В дальнейшем так и делала, стало легче с животными справляться. Но был ещё один случай, где мне пришлось поволноваться. Заезжаю в один из хуторов, еду по улице и думаю, быков надо напоить, а то они своими ртами показывают, что хотят пить. Еду по улице, смотрю, мальчишки играют, наверное, в войну, тогда все дети играли только в войну. Спрашиваю у них: «Еде тут у вас колодец?» — «А вон там, у вербы», — отвечают. Ну, ладно, думаю, у вербы так у вербы, поехали к ней. Подъехала, быков остановила у колодца, взяла из брички ведро с верёвкой и пошла из колодца доставать воду. Но не тут-то было, верёвка оказалась короткой, для нашего колодца самый раз, а вот здесь коротка. Мальчишки мне подсказали, что есть другой колодец, поехала к нему, но и там не получилось по той же причине. Спасибо, выручила женщина, которая пришла за водой, а без неё, не знала, что и делать. Хотя выход был — ходить по дворам и просить длинную верёвку. Вот такие трудности, сынок, а так было всё нормально, никто на меня не нападал, чтобы ограбить или быков увести, слава Богу, всё обошлось нормально.
Затем мама замолчала, сидит, ест сливу. Я был не удовлетворён рассказанным и задал ей наводящий вопрос.
— Мама, а что с глиной, ведь это было самое главное в вашей поездке?»
— А, глина, — протяжно сказала мама, — та с ней нечего, набрала и поехала.
— Так просто? — не унимался я.
— Да нет, сынок, глину так просто не наберёшь. Зараз расскажу, вот доем сливу и расскажу.
А пока мама собирается с мыслями, я вам расскажу, что это за глина и зачем она нужна. Как на юге России, также и на Украине, для проживания люди строят хаты. Строили в основном из самодельного кирпича, так называемого, саман, или по-научному «адоба». Чтобы хаты, построенные из грязно-серого материала выглядели прилично, их обмазывали сначала жёлтой глиной, это было подобие штукатурки, а затем жидкой белой, и это была побелка. Хаты белили как внутри, так и снаружи. Поэтому глины и той, и другой требовалось очень много, ведь только в нашем хуторе было больше ста хат, а были и другие населённые пункты, где было по двести и более жилищ, да плюс к этому заборы, которые строили из этого же самана и точно так же обмазывали.
Так что, та глина, которую мама накопала, была капля в море. В то время организованных поставок не было, и каждый покупал глину, где мог, вот такие люди, как наша мама, и помогали содержать хаты в приличном виде, разумеется, не безвозмездно.
И так, насчёт глины. Мамин рассказ я перенесу на бумагу своими словами, а то, если я буду описывать её словами, то вы ничего не поймете. Вот что она рассказала.
— Приехала я в село Белоглинка, спросила у людей, где берут глину, мне люди рассказали и показали куда ехать. Поехала туда, куда сказали. Там оказалась большая, но неглубокая яма с пологим спуском, так что туда заехать и выехать, проблем не было. Погода было тёплая, день солнечный, в яме было сухо, поэтому я на бричке заехала прямо в яму, к тому месту, где надо копать эту самую глину. Копала я не одна, там ещё были женщины, правда у них бричек не было, так они накопанную глину грузили на тачки, а затем на себе везли в хутор.
Пока копала и грузила глину в бричку, разговорилась с местными женщинами, расспросила их, что и как. Они мне подсказали, что в ближние посёлки глину везти не надо, они и сами приходят сюда и берут глину, сколько им надо. Везти надо в дальние селения, что в десяти-двадцати километрах отсюда, там ты точно всё продашь. Загрузившись, поехала к дальнему селу, думаю, если там всё не продам, то остаток, на обратном пути продам в ближнем селе. К дальнему селу доехала, когда уже стемнело, заезжать туда не стала, решила переночевать у дороги, около скирда из соломы, думаю, в соломе будет спать и мягко, и тепло. Рядом находилось бывшее кукурузное поле, на котором уже успела подняться зеленая трава, это хорошо, будет корм для моих быков.
Быков распрягла, спутала им передние ноги и отпустила пастись, а сама забралась в стог соломы, устроилась там, и сразу уснула.
Проснулась, как всегда ещё до восхода солнца. Чувствую, всё тело болит от этой проклятой глины, даже повернуться больно, думаю, ну болит, не болит, а вставать надо, дома меня ждут полуголодные дети, и поэтому я должна вернуться живая и с продуктами. С трудом поднялась, посмотрела, мои быки лежат недалеко от скирда, я подошла к ним, распутала им ноги, запрягла и поехала торговать. Заехала в село, оно довольно большое, сколько домов не знаю, но много. Чтобы привлечь покупателей, я стала кричать, предлагая им свой товар.
