Аня стоит в дверях с моими вещами. Лицо у неё просто пылает, глаза блестят. Нет, нельзя девочку давать в обиду. Как-то снова всё резко вышло из-под контроля. Если сюда реально ещё и Натаха заявится, будет полный пиздец.
Выхватываю у Ани вещи, торопливо надеваю. И мамаша её странная, хоть бы отвернулась, так нет, стоит, жрёт меня взглядом профессиональной шлюхи. Чёрт, только бы не вспомнить сейчас про яблоко и яблоньку. Как она такую дочь невинную воспитала?
Всё, я одет, теперь можно и проблемы решать, а то в одних трусах чувствовал я себя не слишком уверенно.
– Натаху выстави отсюда! – бросаю этой курве.
– А чего это ты мне указываешь? – подбоченивается дамочка.
– Слушай, Эллина, или как там тебя, ты на чьей стороне, я не пойму? Ты свою дочь под каток хочешь кинуть? И какая ты мать после этого?
Тушуется на секунду, а потом снова кидается в бой.
– С Анной мы позже поговорим, – бросает строгий взгляд на дочь. Аня начинает слёзы размазывать по щекам.
– Нет уж, – чеканю я. – Нахрен такие разговоры. Давай, Анюта, собирайся. Поедем из этого серпентария, пока тут взрослые тётеньки мне кости перемоют.
– Моя дочь никуда с тобой не пойдёт! – цедит мне в лицо.
В дверь звонят.
– Значит, сейчас же выйди и проводи мою жену быстро и без последствий! А потом будем дальше разбираться в наших запутанных родственных связях.
Звонок повторяется. Эвелина фыркает, но идёт в прихожую, плотно прикрыв дверь в гостиную.
Подскакиваю к Анюте, она дрожит, как осинка. Пытаюсь обнять её, но девочка отстраняется.
– Так, – психую я, с силой прижимая её к груди, – я понимаю, ситуация дерьмовая. Но в чём я опять виноват? Я откуда знал, что нас взбодрит такая… мать? – выплёвываю, как ругательство.
Всхлипывает, но уже не вырывается. Только обречённо ревёт мне в футболку.
– Ань, ты мне скажи, мать тебе звонила?
– Т-телефон в-вчера разбился, – выдыхает рвано.
– Понятно, – вздыхаю я. – Ты хочешь остаться с ней здесь?
Отрицательно машет головой.
– Пойдёшь со мной?
– К-куда? – поднимает полные слёз глаза. У меня сжимается всё внутри от этого побитого взгляда.
– Да хрен его знает, куда. Разберёмся.
– Пойду, – обречённо выдыхает она.
И меня отпускает. Со мной моя девочка пойдёт, а значит, всё у нас будет хорошо. И никакие шлюхастые мамаши нам не помешают.
Глава 29.
Я отчаянно утыкаюсь в шею Гордея, дышу его запахом, стараюсь вернуть себе в очередной раз ушедшую из-под ног землю.
Господи, да когда же это закончится? – хочется заорать мне.
Похоже, каждый раз, как только мы сближаемся, в нашу реальность ураганом врываются какие-то неожиданные внешние силы, и все сносят подчистую.
С матерью у меня и так очень сложные натянутые отношения, а теперь мне даже страшно представить, что будет дальше.
Но оставаться с ней на одной территории я точно не хочу. Когда вошла, она успела меня поставить перед фактом, что не просто погостить приехала, а планирует остаться в России надолго, так как с её французом у неё случился разлад.
– Мне нужно собрать вещи, – произношу тихо.
– Вперёд, – кивает Гордей.
Но сам и не думает меня выпускать из объятий, будто чувствуя, что мне просто необходимо зарядиться от него энергией, как от батарейки.
Но наш интим нарушает вернувшаяся Эвелина.
Мамой, кстати, я называть её не слишком привыкла. Родной она мне так и не стала.
Сейчас я просто издалека чувствую её облучающий радиацией взгляд.
– Наталья ушла, – сообщает ледяным тоном. – А теперь я хочу поговорить с дочерью, – режет, не хуже ножа. – Наедине, – добавляет весомо.
Меня прошивает неприятной дрожью от одной мысли, что я услышу, как только мы останемся одни.
Гордей мимолётным взглядом тут же считывает мои чувства, он чётко видит, что этого разговора я не хочу. И я безумно благодарна ему за защиту. Он всем видом показывает, что не собирается меня отдавать на съедение кобры-мамы, выходит вперёд, задвигая меня за спину.
