– Думаю, нам вполне понятно, кого вы имеете в виду, – сказал Калеб, повернулся к Лизе и одними губами просигнализировал: – О ком, черт побери, он толкует?
От долгого сидения на коленях ноги его начали затекать.
– Он хотел от нас отделаться, но нас было слишком много. В те времена маленькие ручки ОВЛ простирались по всему свету; кроме того, нам были известны все секреты Ряженых. Поэтому в обмен на наше молчание они помогли нам построить поселения вроде этого, где мы могли бы спокойно жить в стороне от остального мира, сохраняя наши обычаи с достоинством и самоуважением…
Мэр Лилибурга с воплем пронесся мимо окна, спасаясь от гнавшегося за ним петуха. Следом бежали несколько нормального роста ребятишек, гомоня и швыряясь арахисом. Двое мальчишек остановились и заглянули в окно.
– Эй, глянь, Брэдли, у одного из коротышек чаепитие!
Его приятель постучал в стекло:
– Эй, малявка, скажи что-нибудь смешное!
– Да пошел ты!.. – заорал Чарли, швыряя свой бокал в окно. Бокал ударился о подоконник и разлетелся вдребезги. Мальчишки вскрикнули и убежали.
– Нянюшка, принеси еще один стакан. И зашторь это окно, хорошо? – Страттон вздохнул. – Но постепенно Ряженые перестали нас бояться, и этот денежный ручей иссяк. Нам пришлось работать на публику за деньги. Отсюда и этот цилиндр, и это… – Его голос взлетел на октаву: – «Здравствуйте, мэм! Я Мальчик-С-Пальчик! Я родился, когда солнечный свет пролился в чашечку лютика…»
– Тогда почему вы решили помочь нам сейчас? – спросил Калеб.
– Причина в двух словах: Мелочевка и Щепотка. – Вид у Чарли был измученный. Он промокнул глаза уголком скатерти. – О, это были славные девчата в свое время, но им претило выступать заради ужина, им не нравилось, когда люди глазеют на них, пялятся в их окна, подглядывают за ними. Поэтому они решили свалить отсюда и попытаться, так сказать, устроить собственную жизнь… как-нибудь помаленьку.
Лиза была растрогана. Она протянула Чарли свой носовой платок и сказала:
– И они стали проститутками.
– Как это – «стали»? Они уже ими были. Они просто смотались.
– Вы можете помочь нам поймать человека, который это сделал? – спросил Калеб.
– Не знаю, как много я могу вам рассказать. Для начала – этот маньяк всего лишь пешка. Бедный больной парень, делает за Ряженых их работу. У меня опять пустой стакан. Ради всего святого, Нянюшка, просто принеси мне бутылку. Во-вторых, до церемонии должно произойти только еще одно убийство. Ряженые никакого особого стиля в этих убийствах не предполагают. Им лишь требуется, чтобы они происходили по меньшей мере по одному за ночь. А сам убийца, может, и имеет какой-то собственный почерк, но тут я вам ничем помочь не в силах.
– Мы знаем, когда должна произойти церемония, но не знаем, где, – сказала Лиза.
– Ряженые принесут кого-то в жертву земному воплощению своей богини Ерд. Это вовсе не то, что убийства проституток, и, возможно, совсем не забава. Земную богиню с рождения готовят для этой роли, так что вам еще до церемонии придется выяснить, кто она, и постараться добраться до нее раньше, чем это сделают Ряженые.
– А у вас есть какие-нибудь предположения насчет ее личности? – спросил Калеб.
– Насколько я знаю, чтобы выбрать ее, они пользуются астрологией или еще какой-то ерундой в том же духе. Они начинают искать эту богиню с самого ее рождения, а когда находят – забирают ее. Это все, что я знаю.
– Значит, возможно, они ее пока не нашли, – сказал Калеб.
– Возможно. В мое время этот ритуал стал редкостью. Ряженые в течение многих лет пытались его искоренить. В последний раз он проводился, когда я был еще мальчишкой. И пока я жив, мне не хотелось бы видеть подобное снова.
– Но где? – спросила Лиза. – Вы можете сказать нам, где это произойдет?
– Я вам скажу, но и вы должны кое-что для меня сделать. Когда придет время, – он вытащил из кармана пистолет с раструбом, – я хочу поквитаться с Твидом. За Мелочевку и Щепотку – и во славу непримиримых лилипутов.
– Я начальник полиции, – сказал Калеб. – Я не могу позволить вам этого. Впрочем… если я буду слишком занят… возможно, я не смогу воспрепятствовать вам.
– И на том спасибо. Все, что мне нужно – один меткий выстрел. Церемония состоится…
Внезапно снаружи раздался страшный грохот, а затем – крики сотен голосов.
– Что за черт? – воскликнул Калеб.
