За дверью раздался шорох, и я услышала, как открылась дверь соседней квартиры.
- Вам кого? – голос Аньки.
- Я прошу прощения, но вы не видели, Алена не возвращалась домой? – такой родной, такой любимый голос, едва уловимо искаженный тревогой.
- Я ее со вчерашнего вечера не видела, - удивление и интерес.
- Я могу вас попросить, если она… - крошечная пауза, - Когда она вернется, вы не могли бы мне перезвонить. Вот мой номер. Это очень важно.
- Ну ладно, если важно.
- Очень, - в голосе волнение, - Всего доброго.
- До свиданья.
Звук запирающейся двери и удаляющихся шагов… А теперь спрятаться куда-нибудь и просто умереть. Я доползла до спальни и, забравшись на кровать, прямо в одежде залезла под одеяло. Забыть, нельзя вернуть. Запятая, ухмыляясь, заняла свое место. Меня начал бить озноб, холод одиночества быстро растекался по телу и сознанию. Крепко обняв себя за колени и подтянув их к груди, я, уже не сдерживаясь, дала волю рыданиям. Они заполнили пространство вокруг, открывая истинно новое ощущение безысходной боли, неведомое мне до сегодняшнего дня. Спустя бесконечно долгие часы я провалилась куда-то во мрак, успев с облегчением подумать «Вот оно, забвение…».
Глава восьмая
Женщина пахнет ядом, риском опасных встреч,
Женщина пахнет наградой, если ее беречь…
Пахнет едва уловимо пряным букетом вина…
Женщина пахнет мужчиной, если она влюблена.
- Алька!
Звук пощечины, но, ни капли боли.
- Алька, твою мать! Очнись!
Еще одна пощечина. Правую щеку начали колоть острые иголочки, а кто-то неистово тряс меня за плечи.
- Влад, вызывай «скорую», срочно! Она закатывает глаза, а в себя не приходит, - Анькин голос звучал то громче, то тише, но в нем отчетливо улавливалась паника.
Господи, что за бред? У «скорой» нет лекарства от разрушенных надежд и не сложившихся отношений. Мои плечи, наконец, оставили в покое. Почему я не могу повернуть голову? Тело меня абсолютно не слушалось. Я чувствовала, как на лицо упали волосы, но не могла даже пальцем пошевелить, чтобы убрать их.
- Вызвал, скоро будет, - голос Влада был ни чем не лучше Анькиного. С такими же нотами отчаяния и паники.
Я очень хотела пошевелиться, сказать, что все со мной нормально, но язык будто распух не в состоянии воспроизвести хоть какой-нибудь звук. Опять стало тихо. Я не ощущала времени. Вдруг чьи-то прохладные пальцы коснулись моего лица, затем рук…
- Она, что в коме? – Анькин голос звучал глухо, как будто забиваемая помехами радиоволна.
- Нет, - ответил совершенно незнакомый голос, - это защитная реакция организма на стресс. Своего рода, нервный срыв.
То, что я слышала и ощущала, было сродни происходящему во сне – полуреальным и эфемерным. Неужели мне это снится?
- При нервном срыве люди посуду бьют, истерят, рыдают, но не лежат как овощ, не приходя в сознание и закатывая глаза! – в Анькином голосе сплелись нервозность и растерянность.
- У каждого это проявляется по-разному. Нервный срыв не наступает вследствие какого-то сиюминутного события, - спокойно пояснил все тот же незнакомый голос, - это похоже на постепенно нарастающий снежный ком и никогда нельзя предсказать, что именно послужит последней каплей. Я сделаю ей укол, и выпишу вам рецепт… Все будет хорошо, не переживайте.
А с этим я не могла согласиться. Уже ничего не будет хорошо. Не в этой жизни.
Голос постепенно затихал вместе со всеми остальными звуками. Сознание, ласково убаюканное тьмой, опять погружалось в забытье. Я не сопротивлялась, зная, что там будет спокойно и легко.
Когда мне, наконец, удалось открыть глаза, я смутно ощутила, что вокруг моей кровати сидят люди. В комнате царил полумрак, и было тихо. Как на похоронах. Может я правда уже… Глаза самопроизвольно начали закрываться, но я усилием воли заставила их раскрыться снова и посмотрела по сторонам. Слева от меня сидели Лерка и Света, которая вытирала глаза носовым платком. Справа, глядя в окно, стоял Влад, а у постели на полу сидела Анька. Даже Стас был здесь.
