- Но ведь это не правда и ты сама это знаешь! Прости, что не рассказал тебе сразу, все подходящего момента не было, но неужели это так многое меняет?
Господи, он сам-то слышит, что говорит?
- Можешь считать меня старомодной, но да! Это меняет все.
- Ты это решила до того как прочитала мое письмо или после?
Какое письмо? О чем он?
- Макс, - я чувствовала, как мои нервы достигают пределов своего напряжения, - почему ты просто не можешь взять и исчезнуть из моей жизни? Не возвращаться, не появляться в самых неожиданных местах?
Тело опять начала бить дрожь, а к горлу подкатил комок. Он растерянно смотрел на меня, и на секунду я действительно засомневалась, что если для него это тоже было серьезно. Но в следующее мгновенье перед моими глазами всплыло ангельское личико его дочери. Нет, я на такое была не способна.
Очевидно уловив мою заминку, Макс сделал ко мне несколько шагов и попытался обнять, но я попятилась, ускользая из его рук.
- Просто уйди, - прошептала я, - Не усложняй все.
- Ты этого хочешь? - он подошел ближе и меня окутал его запах. Запах запретного плода, которого хочется больше, чем всего остального в мире вместе взятого, - Ты правда хочешь, чтобы я навсегда исчез из твоей жизни?
Остатки моего самообладания трещали по швам. Вот он, рядом. Его губы всего в паре сантиметров от меня, только потянись. Он стоял так близко, что я практически слышала его сердцебиение. Но если я уступлю сейчас, я сама себя перестану уважать.
- Тебе пора к дочери, - выдохнула я. Слово «жене», мой язык не повернулся произнести.
- Я не могу без тебя…
- Всю жизнь мог и дальше сможешь, - глотая не пролитые слезы, проговорила я, боясь смотреть ему в глаза.
Макс несколько секунд молчал, затем медленно направился к двери. Через миг та с громким звуком захлопнулась, а из моих глаз покатились слезы. Анька говорила правду, после каждой встречи с ним, меня нужно откачивать. Чем быстрее и дальше я бежала от судьбы, тем быстрее и точнее попадала в расставленные ею ловушки.
Обессилено присев на край кровати, я несколько минут смотрела в одну точку, а затем схватила свои сандалии и со всей силы швырнула ими об стену. Мне стольких усилий стоило успокоить свой внутренний мир и ради чего? Это что, какое-то извращенное проклятие, из-за которого я обречена до конца жизни пересекаться с Максом, куда бы ни пошла или поехала? Внутри меня было состояние сувенирного новогоднего шара, в котором, если его хорошенько потрясти, начинал идти снег. Все воспоминания и обиды как-то улеглись до сегодняшнего дня, но стоило появиться Максу, как этот шар самопроизвольно встряхнулся, и все внутри всколыхнулось с новой силой.
Я была решительно настроена, уехать отсюда как можно быстрее, чтобы не испытывать на прочность свою нервную систему. Старательно упаковав все свои вещи в чемодан, я закрыла молнию и, вытащив сигарету из пачки, вышла на балкон. Опять курю. Моя жизнь наполнена плохими привычками, какой смысл отказываться от еще одной?
Приятный теплый сумрак начинал окутывать все вокруг, зажигая ночную иллюминацию. Мне явно требовалось расслабиться. Вместо успокоительного, я решила выпить кое-что покрепче и, переодевшись, спустилась в бар. По пути туда я вновь натолкнулась на маленькую Стэф, сидевшую в холле и играющую со своей куклой. Дочь Макса была прелестна и я, не удержавшись, подошла к ней. Она не виновата в том, что ее отец кобель.
- Привет, - я присела перед девочкой.
- Привет, Руби, - ее личико озарилось счастливой улыбкой, а у меня внутри вновь открылась кровоточащая рана, нанесенная ее отцом. По иронии судьбы, я сейчас оказалась в положении любовницы своего родителя. Вот уж поистине никогда не зарекайся.
- А где твоя мама?
- Мамы нет…
Ну и жена у Макса, опять оставила ребенка без присмотра! Будто наперекор моим мыслям, она тут же появилась возле нас.
- Стэфани, я уже взяла ключ. Пойдем в комнату, пора ложиться спать, - позвала та, но заметив меня, подошла ближе, - Я так и не поблагодарила вас…
- Все в порядке, - кивнула я, - берегите ее.
