясными блюдами, гарсоны во всем черном, словно дипломаты…
Нынешнюю ночь Идрис решил похитить у судьбы-злодейки и стал выбирать себе столик, но тут из верхнего зала кто-то басом окликнул его:
— Идрис!
Он посмотрел вверх и замер. Удивление быстро сменилось досадой, когда он узнал Длинного, того самого Длинного, с которым не так давно они вместе дурачили людей. Если не везло, довольствовались бубликами, чаем и сыром прямо в «конторе» на Джагалоглу. В случае удачи кутили в самых лучших ресторанах на Босфоре, в Бейоглу или на Принцевых островах. И тогда Длинный смеялся громче всех, потешаясь над обманутыми жертвами…
Сегодняшняя встреча с ним была совсем некстати, но куда денешься? И скрепя сердце Идрис решил подойти к Длинному. Посидит немного с бывшими приятелями, выпьет самую малость, но откровенничать не станет. Зачем им знать, что у него в кармане пять новеньких тысячелировок, что он обзавелся невестой, которой уже под тридцать, а главное, что их Кудрету так повезло! Если, упаси аллах, они пронюхают об этом, завтра же Длинный отправится к Кудрету. Какое там завтра! Сейчас же помчится, если будет поезд. А потом от него не отвяжешься!
Погруженный в свои мысли, Идрис поднимался по лестнице наверх, где тоже было полным-полно. С трудом пробрался он к столику, за которым сидел Длинный.
— Привет честной компании!
За исключением Кудрета Янардага, здесь собралась вся «инспекционная бригада». И только один парень — могучего телосложения, прилично одетый — был незнаком Идрису. Должно быть, он занял место Кудрета Янардага.
— Привет!
— Здравствуй, Идрис!
— Добро пожаловать, Идрис-бей!
Здоровяк безразлично глянул на Идриса и сухо бросил:
— Здравствуй!
— Наш старый друг и брат Идрис! — сказал Длинный. — Я говорил тебе о нем! Он был у нас наставником духовным, да и сейчас…
Затем Длинный представил Идрису новоявленного «ревизора»:
— Наш новый брат Орхан Бомба!
Идрис, а вслед за ним Длинный и остальные рассмеялись. Почему «Бомба», Идрис не поинтересовался, а Длинный не счел нужным пускаться в объяснения.
