– Ну папа, – воскликнула Беверли, – что ты вечно во все лезешь! Сложи коробки, да и все. Я сама разберусь, куда что поставить, а если что-нибудь забыла, так сейчас все равно уже нет смысла говорить об этом.
Миссис Эймори резко обернулась к Беверли:
– Очень смешно, дорогая. – Затем она сменила тон и обратилась к маме Шарлотты: – Надеюсь, ваша Шарлотта более организованная и…
В этот момент что-то ударилось об пол.
– Твою мать! – воскликнула Беверли.
Все присутствующие посмотрели на нее. Девушка наклонилась и подняла свой мобильник. Выпрямившись, она, удивленная повисшей в комнате тишиной, недоуменно поглядела на остальных. Шарлотта видела, что миссис Эймори краем глаза смотрит на маму, которая просто окаменела. Если бы кто-нибудь сказал: «Твою мать!» у них дома в присутствии мамы, та не потерпела бы таких выражений.
Миссис Эймори натужно рассмеялась и, покачав головой, проговорила:
– Беверли, мне показалось, или ты действительно сказала: «Ой, что случилось?»
Было видно, что Беверли совершенно не понимает, в чем дело. Потом до нее дошло, и она, словно испугавшись, широко раскрыла глаза и прижала пальцы к губам, пародируя традиционный жест извинения.
– Упс, прошу прощения, – произнесла она с такой иронией и презрением, не заметить которых мог только слепой и глухой. Нисколько не смутившись, девушка обернулась к симпатичному молодому человеку в лиловой футболке, который как раз начал разгружать тележку. – Ставь их как придется… Кен. – Она кокетливо улыбнулась ему. – У меня ужасно плохая память на имена Ты ведь Кен, правда?
– Ставь как придется? – переспросил мистер Эймори. – Да если ставить твое барахло как придется, тебе целого этажа не хватит.
– Ким, – сказал молодой человек.
– А-а… ну да. Я так и подумала: вроде бы мне послышалось – Ким, но я решила, что… А меня зовут Беверли. – Шарлотте показалось, что соседка смотрит в глаза парню чуть дольше, чем это позволительно в момент знакомства. Потом Беверли поинтересовалась несколько игривым голосом: – А ты на каком курсе?
– На последнем. Мы все, – он показал на тележку, – все тут старшекурсники.
Миссис Эймори поспешила обратиться к папе, желая, видимо, как-то разрядить ситуацию и найти тему… впрочем, ей было абсолютно все равно, о чем говорить:
– Прошу прощения, так когда, говорите, вы приехали?
– Да вроде как с полчаса назад. Ну да, типа того.
– Вы ведь живете в западной части Северной Каролины? – Она улыбнулась, и Шарлотте показалось, что собеседница тоже стрельнула глазами на татуировку.
– Ну. Это, если будете в Северной Каролине, то так и рулите все время на запад аж до самой границы. Отсюда-то далековато будет, мы ведь часов десять сюда ехали.
– Боже мой. – Миссис Эймори участливо улыбнулась.
– А вы-то, ребята, как сюда добирались из Массачусетса? – поинтересовался папа.
– Мы прилетели самолетом. – Она опять улыбнулась.
Шарлотта видела, как глава семьи Эймори тем временем внимательно оглядел ее отца с ног до головы… загорелое от многолетней работы на свежем воздухе лицо, покрытые таким же красновато-коричневым загаром руки… русалку… спортивную рубашку навыпуск, потрепанные серые брюки, старые стоптанные кроссовки…
– А куда ж вы прилетели? – спросил папа.
– Да тут есть аэропорт, милях в пяти-шести от города… Джефф, как называется этот аэродром, где мы приземлились?
– Бутвин, – ответил мистер Эймори, улыбаясь маме Шарлотты, которая, однако, и не подумала улыбнуться ему в ответ.
– Ну ничего себе, – искренне удивился папа. – В жизни бы не подумал, что здесь и аэропорт есть.
Шарлотта в этот момент заметила, как Беверли во все глаза разглядывает ее маму… Особенно девушку, видимо, поразил мамин балахон до колен, так эффектно сочетавшийся со спортивными гольфами.
– Да нет, никакой это не аэропорт в обычном смысле слова – пояснила миссис Эймори с улыбкой. – Просто взлетно-посадочная полоса, домик диспетчера – и все. Он и годится-то только для маленьких частных самолетов. – И она улыбнулась снова.
Улыбки на лицах становились все шире, но все больше было заметно, что они не радостные, а просто терпеливые.
– Ну что, могу я еще чем-нибудь вам помочь? – спросил исполняющий обязанности носильщика Ким. Он уже разгрузил вещи с тележки, и теперь коробки заняли всю центральную часть комнаты, громоздясь, словно какой-то айсберг.