- Я не умерла…
Нечто хриплое и каркающее вырвалось из моего рта вместо слов и все как по команде подлетели ко мне.
- Нет, конечно, нет, милая, - Светка накрыла своей ладонью мою руку, - Но напугала нас сильно.
- У тебя было что-то вроде нервного истощения, - Влад мягко коснулся рукой моего лба и провел по волосам, - но уже все хорошо. Ты сильная девочка.
- Слава Богу! Так, - скомандовала Анька, - все в другую комнату, ей нужно отдыхать.
Друзья по очереди поцеловали меня и тихо вышли из спальни. Все, кроме Ани.
- Что со мной было? – тихо просипела я.
- Валялась сутки в отключке, - присев на край кровати, вздохнула та. Анька как всегда не подбирала выражений, - Ох, и напугала ты нас. Я уж думала, ты в кому впала. Лежишь, не реагируешь, глазки закатываешь, в общем, жуть полнейшая.
Она несколько секунд помолчала.
- Алька, я, конечно, понимаю, что момент не совсем подходящий, но… В общем, приходил тут… этот твой…
Вероятно, у меня на лице появилось страшное выражение, поскольку Аня вновь умолкла.
- Я не хочу об этом говорить.
- Понятно, - вздохнула она, - А мне тебя после него каждый раз откачивай. Ты когда в следующий раз…
- Следующего раза не будет, - прошептала я, - Все кончено. У него своя семья и жизнь, а у меня своя.
- Вот оно что…- протянула Анька, - А что с его письмом делать?
- Каким письмом? - мой мозг, очевидно, исчерпал запас энергии и вновь переходил в спящий режим.
- Ну, он тебе письмо оставил. Просил передать, сказал, что очень важно.
- Выброси его, - закрывая глаза, ответила я, - А лучше сожги…
- Ладно, - Аня встала с кровати и поправила одеяло, - Отдыхай. Тебе нужно набираться сил.
Я сделала вид, что уснула, но на самом деле, просто закрыла глаза и растворилась в той боли, что волнами накатывала на мою душу. Во рту появился солоноватый привкус, и я поняла, что до крови закусила губу. Начать новую жизнь? Уже в который раз? Я смутно осознавала, что нового в ней уже ничего не будет. Просто будет по-другому. Без него.
Действие успокоительных препаратов вновь взяло верх над моим сознанием, и я незаметно для себя уснула.
В таком состоянии я находилась еще три дня, пока мой организм более-менее не восстановился. Продолжая принимать выписанные врачом лекарства, я была похожа на потерянного ежика в тумане. Все чувства притупились, и это было единственно приятным во всем происходящем в моей жизни.
Спустя два с половиной месяца я все еще продолжала жить по инерции, пока в один прекрасный день на пороге моей квартиры не появились Света с Лерой. Радостно объявив, чтобы я начинала паковать чемоданы, они протянули мне путевку на отдых в Испанию. Сначала я хотела отказаться от такого щедрого подарка, но они так искренне за меня беспокоились и так отчаянно хотели вернуть меня в нормальное состояние, что мне не оставалось ничего другого как согласиться. Возможно, смена обстановки действительно пойдет мне на пользу.
Они как всегда оказались правы. Новая страна, новые впечатления, жаркое испанское солнце постепенно стирали из памяти остроту воспоминаний. Я, конечно, не забыла все полностью, но теперь смотрела на прошлое как будто через витрину. Почти ничего не чувствуя. Я парализовала в себе ту часть, которая любила, мучилась и страдала. Зная наверняка, что она до сих пор во мне есть, я, тем не менее, приложила массу усилий, чтобы ее не ощущать.
Дни напролет я гуляла по городу, загорала и купалась, стараясь не ворошить внутри то, что понемногу зажило и успокоилось.
В очередной раз, вернувшись с прогулки по окрестностям, я вошла в отель, направившись к стойке администраторов за ключом от своего номера. Вдруг кто-то потянул меня за подол юбки. Я удивленно посмотрела вниз и увидела маленькую очаровательную девочку с огненно-рыжими кудряшками.