Постепенно на призыв стали сходиться люди, в большинстве своём женщины. Мало, помалу начали брать глину, кто ведро, кто два, но были и те, которые брали по четыре. Мне было приятно видеть, как мой мешок наполняется зерном, а отдельный мешочек немного наполнился и мукой. По немного, я всю глину расторговала, пора ехать за другой порцией, а порция у меня, как вы уже знаете, бричка. Выехала из села, всё было нормально, вдруг, откуда не возьмись, набежали тучи, и полил дождь, да такой сильный, что не дай Бог. Я, набросила на голову один из пустых мешков, чтобы сильно не намочило, погоняю быков, а сама думаю, ну всё, теперь в глиняную яму не заедешь, а если туда заедешь, то там и останешься, пока не высохнет. От дождя дорога раскисла, копыта быков скользят по грязи, но потихоньку двигаемся. Дождь, как неожиданно пошёл, так неожиданно и прекратился. Выглянуло солнце, подул западный ветерок, и дорога мало-помалу начала подсыхать.
Пока я добиралась до глиняной ямы, дорога окончательно высохла, но это был уже конец дня. На бричке в яму заезжать не стала, думаю, сначала надо посмотреть, как там чувствует себя глина, а то глина не земля, сохнет долго. Упряжку остановила у ямы, а сама пошла в низ, к тому месту, где берут глину. Походила, своими сапогами потопталась, чувствую, каблуки проваливаются глубоко, нет, думаю, если под моим весом так глубоко проваливаются каблуки, то копыта быков под их весом провалятся в глину ещё больше. Придётся, бричку оставить на верху, и глину туда таскать ведром.
Так и сделала, быков выпрягла и отправила пастись, а сама взяла ведро, лопату и к глине. Работала одна, в яме никого не было, видно дождь напугал. Хожу, от брички к глине, глину в ведро положила, понесла к бричке, в кузов вывалила и снова к глине, и так хожу, песню себе под нос мурлычу. Вываливаю очередное ведро, гляжу, к яме приближается упряжка лошадей, я ещё подумала, наверное, за глиной едут. Стою с ведром у брички, смотрю, куда они поедут, а они как ехали рысью так, не сбавляя скорости, с маху влетели в глиняную яму. Подъехали к месту, где берут глину, с шумом остановились, из кузова брички спрыгнули трое мужчин, один средних лет, наверное, старший из них, а двое других, парни лет по-семнадцать. Двумя ведрами они начали быстро нагружать свой транспорт.
Я, набирала немного в стороне, ношу себе потихоньку, а куда мне торопиться все равно ночью никуда не поедешь, быки то упрямые. Слышу меня кто-то зовёт, повернулась на голос, мужчина говорит: «Слушай, кума, таким темпом ты долго будешь грузить свою бричку» — «А мне торопиться не куда, до утра потихоньку нагружу» — «Так ты что, до утра собралась тут куковать?» — «Как получится, — ответила ему, — а сама думаю, что ему от меня надо, без него тошно». Хожу с ведром туда-сюда, а сама за ними смотрю и думаю, ну куда они столько грузят, ведь лошади такую тяжесть из ямы не вытащат. А они весело грузят, да грузят. Как только закончили погрузку, старший мужчина говорит: «А ну-ка, парни, поможем лошадкам». Сам берётся за вожжи, а ребята упираются в задок брички, он даёт команду: «Поехали!» А поехать-то и не получилось, лошади дёргают бричку, туда-сюда, а бричка как стояла на одном месте, так и стоит. Мужчина ругается, на лошадей, на бричку, дёргает вожжи, ничего не помогает. Я смотрю на них и думаю: не одна я буду всю ночь куковать, вы тоже тут будете. Смотрю, мужчина идёт ко мне, подошёл и говорит: «Слушай, кума, помоги своими рогатыми вытащить бричку из ямы, а то видишь, что получается» — «Видеть-то я вижу, но скажи мне, с какого ляда я буду «рвать» свою скотину, она мне нужна здоровая, а таская твою бричку, я их угроблю». Он, и так, и эдак, всячески меня уговаривает, чтобы я помогла быками вытащить его бричку, а ничего взамен не предлагает. Я ему говорю: «За просто так, ничего не будет, вот давай, со своими помощниками нагрузи глиной мою бричку, а потом и я вам помогу». Он дал парням команду, те подхватили вёдра, лопату и к нам, буквально, через полчаса, погрузка моей брички была закончена. Я привела своих быков, одела на них ярмо, и пошли вызволять из трясины лихих наездников.
Пока вытаскивали застрявшую бричку, уже стало темно, о поездке и думать было нечего, решила ночевать под бричкой у ямы. Скотину снова отпустила пастись, а сама расстелила солому и улеглась на ночлег. Утречком пораньше, снова поехала торговать, теперь мне это делать было не страшно, уже опыт, хоть и небольшой, но был. Примерно вот такой вся моя поездка и была.