– Да нет, вроде бы больше ничего не нужно, – сказал мистер Эймори. – Большое спасибо, Ким.
– Не за что, – ответил молодой человек, толкая тележку обратно к дверям. Не останавливаясь, он произнес: – Всего хорошего. – Затем посмотрел на Беверли и Шарлотту: – Желаю успешной учебы на первом курсе.
– Мы уж постараемся, – сказала Беверли, многозначительно улыбаясь.
Ну ничего себе! Она ведь успела уже практически свести с ним знакомство. Шарлотта окончательно почувствовала себя не в своей тарелке. Сегодня ей никак не удавалось подыскать подходящего ответа на чей-либо вопрос, да и вообще в голову не приходило ни одной удачной фразы, чтобы поддержать разговор – не говоря уж о том, чтобы вот так запросто поболтать с симпатичным старшекурсником.
Мама поправила волосы и выразительно посмотрела на папу. Тот поджал губы и удивленно поднял брови. Действительно, прокол вышел – Киму и в голову не пришло задержаться в комнате и хоть каким-либо образом намекнуть на ожидание чаевых.
Внезапно раздался негромкий телефонный звонок, напоминающий перебор струн арфы. Мистер Эймори вынул из кармана брюк маленький мобильник и поднес его к уху.
– Алло?… Да что ты? Не может быть… – От его восторженного настроения мгновенно не осталось и следа. Изменившись в лице, он жестко проговорил: – Да как это могло получиться?… Ладно, понял… Слушай, Ларри, мне пока не до этого. Мы сейчас в общежитии, в комнате Беверли, тут с нами ее соседка с родителями. Я тебе позже перезвоню. Поспрашивай там, ради Бога, кого-нибудь. В конце концов, Ботвин – не такая уж дыра, чтобы нельзя было найти механиков.
Закрыв крышку телефона, он пояснил жене:
– Это Ларри. Говорит, там утечка в гидравлической системе рулевого управления. Вот только этого нам сейчас и не хватало.
В комнате воцарилась тишина. Затем мистер Эймори снова улыбнулся с терпеливым выражением лица и спросил:
– Ну хорошо… Билли… где вы с… Лизбет… остановились?
Папа сказал, что они вообще не собираются тут останавливаться, а намерены сразу же ехать обратно в Спарту. Мама и миссис Эймори затеяли небольшую дискуссию по поводу тягот столь длинной дороги в течение одного дня. Миссис Эймори заявила, что они тоже собираются улететь сразу же, как только «отвяжутся» от Беверли, пусть девочки сами тут устраиваются, и потом, вспомнила она, ведь буквально через пару часов должно состояться общее собрание первокурсников, разве нет? Она вроде читала об этом в присланном из университета расписании. Это правда, согласилась Беверли, но родителям не удастся отвязаться от нее, пока они не сведут ее куда-нибудь поесть – всем ясно? – потому что она, между прочим, умирает от голода. Мистер и миссис Эймори строго посмотрели на дочь, а потом мистер Эймори улыбнулся маме и папе Шарлотты с выражением, достойным аллегорической статуи Терпения, взирающей на аллегорическую же статую Печали. Ну хорошо, сказал он, им действительно стоит пойти куда-нибудь перекусить, и если мама, папа и Шарлотта не возражают, он был бы рад их пригласить. Если память ему не изменяет, здесь неподалеку в городе есть небольшой ресторанчик под названием «Лё Шеф».
– Ничего выдающегося, – сказал он, – но кухня неплохая, и притом обслуживают быстро.
Папа выразительно посмотрел на маму. Шарлотта прекрасно понимала причину его беспокойства. Любой незнакомый ресторан под названием «Лё Шеф» или «Лё Еще что-нибудь» угрожал семейному бюджету непосильными тратами. Тем не менее мама нашла в себе силы кивнуть папе, выражая согласие посидеть где-нибудь вместе с родителями будущей Шарлоттиной соседки, раз уж те их приглашают, и даже заказать какое-нибудь одно блюдо. В конце концов, просто отказаться было бы невежливо.
Вдруг папа обратился к мистеру Эймори:
– Слушайте, тут же вроде прямо перед въездом в кампус есть «Скворчащая сковородка». Точно-точно, отсюда, наверное, не больше полумили. Я как-то обедал в «Скворчащей сковородке» недалеко от Файетвилля, и мне там очень даже понравилось: кормят на убой и обслуживают на самом деле быстро.
Еще одна неловкая пауза. Все трое членов семейства Эймори переглянулись в полном замешательстве, а затем мистер Эймори изобразил на лице еще более терпеливую – если это только возможно – улыбку и сказал:
– Ну что же, решено… почему бы нам всем не сходить в «Скворчащую сковородку».
