Молли отсчитала деньги на прилавок.
— Так я вас сегодня увижу?
Лес сглотнул и выдавил улыбку:
— Ну еще бы.
— Тогда — спасибо, — жизнерадостно сказала Молли, собрала покупки и направилась к выходу. Когда она пересекала луч сигнализации, Фрэнк прошептал себе под нос:
— Шлюха чокнутая.
Молли остановилась, медленно повернулась к нему и подмигнула.
Как только она оказалась на улице, продавцы пустились в жалкие потуги раздуть пламя стариковской дружбы: лупили друг друга растопыренными пятернями и хлопали Леса по спине. Осуществилась фантазия скобяной лавки — Лесу доведется не просто унизить женщину, Лесу доведется ее унизить и к тому же раздеть. В последнее время их почему-то тянуло на распутство, и о сексе они думали так же часто, как о механизированных инструментах.
— Жена меня убьет, — прохныкал Лес.
— Если она чего-то и не узнает, то ей не повредит, — в унисон ответили остальные.
В животе у Тео все действительно перевернулось, когда он вошел в свой триумфальный садик срезать несколько клейких макух конопли. На сей раз — не для себя. Ему стало худо от одного воспоминания о том, насколько властно управляла эта крохотная грядка всей его жизнью. И как вышло, что вот уже три дня он обходится без единой затяжки из «Трусишки Пита»? Неужели так внезапно может оборваться двадцатилетнее пристрастие к наркотикам? Без отвыкания, без побочных эффектов, без тяги? От свободы его чуть не подташнивало. Как будто посреди всей его жизни вдруг грохнулась Фея Фортелей, огрела его по макушке резиновой курицей, укусила в лодыжку и кинулась на прочее население Хвойной Бухты.
Он упаковал марихуану в целлофановый пакетик, сунул в карман куртки и залез в «вольво». До Сан-Хуниперо ехать сорок семь миль. Ему предстояло погрузиться в самые недра окружного дворца правосудия и лицом к лицу встретиться с Пауком — для того, чтобы выяснить то, что ему хотелось выяснить. Травой нужно было подмаслить Паука. Чтобы подкрепить чем-то взятку, по пути он остановится у какого-нибудь магазина и купит мешок жратвы. С Пауком трудно — он заносчив, и, прямо скажем, от него у Тео мурашки, но любовь с ним крутить можно задешево.
* * *
Сквозь бронированное стекло Тео видел, как Паук сидит в своей паутине: в окружении пяти компьютерных экранов, по которым бежали строки и столбцы данных, отбрасывая на Паука зловещее синеватое мерцание. Помимо этого комната освещалась только крошечными красными и зелеными индикаторами питания, сверкавшими во тьме, словно увечные звезды. Не отрываясь от мониторов, Паук нажал на зуммер и впустил Тео.
— Кроу, — сказал он, не поворачивая головы.
— Лейтенант, — ответил Тео.
— Зови меня Гвоздодером, — сказал Паук.
Его звали Ирвинг Гвоздворт, и в департаменте шерифа округа Сан-Хуниперо он занимал официальную должность главного технического офицера. Росту в нем было пять футов и пять дюймов, весил он триста тридцать фунтов и завел себе моду надевать черный берет всякий раз, когда усаживался в свою паутину. Очень давно Гвоздворт понял, что миром будут править инфо-маньяки, и в подвале окружной тюрьмы огородил свое маленькое технологическое поместье. Не происходило ничего, о чем бы Паук не знал. Он отслеживал и контролировал информацию, циркулировавшую по всему округу, и не успел никто сообразить, какую власть прибрал он к своим лапкам, как Паук стал для системы незаменимым. Он не арестовал в жизни ни одного подозреваемого, не прикоснулся к пистолету и видел патрульную машину только издали — однако стал третьим по званию офицером окружных сил охраны правопорядка.
Кроме пристрастия к новой информации, у Паука была слабость к мусорной закуси, интернет-порнографии и высококачественной марихуане. Последняя и стала ключиком Тео к берлоге Паука. Он положил пакетик на клавиатуру. По-прежнему не глядя на Тео, Паук открыл его, понюхал, раздавил пальцами один бутончик, а потом снова свернул пакетик и сунул в карман рубашки.
— Мило, — сказал он. — Чего тебе нужно? — Он отковырял зефирную шапочку с пирожного «снежок», сунул ее в рот, а остальное швырнул в мусорную корзину под столом.
Тео поставил пакет еды рядом с мусоркой.
— Мне нужны результаты вскрытия Бесс Линдер.
Гвоздодер кивнул — нелегкая задача для человека без ощутимых признаков шеи:
— И?
Тео не очень понимал, что спрашивать. Гвоздворт редко выдавал информацию добровольно — нужно было задавать правильные вопросы. Все равно что разговаривать со сферическим Сфинксом.
