Ознакомительная версия.
А потом будет утро. И я, уставший и довольный, сварю себе глинтвейн и, приняв горячую ванну, развалюсь в кресле с дорогущей сигарой во рту, размышляя, как мне потратить мой гонорар. Может, слетать в Египет? Но я там был уже раз восемь. Нет, пора осуществлять мечты. Я никогда не видел бразильский карнавал. И не был в Венеции. А еще надо посмотреть на Октоберфест, и на корриду. Под эти мысли я засну, и мне будет сниться мой следующий корпоратив, еще грандиознее и прекрасней прежнего.
Глава 10. Давай снимать кино!
— Старик, ты куда пропал? — голос вопрошавшего не ассоциировался и не всплывал в памяти. Видимо, глинтвейн еще не выветрился из меня.
Господи, как хочется спать! И почему я не выключил вчера телефон?
— Да так, все дела, дела… — неопределенно отвечаю я, пытаясь спросонок нашарить на прикроватной тумбочке очки. Бесполезно.
— А, ну да. Ты же у нас человек занятой, — в голосе говорившего появились нотки уважения. Ну кто же это, господи? Подскажи! А то вдруг кто-то важный, а я так лопухнусь? Неудобно получится. Если же не важный, то сейчас самое время послать голос подальше и повернуться на другой бок.
— Надо встретиться, у меня есть идея, — голос был вежлив, но настойчив.
Послать просто так голос с такой интонацией невозможно. Я сдаюсь.
— Надо, так надо. Когда и где? — в конце концов там я все и узнаю.
— Давай через час в «Гоблине»
— Отлично. Буду.
Через час я сижу на веранде «Гоблина» и поджидаю моего таинственного визави. Я перебираю в памяти все возможные варианты. Намеренно не заглядываю в телефон — решаю проверить себя. И вдруг память услужливо выбрасывает из своих бездонных недр искомое звено. Боже мой! Как я мог его не узнать? Это же Палпалыч. Сам Бобер. Бобер — это его фамилия. И она ему очень идет. Вот уж бобер, так бобер, во всех отношениях!
Он работает олигархом. И поэтому хочет и может все. Я весь подобрался. Бобер просто так беспокоиться не будет. Значит, у него действительно есть идея. А если у него возникает идея, то весь мир должен вращаться в два раза быстрей. Таков его закон жизни. И это значит, что меня ждут веселые деньки. Но я повторюсь — я люблю свою работу. И чем сложнее задачу ставят передо мной, тем больше азарта появляется в моей жизни. Адреналин струями хлещет в мою кровь, словно бензин в бензобак «Феррари».
Точно. Вот он. Как всегда подтянутый и элегантный. И без возраста. Людям с деньгами вообще стыдно быть неэлегантными и иметь возраст. Они же всегда могут нанять человека, который за них будет помнить, что, когда и с кем, заботиться о том, чтобы хозяин хорошо выглядел и питался исключительно здоровой пищей. Деньги — вообще очень полезная штука для таких вещей. Они освобождают вашу голову от всяких неважных забот и предоставляют вам полную возможность выбирать — прожигать жизнь, бездумно шляясь по ресторанам, или с пользой для себя и общества распоряжаться имеющимися в вашем распоряжении возможностями. Я бы выбрал второе. Жаль, что я не олигарх.
— Привет. Как жизнь? — это ничего не значащие слова, просто так, прелюдия.
— Все замечательно, — я излучаю улыбку. Такие люди любят, чтобы у тебя все было хорошо. Плохое настроение отпугивает их. А мне хочется поработать. Поэтому на ближайшее неопределенное время у меня самое лучшее настроение в мире!
— Ты знаешь, у меня тут появился один проект. Так, наметки. Нужна твоя помощь, — его голос спокоен. Он всегда спокоен. Ему не о чем волноваться. Все, что он задумывает, обречено сбываться. Я весь внимание.
— Тут ко мне случайно попал один парнишка. По-моему, что-то стоящее. Посмотришь?
— Не вопрос. Когда?
— А прямо сейчас. Вон он идет.
К нам приближался симпатичный молодой человек с приятным лицом и складной фигуркой.
— Здравствуйте, — сказал он приятным низким голосом, опускаясь на стул рядом со мной. — Я — …
— Нет, нет. Не надо имен, — Палпалыч властно взмахнул рукой. — У тебя будет псевдоним. Я подумаю, какой. Но пока ты — инкогнито. А что? Инкогнито. Красиво. Герр Инкогнито. Герик Великолепный. О! Пусть так и будет!
От псевдонима за версту несло Робин Гудом и старой Англией. Но это Палпалыча не смутило. Ей-богу, он обрадовался, как ребенок.
— А почему Герик? — спросил я.
— Ты же сам уже ответил на свой вопрос, — и Палпалыч с довольной улыбкой развалился в кресле. — Не понял? Чтобы вопросы задавали. Вот как ты сейчас.
— А-а-а!
А что? В этом что-то есть! Вон, у Бони-М до сих пор спрашивают, что означает их знаменитая «М». И до сих пор они и сами этого не знают. Но прикольно.
