Он превращал людей в пыль… И обижаться не стоит. Гномики же созданы, чтобы ими играли. Поломаем эти, прикупим другие.
2.
Так продолжалось несколько лет.
Генрих Свистунов в Останкино стал легендой. Десяток мужиков вышиб под зад коленом, почти всех очаровательных гномиков женского пола имел в своем кабинете с мебелью из карельского дуба. Одна дура даже задумала родить от него. Пришлось уволить по статье «служебное несоответствие». После этой легкой досады стал использовать ароматические презервативы, с усиками.
И все бы ничего… Греби денежки, играй в гномиков, но тут появилась какая-то странная сила, которая осмелилась играть с ним, с Генрихом Свистуновым.
Сначала всё было радужно. Вдруг, как из рога изобилия, посыпались награды. Тэффи, Берлинский медведь, платиновая статуэтка Монте-Карло. А потом — бац! — прямо из-под носа увели выгоднейший контракт с денежным мешком из Голливуда.
Затем выкрали из кабинета ноутбук с секретной информацией. Далее в телевизионных домах на улице Королева поползли слухи, что Генрих Свистунов педик.
Ну, ладно педик! Мало ли таких? И на самых высочайших должностях. Но зашептались о другом. Мол, он входит сексуальный контакт только с мальчиками-якутами, причем круглыми сиротами.
Тревожный слух плодился с живостью болезнетворной бактерии, обрастая смачными и позорнейшими подробностями.
В одно прекрасное утро Генриха Свистунова вызвали на ковёр к президенту канала, Эрнсту Убогому.
Свистунов нервно подтянул молнию ширинки, глотнул кофе и на ватных ногах отправился в монарший кабинет.
3.
— Что же ты, братец? — даже не протянул ему руки молодцеватый господин с мясистым лицом. — Озорничаешь?
— Да не знаю я никаких якутов! — обомлел Генрих.
— Каких якутов? — нахмурился верховный босс и швырнул на полировку стола пачку глянцевых, яростно цветных фотографий.
На них, на этих подлых фотках, Генрих вступал в сексуальный контакт с огромным подобием ежа, дикобразом.
— Как докатился? — президент трясущимися руками раскурил трубку, пыхнул дорогущим табачком, устало потер сердце. — Ну, я понимаю с девушками, с девками… Даже с пацанами… Сам не мальчик… Но чтобы с этими. Как он тебе только член не откусил?
— Это деза! — прохрипел Генрих и стал рвать фотки.
— Правды не скроешь, — мудро обронил Эрнст. — Иди. Ты уволен. Пшел вон! К своему дикобразу.
Генрих задом двинулся к выходу.
— Позвони на НТН, — напоследок посоветовал Эрнст Убогий. — Этот канал тобой заинтересовался. Видимо, там сидят такие же дикобразолюбы, как ты.
4.
На НТН позвонил дня через три, когда очухался. Канал этот был хоть и со скандальной репутацией, но наплаву. И, кажется, даже на подъеме.
Его взяли. Хохотнули, вспомнив о его похождениях с ершистым дикобразом. Генрих прикусил губу. И правильно сделал. Через год он поднялся вместе с каналом. Стал вице-президентом. А чтобы успокоить общественность, обиженную спаркой с дикобразом, взял в жены модельку из агентства «Red Star», Юленьку Шевцову. Девушка, правда, еще сексуально не разбуженная, но ничего, дайте срок.
А когда всё наладилось, Генрих опять заскучать, снова захотел поиграть в гномиков со смешными рожицами.
Схема была отработана. Он вновь раздавал оклады, премии, подъемные. Выделял фантастические ссуды на жилье. Отправлял в командировки Лас-Вегас. На канале его стали нежно называть «батей». Нежные практикантки из благодарных побуждений предлагали ему оральный секс в его овальном кабинете.
Но он — ни-ни! Игра же еще только стартовала.
В июльский день решил — всё, пора начинать ристалище. Но тут, во время ежегодного совета директоров, молния его ширинки предательски разошлась, обнаружив алые трусы. А вечером он поскользнулся в уборной и разбил голову об унитазный бочок.
Что такое?
Последовало и крещендо. Он пал в канализационный люк на Тверской, сломал челюсть. Месяц провел в реанимации с гипсовой маской на лице. Кормили его через заднепроходное отверстие.
А когда сняли маску и он глянул в зеркало, обалдел. Увидел брыластую тетку с рыжими волосами.
— Здравствуйте, Прасковья Марковна, — с улыбкой сказал хирург, входя в палату.
— Какая еще Прасковья?! — женским голосом рявкнул Генрих. — Я — вице-президент НТН!
