– А можно чаю? – вырвался у нее встречный вопрос.
– Чаю можно. Все можно – хлеб вон бери, масло, мед. Хочешь, яичницу тебе сделаю? – Дед смотрел на нее уже без недоумения, с улыбкой. – Мы позавтракаем, все мне расскажешь и отправимся. Тут ничего не опасайся, никто тебя не обидит.
– Я не боюсь совсем. У меня дело. Важное. Никаких тайн. Но надо успеть.
– Успеем, – успокоил дед, – сядь, передохни. Как звать-то тебя?
– Лена. Елена Михайловна.
– Ну, прям! Елена Михайловна! Это ты, когда бабкой будешь, станешь Михайловной. Лена! Годится! Как жена моя первая. Легко запомнить.
– А вас?
– Авас-Авас, – поддразнил ее хозяин. – «Я – ворон здешних мест!» Леший.
«Образованный дед, – мелькнуло у Лены в голове, – «Русалку» знает. Недаром у нее изначально мелькнули такие ассоциации».
– Это все хорошо, – рассудительно заметила она, – но я же не смогу обращаться к вам «Ворон», а тем более «Леший». Можно что-то человеческое назвать?
– А Леший – это очень даже человеческое. Алексей я. Но друзья все зовут Лешим. Я ж в лесу живу, сама видишь.
– И без отчества? – уточнила гостья.
– И без отчества, и на «ты».
– Хорошо, я постараюсь.
– Уж постарайся, голуба-душа. Ты вот сама не знаешь, а ты – этап моей жизни. Загадал я так. Но это потом. Ты мне свое расскажешь, я тебе – свое. Ешь давай.
А ее и уговаривать не надо было. Если б не дела, так бы сидела тут и ела, слушая шутки дедушки, любуясь всем, что ее окружало. Похоже, даже намечавшийся грипп отступил.
– Нравится тебе тут у меня? – довольно поинтересовался старик, не сводя смеющихся глаз с лица гостьи.
– Очень! Этот интерьер – тут мысль во всем, замысел мастера ощущается, даже если ничего не понимаешь в искусстве дизайна.
– А ты, я вижу, попалась мне нимфа лесная, все понимающая.
– Я искусствовед. И муж моей сестры известный на весь мир архитектор, декоратор.
– Все! Стоп! – радостно воскликнул дед. – Я все понял! Хочешь – фокус?
– Ну, хочу, – опасливо согласилась Лена.
– Тогда давай я тебе скажу, как зовут твою сестру и ее мужа! А ты молчи и только мысленно повторяй их имена!
Лена несколько раз мысленно произнесла: «Маня, то есть Мария, Мария, Мария. И – Свен, Свен, Свен».
– Готово! – провозгласил фокусник. – Мария и Свен! А я-то думаю, кого это ты мне напоминаешь! Где это я тебя видел? А это Мария и Свен. И сестра их Елена!
Тут и Лена вздохнула с облегчением. Все сошлось. Конечно, Свен и Мария! Он, ее гениальный зять, и устраивал эти интерьеры, кто же еще! Недаром во всем ощущается рациональный скандинавский дух, любовь к простору и понимание особого уюта зимы, которую проводишь в надежном доме с добрыми и прекрасными печками. Она же видела фото! Правда, было это лет пять назад. Свен доволен остался своей работой, показывал с энтузиазмом каждый уголок, объяснял что к чему. И еще – заказчика очень хвалил. Большое между ними взаимопонимание возникло тогда. Часто все шло по-другому. Нашим все требовалась роскошь, богатство, которое полагалось не скрывать, а всячески демонстрировать, вопреки даже элементарному здравому смыслу. А тут все подчинялось одной разумной задаче: свет, пространство, удобство, простота, гармония. И еще: хозяин дома, помнится, хотел обустроить все так, чтобы была возможность жить в лесу полностью автономно. Не зависеть от чужих милостей. Вода – чтоб своя: колодец и скважина. Отопление свое – печки. Электричество – свое. Так и получилось, как было задумано.
Как же тесен мир!
Лена теперь почувствовала себя дома, среди своих родных. Будто сестра обняла ее и погладила по волосам, как в детстве, когда напридумывают они себе страшных сказок, и Маня, сама трясущаяся от воображаемого ужаса, прыгает к Леночке – не за утешением, но – утешать! Есть в ней это – защитница, воительница ее Манечка. Такая от рождения.
– А я смотрю – лицо такое знакомое! Мучаюсь: кто? где? когда? Я же и фотку вашу с Машей видел у них дома. Спросил, не близнецы ли. Похожи как!
– Да! Только… Только ведь Свен говорил, что вы… То есть что ты – молодой… Прости… те…
Старик захохотал.
– Сейчас поймешь. Потерпи. Все! Раз исполнилось, что загадал, значит, надо обещанный зарок выполнять. Ты сиди, ешь-пей. Я сейчас. Умоюсь тоже.