– Эвелина, – начинает он давяще, – если ты хочешь прочитать лекцию дочери о том, как некрасиво спать с женатыми мужиками, что она разбивает прекрасную семью твоей подруги, или ещё какую-либо подобную чушь, то я уверен, она обойдётся без этой бесполезной информации.
– Бесполезной? – выгибает возмущённо бровь мать. – А почему ты решил, что я на стороне твоей жены? – усмехается.
– Ну вот как-то возникло у меня такое чувство, – Гордей упирает руки в бока, как бы ещё больше закрывая меня от матери.
– Зря, – усмехается Эвелина. – Наоборот, я бы дала дочери парочку очень дельных советов, – провокационно играет бровями, – как отбить чужого мужика, и главное, как его удержать.
– Послушай, вот тут я уверен, что у тебя богатый опыт, но и Аня девочка уже взрослая. Она сама разберётся, – давит её взглядом Гордей. – Аня, иди собирай вещи.
– Какие вещи? – хмурится Эвелина.
– Ма, – выглядываю из-за плеча Гордея. – Спасибо, что разрешила пожить в своей квартире, пока ты была в отъезде, но теперь, когда ты вернулась, вместе нам будет тесно и неудобно…
– И куда ты пойдёшь? – кривится она. – У Дымовых квартира шикарная, я не спорю, но там Наташа тебя сожрёт за пять минут, поверь.
– Я не настолько отбитый, чтобы тащить Аню в нашу квартиру, – снова вступает в разговор Гордей. – Не переживай, Эвелина, я могу себе позволить другое жильё. – Анна, ты совершаешь большую ошибку, – прожигает меня мать взглядом. – Такие мужики, – пренебрежительно указывает на Гордея, – не любят проблем. Поверь, он очень быстро помирится с женой, а тебя ждёт в лучшем случае роль содержанки, – снисходительно кивает она. – Это тоже неплохо, но имеет огромные недостатки. Ты потратишь свою молодость на человека, который в итоге кинет тебя.
– Эвелина, давай свой негативный опыт ты не будешь переносить на дочь, – цедит Гордей.
– Ну да, ну да, – снова эта змеиная усмешка. – Вы мне тут ещё про любовь спойте. Что-то типа: Гордей не такой, он любит меня, а я люблю его…
И так пренебрежительно она это говорит, что внутри у меня как будто дыра образуется, все наши чувства и порывы сразу кажутся незначительными, грязными, обречёнными на провал…
– Так, всё, хватит, – отрезает Гордей. – Аня, пойдём.
– Анна, постой, – окликает меня Эвелина, – Я предупреждаю, что если ты сейчас уйдёшь, на мою поддержку можешь больше не рассчитывать, – звенит её голос.
Мне хочется рассмеяться. Можно подумать, эта поддержка когда-то была. Да, за квартиру и машину я благодарна, но в остальном я давно рассчитываю только на себя.
– Пойду, соберу вещи, – уверенно киваю, давая понять, что все попытки Эвелины не достигли успеха.
Выхожу в спальню, вытаскиваю с верхней полки большую сумку, начинаю собирать. На самом деле вещей у меня не слишком много. Мне кажется, я всегда подспудно знала, что мать может вернуться в любой момент, и тогда мне придётся срочно съезжать.
Нет, в одну сумку всё, конечно же, не влезло, но самое необходимое – легко.
Буквально двадцать минут, и я готова.
Гордей стоит уже полностью одетым у входной двери, как коршун наблюдая за всем происходящим. Мне хочется броситься ему на шею и долго благодарить, потому что я чувствую, сколько яда не выплеснула Эвелина, но он сочится из каждого её взгляда, жеста, движения так, что в квартире даже дышать тяжело.
– Я готова, – сообщаю Гордею.
– Анна, – скрипит Эвелина, – ты хорошо подумала? Я считаю, что ты сейчас поступаешь очень бестактно, бестолково, и просто некрасиво. Могла хотя бы с матерью чаю попить и спросить, как у меня дела и почему я была вынуждена вернуться в Россию.
– Мам, я вижу, что сейчас у нас не получится нормального разговора. Извини, – пытаюсь я расстаться с ней всё же на положительной ноте. – Если ты захочешь, мы можем встретиться с тобой немного позже.
– Что ж, – кривит лицо Эвелина, – посмотрим, как скоро ты прибежишь обратно. Желаю тебе удачи во взрослой жизни, – ядовито усмехается мама.
