— Главное: на каких условиях мы можем получить деньги, — сказал Бэха. — Сколько, когда, в какой валюте, как возвращать? Есть ли процент за пользование? Какие нужны гарантии с нашей стороны, какие требования с вашей…
По мере того как Бэха перечислял, на лице доктора все больше и больше проступала скука! Что же это такое делается, в самом деле! А при последних словах ему даже пришлось подавить едва заметный судорожный зевок.
Но как только Бэха умолк, к доктору тут же вернулось обычное оживление. Он ласково посмотрел на посетителей и сказал:
— Конечно, мы даем деньги. Но дело в том, что у нас выработалась определенная процедура работы с клиентом. Некоторые из вопросов, которые вы задаете, носят конфиденциальный характер. Мы не отвечаем на них первому встречному-поперечному. Давайте, поступим так: выполним некоторые формальности, ответим на вопросы и заполним этот бланк. Мы убедимся, что вы именно тот, кто нам нужен, и потом вы зададите любые вопросы, какие только придут в вашу драгоценную голову. Хорошо? — И доктор предупредительно развел руками: — Уж простите, у нас такой порядок.
Бэха оглянулся на Матросов и пожал плечами: я здесь не при чем. Их клиника, они и устанавливают порядки! Матросов махнул рукой: бесполезно спорить, делай как говорят.
— Вы, главное, не волнуйтесь! — добавил доктор.
— А я и не волнуюсь!
— Вот и отлично! Вот и молодец! Итак, фамилия, имя, отчество.
Не обращая внимания на недовольство Бэхи, доктор умело и быстро задал Матросову пару десятков традиционных медицинских вопросов, о дате рождения и вредных привычках, о свинке в детском возрасте, наследственных венерических заболеваниях и контактах по туберкулезу, при этом ловко заполняя пустые графы на бланке и расставляя, где нужно, крестики и галочки.
Закончив, доктор с удовольствием оглядел результаты своего труда, навинтил колпачок на перо и торжественно опустил ручку обратно в нагрудный карман.
— Так, так, так… — Он прищуренным глазом пробежал по строчкам. И пошутил: — Не болел, не имел, не состоял, не привлекался. Очень хорошо! А теперь, будьте любезны, пройдите к нашей сестричке.
— А это еще зачем? — изумился Бэха.
Доктор обаятельнейшим образом улыбнулся и виновато развел руками:
— Формальности, мой друг, формальности. Кровушки толику взять на анализ, то да се… Чисто на всякий случай! Вдруг что, не дай бог! — доктор суеверно поплевал через плечо и постучал костяшками пальцев по деревянной поверхности стола. — Чтобы, так сказать… быть наготове… Ведь мы, врачи, такие педанты!.. Вечно нас интересуют всякие там лямблии да трансаминазы… Сами знаете… — доктор вздохнул. — Но вы не беспокойтесь… Сестричка у нас опытная, рука у нее легкая. Кольнет вашего друга — он и не почувствует. Да и вообще, — доктор почему-то подмигнул Матросову и с видом гурмана сложил губы розочкой. — Останетесь довольны.
Бэха почувствовал, что их с Матросовым затягивает маховик неумолимой машины.
— Послушайте! — сказал он. — Вы странный человек! Я же вам объясняю…
— Все, все понимаю! — перебил его доктор. — Но и вы поймите, вы у нас не первый. К нам каждый день приходит не один десяток человек. И у нас выработалась определенная процедура. Мы делаем так, чтобы всем было лучше. Вы, главное, не волнуйтесь, сдадите кровь — и мы ответим на любые ваши вопросы!
Взгляд Бэхи остановился на фотографии на стене: на фоне глянцевой тропической зелени наш доктор в шортах, в черной полумантии и с академической четырехуголкой с кисточкой на голове получает из рук какого-то почтенного старца, тоже в шортах и четырехуголке, огромных размеров диплом. Наш доктор, глядя в объектив, горячо трясет академику руку и не обращает внимания на то, что улыбка на лице старца давно превратилась в гримасу тоски и боли.
— Это я в Калифорнии, — перехватив взгляд, похвастался доктор. — “Во всемирном центре пересадки органов”.
Бэха почувствовал, что сопротивляться напору доктора бесполезно.
— А стоит ли вам беспокоиться и тратить время на анализы, если мы только узнать? — устало спросил он.
Доктор даже руками замахал.
— Что вы! Что вы! — пылко воскликнул он. — Взять ваши анализы — это сущее для нас удовольствие!
Он катнулся в кресле к столику с телефоном, потыкал в клавиши пальцем, услышал томный женский голос на громкой связи и, склонившись, сказал:
— Алисочка, к тебе пациент на «альфа один полное».