Взъерошив рыжие кудряшки, я уже направилась прочь, когда моего слуха достигла фраза:
- Конечно, особенно после того, что случилось с ее матерью…
Я сделала еще насколько шагов и встала как вкопанная. Потом резко оглянулась и, не успев до конца осознать всю важность происходящего, переспросила.
- Прошу прощения? Разве вы не…
Женщина внимательно посмотрела на меня, а затем улыбнулась:
- О, нет. Я не мама Стэфани, я ее няня. Ее мать погибла в автокатастрофе.
В голове опять стало горячо, а в ушах зазвенело.
- А разве Макс не женат? – от волнения я даже не заметила, что мой вопрос приобрел окраску весьма личного.
Женщина отрицательно покачала головой:
- Он очень долго не мог оправиться от этой трагедии.
- Я извиняюсь, - несколько шагов ближе, - но… как вас зовут?
- Дженнифер, - улыбнулась та.
В голове запульсировало с еще большим усердием и я слегка покачнулась. Маленький ангелочек потянул няню за руку.
- Дженни, а можно Руби пойдет с нами?
- Нет, милая, у нее свои дела, - мягко ответила женщина и, повернувшись вновь в мою сторону, произнесла, - Еще раз спасибо. Эта наша первая поездка и я все никак не научу Стэф, что нельзя убегать одной.
Она взяла девочку за руку и повела в сторону лифтов. Маленькая Стэфани помахала мне на прощание ручкой и посеменила за няней. Я стояла посреди холла, и чувствовала, как меня разбило состояние похожее на паралич. Причем не только физический, но и умственный. Пить сразу расхотелось, а восприятие происходящего, моментально стало объемным, заполняя пробелы в полной картине событий.
Кое-как оторвавшись от места, я рванула к лифтам. Вдавливая кнопку вызова, я не могла спокойно устоять на месте. Наконец, один из этих чудо устройств соизволил открыть передо мной свои двери. Быстрее, быстрее… Мне казалось, он тащится как черепаха. Добравшись, наконец, до своего этажа, я практически бежала по направлению к комнате. Ворвавшись внутрь номера, я вытащила из сумки мобильный телефон и негнущимися пальцами набрала Анькин номер. После третьего гудка в трубке раздался ее голос:
- Алька, привет!
- Ань, помнишь, ты говорила мне о письме, которое принес Макс?
- Ну… - ошарашено протянула та.
- Где оно?
- Я его сожгла, как ты и просила.
- Не ври! Я знаю, ты никогда бы этого не сделала.
- А вот взяла и сделала. Тебе нужно выбросить его из головы. Ты вообще туда поехала, чтобы восстановиться, а не…
- Аня! Где письмо? – я начала срываться на крик.
- Алька, зачем этот мазохизм? – но по голосу было ясно, что она сдается.
- Ань, это очень важно! Очень! Это вопрос жизни и смерти практически! И у меня нещадно улетают деньги, пока ты меня пытаешься воспитывать.
Несколько секунд тишины.
- Я перезвоню через пару минут, - проговорила та и отключилась.
Я ходила туда-сюда по комнате не в силах заставить себя успокоиться и присесть. Каждая секунда была сродни вечности в ожидании Анькиного звонка. Достав дрожащими руками сигарету, я только с пятой попытки зажгла огонек зажигалки. Телефон в моих руках ожил, и я быстро нажала на зеленую кнопку.
- Да.
- Ты уверена, что это нужно делать именно сейчас? Что это вообще нужно делать?
- Аня, - предостерегающе прошипела я.
- Ладно, дело твое.
Я услышала шелест бумаги, Анька открывала письмо.
- В жизнь чужих писем не читала, - пробубнила та, - Так, ладно. Милая моя, бла-бла-бла…
- Аня, слово в слово, - с нажимом проговорила я в трубку.
Послышался вздох, а затем произошло еще что-то, после чего моя подруга изумленно произнесла:
- Япона-мать!
Это было самое страшное ругательство из ее уст, соединяющее в себе величайшее удивление и восторг одновременно.
- Ну! – не выдержала я.
- Лучше присядь, - посоветовала Анька и моего слуха коснулись фразы, написанные Максом, несколько месяцев назад.