Он удалился совсем не в сторону ванной, в которой приводила себя в порядок Лена. Значит, даже это у них со Свеном предусмотрено: хозяйская ванная и гостевая. И наверняка есть и гостевые комнаты, хотя пока непонятно, как они расположены. Надо будет потом все внимательно посмотреть. Хозяин разрешит. Они же, оказывается, знакомы.
Как все мудро устроено в мире! Надо было луне зайти за тучи, надо было Лене решиться остаться переждать ночную тьму в лесу, чтобы попасть к человеку, о котором столько хорошего слышала, к которому, кстати, не раз звали тогда Свен с Маней – полюбоваться творением. А ей все грустно было на сердце, все недосуг. Несчастной она себя чувствовала, одинокой и не хотела выбираться к чужим людям. Как же правильно и мудро сказано: «Все дни несчастного печальны, а у кого на сердце весело, у того всегда пир». Царь Соломон. Все у него всегда – истина.
Сердце ее внезапно дрогнуло. Царь Соломон. Они ведь недавно говорили с Афанасией о меже. О давней родительской меже, которую нельзя передвигать. Как они там? Не случилось ли чего? Надо позвонить. Впрочем, она же решила, что позвонит, когда отправится в путь. И хватит себя накручивать страхами. Хватит ждать несчастий – прав был царь Соломон. Вот развеселилось ее сердце сейчас – и надо беречь эту радость. Пусть останется с ней.
Она услышала шаги со стороны хозяйской ванной комнаты. Вгляделась – и не могла не ахнуть.
– Ну? – довольно спросил Леший, приближаясь к ней. – Старик, да? Дедушка седой с длинной бородой?
– Нет! – покачала головой Лена. И расхохоталась.
Вот – получай! Она теперь окончательно поняла, насколько удивила Алексея своим чудесным превращением. Потому что его превращение сразило ее наповал.
Перед ней стоял молодой красивый парень. Без бороды. Волосы гладко причесаны, стянуты на затылке резинкой. Темно-синяя футболка, джинсы.
Сколько же лет ее старичку?
– Ты зачем был такой? – спросила она почти то же, что спрашивал ее совсем недавно Леший.
– А что – не понравился тебе дедок?
– Понравился. Ну, наверное, так же, как я в платке и пыльнике.
– Ну, тебе до меня – как до неба. Ты просто так нарядилась, по случаю. А у меня концепция была. Уговор с собой.
– Концептуальный старичок, да? – развеселилась Лена. – Сколько тебе лет на самом деле, бывший дедушка моей мечты?
– Вопрос неприличный. Сейчас уже и не только для вас, баб, но и для нас, мужиков. Мы возраста своего не меньше вашего пугаемся. Но тебе отвечу: сорок три мне. Представь! Ну – чем не старичок? По всем меркам – он самый. Правда, сейчас принято хорохориться, мечтать о бессмертии, в семьдесят заводить восемнадцатилетнюю жену, детей делать из последних сил. Но я через все подобные духовные искания прошел… Хотя жаль, что за сорок перевалило. Это жаль. Но деваться-то все равно некуда. Кстати, заметь, тебя я не спрашиваю про сколько лет. Потому что знаю. Ты на год старше Марии. Я ж когда еще на тебя глаз положил. Спросил у Маши, замужем ты или нет. Одна, разведенная – знаю. Знакомиться тогда смысла не имело, чего тебе жизнь портить: женат был. Думал, на всю жизнь оставшуюся. А ты – сразу увидел – девица серьезная, до фанатизма. Тебя только в жены брать. Да и то – страшно.
– Это точно, – вздохнула Лена, – со мной лучше не связываться. У меня принципы.
Принципы принципами, а в душе Лена ужасно засокрушалась, что мнимый дед оказался даже младше ее. Она ощутила, что вся жизнь ее просочилась, как вода меж сложенными горсточкой ладошками. И не выпало на ее долю вообще никакого женского счастья. А сейчас все кончено. Такая судьба.
Леший, вероятно, заметил тень, набежавшую на до того веселое лицо своей гостьи.
– Эй, ты чего? Устала? Ты ж еще главного не знаешь! Я дочку твою здесь принимал. Они все вместе ко мне сюда приезжали. Красавица. Я своего хотел на ней женить. Сын у меня. Средней дурости шалопай, но в ум войдет. Хотел женить, а она говорит мне, люблю, мол, другого. А что ж не женится другой? – Я ее спрашиваю. Загрустила. – В задницу такого другого надо посылать, если не женится. На такой жениться надо без раздумий. Порода! Воспитание! Это ж видно. Ну что? Так и не женился?
Лена вздохнула и мотнула головой:
– Расстались они.
– И это хорошо! – одобрил Леший. – Значит, у нас все впереди.
Лена независимо дернула плечом.
– Ты не фыркай! Я знаю, о чем говорю. Вот расскажу – ты все поймешь. Ничего случайного в жизни не бывает. Я, конечно, не знал, зачем поехал на эту рыбалку. И там злился, что ничего не выудил. И ехал назад злой. А на деле – выудил тебя. То есть свою новую жизнь.