Парень вдруг подал голос:
— Мне не нравится. Можно я буду пока хотя бы просто Гера? А там подумаем.
Ты смотри! Брыкается. Это хороший признак. Я не люблю сосунков, которые позволяют богатым «папикам» из себя веревки вить. Видимо, и вправду — талант. Посмотрим.
Палпалыч по очереди разглядывал нас и грыз спичку. Я немного внутренне заволновался — чего конкретно от меня хочет Палпалыч, было пока не ясно.
— Слушай, Шоубиз, а давай кино снимать. — Предложение было столь неожиданным, что я даже сразу не понял его смысла. — А его, — и Палпалыч ткнул взглядом в новоиспеченного Геру, — на главную роль. А что! Вот это будет раскрутка так раскрутка.
До меня, наконец, дошла глубина и грандиозность замысла моего визави.
— Понимаете, Палпалыч, я же не продюсер. Я просто так, рядышком. И потом — кино… Это круто, конечно…
Но он меня перебил.
— Не надо ничего тут мямлить. Я знаю, что ты не продюсер. И слава богу! А то бы они ободрали меня как липку. А результат неизвестен. Это первое. Второе. Я прекрасно знаю, что ты справишься. Ведь ты в теме? — Мне ничего не оставалось, как согласно кивнуть. — Так какого тебе рожна еще, а? Ты в курсе процесса. Запускаешь проект — получаешь бабло. Все просто, как сапог прапорщика. Так что давай без кокетства.
Я умолк и нервно сглотнул слюну. Но там, где-то в глубинах моего подсознания помимо моей воли уже запустился моторчик, который сидит в любом по-настоящему подкованном техническим прогрессом романтике. Я на минуту затих, прислушиваясь к своим ощущениям. Возникла неловкая пауза.
— Почему именно кино? — спохватился я — для поддержания беседы.
— Кино? Это так, — олигарх дернул плечом, — считай, моя прихоть. Давно хотел этим заняться. И надо же с чего-то начинать. По-моему, повод очень подходящий, — и Палпалыч потрепал Геру по румяной щеке. Тот уклонился и недовольно поморщился. Мне такая реакция нравилась.
Кино.
Кино — это мечта любого творческого человека! Я однажды работал на выборах, и там мне пришлось снимать несколько предвыборных роликов. До этого мне никогда не приходилось вплотную сталкиваться со съемочным процессом. Оказалось, что я каким-то таинственным образом был полностью посвящен в технологию изготовления фильма. Я совершенно точно знал, что, как и когда надо делать, чтобы получилось приличное тридцатисекундное кино, которое бы представило нашего кандидата в самом лучшем свете. Я изготовил целых три ролика. Это были настоящие минифильмы, сделанные по всем законам жанра. И у меня все вышло так здорово, что наш кандидат из совершенно неизвестного среднестатистического гражданина занял на выборах второе место. Первое занял, естественно, тот, кто был запланирован победить на этих выборах. Но я думаю, что если бы все было честно, то наш точно бы прошел. Ведь народ на самом деле натурально голосовал за него, и мы никого не покупали.
После выборов я долго думал, как такое может быть. Ведь я нигде не учился, никто не рассказывал мне, что это за профессия такая — снимать кино. И я все-таки это вычислил. Я вспомнил, что с самого детства, примерно лет с одиннадцати, я смотрел кино странным образом. Собственно сюжет фильма интересовал меня в двадцать пятую очередь. Я внимательно наблюдал за игрой актеров — правдиво ли выглядит то, что они делают на экране, или попадается фальшь. Я смотрел, как выставлен свет, как записан звук. Мне были интересны декорации, интерьеры, костюмы. В общем, вся та киношная мелочевка, благодаря которой получается хороший фильм. Или плохой. И еще я усвоил для себя один непреложный факт. Мелочевки в кино не бывает! Ее вообще не бывает там, где хотят, чтобы получилось хорошо. Размер здесь не имеет значения — тридцатисекундный ролик или полноформатная кинолента, все подчиняется одним и тем же законам. Качество и внимание к деталям!
Жаль, что кино — это теперь тоже разновидность шоу-бизнеса. И как ни крамольно это звучит, но и театр тоже. До него тоже добрались большие деньги и стали там распоряжаться и властвовать. Но за качество режиссеры стоят насмерть.
В любом сценическом действе все должно идти гладко, без «дырок» и затяжек. «Дырка», то есть, заминка в пьесе или концерте — это смерть театра. Зритель, которого долго и старательно убаюкивает плавное течение режиссерской мысли, во время незапланированной «дырки» в спектакле вдруг «просыпается», и от этого ему становится очень неуютно. Исчезает «магия театра». Зритель не любит этого внезапного пробуждения, ему становится скучно с вами, и он может уйти от вас навсегда. А задача театра состоит как раз в том, чтобы он к вам вернулся. И тогда надо сделать так, чтобы действие прошло на одном дыхании. И дыхание это должно быть дыханием вашего зрителя! Всё это относится и к кинематографу.
Ознакомительная версия.