— Еще я подумал, не найдешь ли ты чего-нибудь, что поможет найти Мики Плоцника. — Пауку ничего не нужно было объяснять — он уже все знал о пропавшем мальчишке.
Паук сунул руку в пакет и вытащил шоколадный батончик.
— Давай я сначала вскрытие открою. — Жирные пальцы запорхали по клавиатуре. — Тебе распечатка нужна?
— Не помешала бы.
— Здесь написано, что следователь — не ты.
— Я потому к тебе и пришел. Патологоанатом мне рапорт не дает.
— Указанная причина смерти — остановка сердца, вызванная удушением. Самоубийство.
— Да, она повесилась.
— Я так не думаю.
— Я видел труп.
— Я знаю. Висел в столовой.
— Что ты имеешь в виду — ты так не думаешь?
— Кровоподтеки на шее появились после смерти, если верить рапорту. Шея не сломана, значит, она повисла не внезапно.
Тео прищурился, вглядываясь в монитор и пытаясь сообразить, что это значит.
— Но на стене остались следы каблуков. Она должна была повеситься сама. У нее была депрессия, она «золофт» принимала.
— По токсикологической экспертизе — нет.
— Что?
— Они сделали анализ на антидепрессанты, потому что ты упомянул об этом в отчете, но ничего не нашли.
— Здесь же написано — самоубийство.
— Написано, но данные не подтверждаются временем. Похоже, что сначала у нее был сердечный приступ. А потом она повесилась.
— Так ее убили?
— Ты хотел посмотреть рапорт. Здесь написано — остановка сердца. В конечном итоге, всех убивает именно она. Поймай пулю в голову, попади под машину, скушай какой-нибудь яд — сердце все равно остановится.
— Скушай яд?
— Это просто пример, Кроу. Не моя специальность. На твоем месте я бы проверил, не было ли у нее проблем с сердцем.
— Ты же сказал, что это не твоя специальность.
— Не моя. — Паук нажал клавишу, и где-то в темноте зажужжал лазерный принтер.
— Про мальчишку у меня немного. Могу дать тебе список подписчиков его газетного маршрута.
Тео понял, что о Бесс Линдер он получил все, что хотел.
— У меня такой есть. Как насчет списка всех известных в районе насильников?
— Это просто. — Паучьи пальчики заплясали по клавишам. — Думаешь, его сцапали?
— Ни хрена я не думаю.
— В Хвойной Бухте педофилы не найдены. Весь округ хочешь?
— Почему бы и нет?
Принтер ожил опять, и Паук ткнул пальцем во тьму:
— Все, что тебе нужно, — там. Больше я для тебя ничего сделать не могу.
— Спасибо, Гвоздодер, ты мне очень помог. — Тео ощутил позвоночником хронический припадок жути. Он шагнул в темноту и нащупал бумаги в лотке принтера. Потом повернулся к двери. — Ты меня не выпустишь отсюда?
Паук развернулся в кресле и впервые посмотрел на Тео. Поросячьи глазки сверкали из глубоких кратеров.
— Ты по-прежнему живешь в той хижине возле ранчо «Пивбар»?
— Ага, — ответил Тео. — Вот уже восемь лет.
— А на самом ранчо никогда не был, так?
— Нет. — Тео поежился. Знает ли Паук о том, как шериф Бёртон держит его за яйца?
— Это хорошо. Держись от него подальше. И вот еще, Тео…
— А?
— Шериф Бёртон постоянно проверяет все, что приходит из Хвойной Бухты. После смерти этой Линдер и взрыва бензовоза он задрыгался. Если решишь копать Линдер дальше, сильно не высовывайся.
Тео обалдел. Паук сам выдал информацию.
— Почему? — только и смог выдавить он. Паук похлопал по кармашку:
— Мне нравится твоя травка.
Тео улыбнулся.
— Ты скажешь Бёртону, что дал мне результаты вскрытия?
— Чего ради?
— Береги себя, — сказал Тео. Паук отвернулся к мониторам и нажал на зуммер.
Молли была не очень уверена, что у Чокнутой Тетки Хвойной Бухты жизнь легче, чем у Малютки-Воительницы Чужеземья. У Малютки-Воительницы все довольно просто и ясно: бегаешь в полуголом виде, ищешь себе пропитание, топливо и время от времени даешь по соплям разным мутантам. Никаких околичностей, никаких сплетен. Не нужно гадать, одобряют Пираты Песков твое поведение или нет. Если одобряют — сажают на кол и пытают. Если нет — обзывают сукой, сажают на кол и пытают. Могут натравить на тебя голодных радиоактивных тараканов или прижечь сиськи каленой кочергой, могут даже изнасиловать всей кодлой (в режиссерских версиях фильма только для зарубежного проката), но ты всегда знаешь, в каких отношениях ты с Пиратами Песков. Кроме этого, они никогда не хихикают. А хиханек Молли за день хватило выше крыши. В аптеке, например, — хихикали.