— Ошибаетесь, — с еще большей улыбкой заверил его хирург. — Вы — Прасковья Марковна Дикобразова. Президент ведущего телеканала ЖПЖ.
— Да чтоб вас!
— Успокойтесь, мадам. Сейчас мы сделаем вам укольчик. И скоро на выписку. Канал не может жить без своего легендарного босса.
Генрих Свистунов, она же Прасковья Дикобразова, упал или упала на подушку. Игра уже начата. И хотя вокруг выжженная земля, он востребован. Он — гномик.
Империя Парамона Пряникова раскинулась по всей России. Порнофильмы, порножурналы, порноигры.
Деньжата Ниагарским водопадом обрушивались на его банковские счета. И это правильно! Что человеку надобно? Секс, секс, секс и ничего кроме секса.
Судьба наградила г-на Пряникова внешностью былинного красавца. Под два метра ростом, рыжая копна волос, широкий разворот плеч. Девки на него вешались гроздями. Богатый, молодой, живое воплощение успеха.
Неприятности начались с малого. После упоительного секса с тремя молоденькими блондинками у Парамона пропало обоняние. Начисто! А для него, тонкого гурмана самых изысканных кухонь мира, это был ощутимый удар.
Хочет он, скажем, понюхать, а потом выпить бургундское, закусив ломтиком сыра «Рокфор», опять же предварительно его понюхав, а запаха нет. Вино, как вода. Сыр, как вата.
Вкус он, правда, пока чувствовал, но без запаха и наслаждения никакого.
Эскулапы прописали Парамону капли для носа, высветили электрические колебания мозга, дали эксклюзивные швейцарские таблетки. Ничего не помогало!
С некоторого отчаяния Парамон кинулся в пучину разврата, увлекся даже гомосексуальной оргией. Нюх не появился. К тому же, пропал и слух. И мир наполнился пугающей тишиной.
Парамон всерьез испугался. И решил запереть себя дома, оградив от любых шальных сексуальных контактов. Только глядел свои же порнофильмы, листал порножурналы, резался в компьютерные порноигры.
В результате онемел язык и охромели ноги.
Теперь г-н Парамонов был вынужден передвигаться исключительно в инвалидной коляске, а контактировал с окружающими ручными знаками.
Терять ему теперь было нечего, кроме своего на диво замечательно поставленного бизнеса. Поэтому каждый день он лично выезжал на съемочную площадку и руководил процессом. Уж кому как не ему, отчаянному женолюбу и ловеласу, известно, как должна происходить жаркая сексуальная схватка.
Когда кто-то из лицедеев делает что-то не так, Парамон шипит и оттягивает провинившегося по спине палкой.
Актеры боятся и ненавидят короля порно.
Но злобу Парамона легко извинить. Лишенный практически всех органов чувств, любое проявление похоти он воспринимает, как личное оскорбление. Он, ко всем прочим радостям, недавно стал импотентом.
И вот каждый вечер в своем загородном замке Парамоша выпивает несколько бутылок водки и забирается под стеганое одеяло. Он засыпает и видит сладкие, полные надежды сны.
Он молодой, со стремительными ногами идет к любимой девушке, Насте. Он жадно вдыхает этот упоительный мир двумя ноздрями. Он слышит пение райских птиц и наслаждается тембром своего голоса.
Анастасия же молода, хорошо пахнет, с нежной кожей.
После энергичного занятия сексом, она сладостно потягиваются в постели.
— Милый, чем ты собираешься зарабатывать на жизнь? — Настенька прижимается к Парамону.
— Стану первым в России королем порно.
— Шутишь? — колокольчиком заливалась девушка.
— Какие тут шутки? — озорно улыбается Парамон Пряников, а потом хохочет с благостным ощущением бескрайней жизни.
Капсула 29. Я — МАМОНТОВ, КОРОЛЬ МИРА!
1.
Именно к почтенной старости, к семидесяти годам, он стал ощущать себя королем мира. И попробуйте разубедить в этом! Ведь не разубеждали его ни нищенская квартира, ни полуголодная, канувшая в бездну жизнь, ни идиоты друзья, не сознающие его величия.
Да, именно в семидесятилетний юбилей, как от вспышки молнии, он осознал своё величие. Он — Мамонтов! Потомок богатейших купцов! Судьба под ноги его предков бросалась собольей шубой.
И пусть сегодня у него вонючая квартира на девятом этаже. Разбитые подъезд и лифт. Три кота-оглоеда усердно гадят под ванную. Зато в прошлом, не у него, так у родственников, было всё. Личные пароходы, банки, гостиницы, роскошные куртизанки. Былого величия, увы, не вернуть, но оно бьется, клокочет в груди.