Лиза отдернула штору. В одной из внешних стен Лилибурга зияла громадная дыра, вокруг которой кружились и опадали мелкие обломки. Здоровенный кусок штукатурки пробил крышу кухни и рухнул на стол.
Калеб схватил одну из крохотных табуреток и разбил ею окно.
– Выскакиваем наружу, пока крыша не обвалилась!
Облако пыли постепенно рассеивалось, и Калеб увидел взрослого африканского слона, методично вытаптывавшего игрушечный городок и его жителей. Большинство строений уже были разрушены.
– Он здесь все снесет, – объявил Калеб. – Нам лучше убраться отсюда и отвести тебя в безопасное место.
Прежде чем Лиза успела возразить, он вскинул ее себе на плечо.
– Калеб, я могу идти сама.
– Я… – Колени у Спенсера подкосились, и он уронил Лизу на пол. – Не могу… Мои ноги… Они не слушаются!
Страттон был уже во дворе и целился в слона из своего пугача.
– Эй, думаешь, ты такой здоровый, да? А ну давай! Получай свою пулю!
Он выстрелил, и слон, испугавшись безвредного, но звучного хлопка, попятился в облако пыли. А секундой позже его ножища опустилась прямехонько на господина Мальчика-С-Пальчик.
– Лиза, спасайся! – крикнул Калеб, хлопая себя по ногам, чтобы оживить их.
– Вот уж дудки! – фыркнула Лиза.
Она забросила Калеба себе на плечо и, не разбирая дороги, бросилась сквозь град штукатурки. В конце концов она выбралась на дорожку метрах в ста от дома, от которого осталась лишь груда обломков. Маленький народец уже убрался из опасного места. Несколько служителей догнали слона и теперь успокаивали его.
– Ты можешь поставить меня, Лиза? – сказал Калеб.
– Ты уверен, что сможешь стоять? Может, я лучше отнесу тебя домой?
– Нет уж, поставь.
Лиза опустила Калеба на дорожку и стряхнула пыль с его брюк.
– Бедный Чарли, – сказал он. – Ему так и не удастся отомстить.
– А нам – получить информацию.
Калеб ощутил внезапный тычок под ребра. Он обернулся и увидел Нянюшку, крохотную служанку, которая протягивала ему большую старинную книгу. На кожаном переплете были вытиснены символы, равных которым Калебу еще не доводилось видеть.
– Что это? Она имеет отношение к Ряженым?
Нянюшка ничего не ответила, лишь протянула руку.
– Спасибо, Нянюшка, – сказала Лиза, беря ее за руку. – Если мы что-то можем для вас сделать…
Малютка отдернула ручонку и вновь протянула ее.
– Гм, – сказала Элизабет.
– Вы думаете, я кинулась спасать эту штуковину ради собственного удовольствия? Из-за вас двоих я без дома осталась, так что платите!
Лиза ошарашено пробормотала:
– Я не понимаю, в чем наша…
Калеб вытряхнул в маленькую ладошку свой кошелек.
– Я сомневаюсь, Лиза, что этот слон сумел освободиться без посторонней помощи, – сказал он.
Внезапно раздался еще один вопль. Калеб окинул глазами дорожку.
– Похоже, веселье не закончилось. Кто-то где-то кричал:
– Ради всего святого, спасайтесь! Зип на свободе!
– Сначала женщины и дети, – распорядилась вредная мамаша двух белобрысых мальчишек, проносясь мимо Лизы и Калеба к выходу.
Спенсер и Смит обернулись и увидели Зипа, темнокожего микроцефала, который, насвистывая, неторопливо брел по дорожке, заткнув большие пальцы за пояс меховых штанов. Завидев его, люди вопили и разбегались кто куда. Он выглядел смущенным. Какая-то леди, пробегая мимо, стукнула его зонтиком. Зип явно расстроился от такого пренебрежения. Он раскинул руки и предложил:
– Обнимемся?
– Ради бога, бегите! – заголосил кто-то. – Спасайся кто может! Барнумский дикий негрозоид-шизомоид выбрался из кандалов!
Зип казался вполне безобидным, но вот вызванная его появлением паника привела к настоящему хаосу. Люди топтали друг друга, сбивали киоски сувениров и поджигали урны с мусором для создания большей неразберихи.
– Сюда! – крикнул Калеб, схватил Лизину руку и повлек в сторону бегущей толпы.
– Куда ты? – перекрикивая шум, спросила она.
– Попробуем выйти, откуда вошли!
Они бросились назад к маяку, вынужденные продираться сквозь обезумевшую толпу, которая драпала в противоположном направлении. Почти у выхода они наткнулись на шеренгу облаченных в смокинги представителей высшего общества Нью-Йорка – Вандербилтов, Асторов и Карнеги, – которые сочли неподобающим для своих важных персон присоединиться к всеобщей суматохе и продолжали чинно шествовать по променаду.