Он поднял очки на лоб, потер утомленные глаза и надвинул очки обратно.
— Вам туда, — сказал доктор, показывая вывернутой ладонью на дверь лаборатории, как в свое время Владимир Ильич указывал на светлое будущее. — А мне тем временем нельзя ли ваш паспорт на минутку? Не волнуйтесь, ничего серьезного. Копию снять для наших бюрократов… Кой-какие данные сверить…
Бэха зло посмотрел на доктора, но на этот раз даже спорить не стал.
— Вы, главное, не волнуйтесь! — напутствовал его доктор.
— Да я, собственно… — пожал плечами Бэха.
— Не волнуетесь? — догадался эскулап.
— Нет.
— Вот и правильно!
Процедурный кабинет светился чистотой. Сквозь жалюзи на просторном умытом окне било настойчивое полуденное солнце. Остро сверкал стерильный хром автоклава и начищенные стеклянные поверхности медицинских шкафов. Крахмально ломили глаз аккуратно сложенные бинты и салфетки.
За процедурным столиком читала журнал молодая девушка в белоснежном халате и наколке сестры милосердия на голове. На Матросова глянули прекрасные серые глаза. Строгие глубокие глаза народоволки или жены декабриста. Они глянули взыскательно и серьезно, как, наверное, первая женщина в мире смотрела на первого в мире мужчину.
На столе текстом вниз лежал развернутый иллюстрированный журнал. С яркой обложки на читателя из-под черной копны волос кокетливо и чутко смотрели синие глаза голливудской кинозвезды, опустившейся на колени в золотой песок какого-то залитого солнцем субтропического пляжа, смотрели так, будто не замечали живейшего интереса фотографа к ее плоскому животу с сережкой в пупке и победительному бюсту, едва прикрытому крохотным кусочком полосатой материи.
Матросов смущенно переступил с ноги на ногу.
— Мне бы анализы… — проговорил он и опустился на медицинский стул, стоящий боком у процедурного столика.
Алиса посмотрела на него своими прекрасными строгими глазами и взялась за медицинские приборы.
Доктор не соврал, и легкие руки Алисы отлично знали свое дело. Они помогли Матросову закатать рукав рубашки. Прохладные пальцы обернули вокруг предплечья приятный на ощупь матерчатый хомут тонометра, сработала кнопка, и бойко зажурчавший насосик начал накачивать в прорезиновые недра хомута сжатый воздух для измерения давления.
“Какая хорошая девушка — подумал Матросов, следя за выражением ее лица. — Чистая и красивая — как ангел. Что она делает в этой странной клинике?”
Стараясь не замечать его взгляда, Алиса следила за бегущими цифрами на индикаторе.
Матросов спохватился — что, вправду, он так пялится — и принялся смотреть на обложку с голливудской красоткой. Обходя глазами соблазнительную загорелую фигуру, он стал рассматривать кокосовые пальмы, растущие на белом песке.
— Это она на Майорке, — не отрывая глаз от прибора, пояснила девушка.
Матросов оценил синее небо, лазурное море, чудесные скалы на горизонте и кивнул. Хорошее место.
— А вы бывали на Майорке? — посмотрев на Матросова чудесными глазами, спросила Алиса.
— Нет.
— И я нет… — Девушка вздохнула. Помолчала немного и добавила: — А так хочется…
Алиса вывернула руку Матросова ладонью вверх, мазнула подушечку безымянного пальца смоченным спиртом тампоном и, как будто метнув дротик, уверенно проткнула палец специальным медицинским перфоратором. Она энергично помяла проколотый палец, накачивая в стеклянную трубочку горячую живую кровь.
Руки делали свое дело, а глаза встретилась с глазами Матросова.
— Здесь такая тоска… — пожаловалась Алиса. И грустно обвела взглядом стерильные шкафы, сверкающий автоклав, идеально вымытое окно, разложенные в хирургическом порядке инструменты.
“Какая хорошая девушка!» — опять подумал Матросов. Алиса почувствовала его взгляд и скромно опустила ресницы.
— А вы будете у нас донором? — через некоторое время спросила она.
Матросову почему-то захотелось объяснить, что дело не в самом донорстве, а в деньгах, которые ему срочно нужны для одного хорошего человека, но он понял, что Алисе эти подробности ни к чему.
— Ну, вроде того, — сказал он.
Алиса кивнула и вздохнула опять.
— Как я вам завидую… — вдруг проговорила она.
Матросов сильно удивился.
— Чему же?
— Вот подпишите договор и сможете позволить себе все, что угодно… Все-все!
