Вот он, тот вопрос, к которому все тянулось... Федоров сжал рукой деревянный подлокотник, напрягся. И вместе с ним, ощутил он, напрягся весь зал.
Виктор помедлил. Глаза его вдруг загорелись и погасли. Он с тусклой усмешкой смотрел на Кравцову.
— Способов много. Например, карты, о них я уже говорил.
— А кроме карт?
— Можно решить контрольную за кого-нибудь, дать списать домашнее задание по математике или физике...
— А еще? Ведь бывало, наверное, что вам с друзьями хотелось... Ну, мало ли чего... А денег не хватало?.. И контрольной в ту минуту не было под рукой?..
В течение долгой паузы Федорову как бы слышалось мягкое, на пушистых лапах, ступание кошки или тигра, постукивание об пол железных когтей.
— Нет,— сказал Виктор почти весело,— грабить прохожих мы не собирались. Мы жили в полном ладу с законом.
— В ладу с законом...— повторила Кравцова.— Вы что же, никогда не нарушали его?..
Виктор пожал плечами:
— Во всяком случае...
— А не припомните ли вы случай с угоном мотоцикла? Тогда вы учились в восьмом классе...
...Была, была такая история,— скрипнул зубами Федоров.— Ребята увели стоявший у подъезда мотоцикл, погоняли и бросили, Виктор среди них был самый младший...
— Что вы мне все время что-нибудь клеите?..— внезапно взорвался Виктор.— При чем тут мотоцикл?.. А хотя бы и так — ну и что?..— Голос у него сделался тонким, визгливым от бешенства.— Все равно отсюда еще далеко до того, чтобы кидаться с ножом на прохожих!..
— Спокойней, обвиняемый,— оборвал его Курдаков.— Согласно уголовно-процессуальному кодексу, вам могут предлагаться любые вопросы. Ваше право — отвечать на них или нет. Продолжайте,— кивнул он прокурору.
— Признаете ли вы, что предъявленная расческа принадлежит вам?— без перехода спросила Кравцова.
— Принадлежала,— зло поправил Виктор.— Пока я ее не потерял.
— Как вы объясните, откуда взялась на ней кровь Стрепетова?
— Я уже сказал: объяснять это — дело следователей, суда.
— То есть сами вы вторично отказываетесь это объяснить? Я правильно вас поняла?
— Да, правильно.
— При этом, как явствует из ваших предыдущих ответов суду, вы не исключаете, что вашу расческу подобрал в сквере кто-нибудь из «крафтов»?
— Не исключаю.
— Хотя и не утверждаете этого?
— Нет, не утверждаю.
— Вы называете ребят, с которыми встретились, «крафтами». Значит, вы были знакомы с ними раньше? Вы могли бы кого-нибудь из них назвать?
— Вряд ли.
— Что значит — вряд ли?
Виктор пожал плечами:
— Это было бы не очень порядочно.
— А они, зная, что вам грозит, ведут себя очень порядочно?
— Это на их совести.— Виктор скользнул глазами куда-то вбок.
— Скажите, Федоров,— Кравцова слегка наклонила голову к плечу и долгим, протяжным взглядом измерила Виктора,— вы когда-нибудь задумывались над тем, что такое — «совесть»?
— Заявляю протест: вопрос не по существу,— раздался звучный баритон Горского, и весь он встрепенулся.
— Я настаиваю на своем вопросе,— сухо возразила Кравцова.
— Протест отклоняется,— сказал председательствующий.— Вы слышали вопрос, обвиняемый?
— Да, слышал.
— Вы можете на него ответить?
— М-м-м... Мне кажется, каждый понимает совесть по-своему. Но кто бы и как ее ни понимал, все говорят одно, а делают другое.
— А вы?
— Об этом не мне судить.
— Туманно...— вздохнула Кравцова,— Значит, в ответ на мой вопрос о «крафтах» вам сказать нечего? Так, выходит?.. Прошу суд обратить на это внимание. Скажите, обвиняемый, вы упомянули, что занимаетесь каратэ... С какой целью?
Виктор усмехнулся:
— Чтобы стать сильным.
— «Чтобы стать сильным...» — задумчиво повторила Кравцова.— Ну, а почему именно, каратэ? Ведь можно заниматься гирями, штангой, классической борьбой — эти виды спорта тоже развивают физическую силу?
— Каратэ развивает не только физическую силу,
— А какую еще?
— Силу духа. Тут все взаимосвязано.
— Вы делали успехи?
— Пока мы занимались, тренер был мной доволен,
— Скажите, Федоров, а вам никогда не хотелось... Прошу правильно понять мой вопрос, я не спрашиваю сейчас, поступали вы так или нет, а спрашиваю только — не хотелось ли вам, не возникало ли у вас иногда желания испытать свою силу не на занятиях, а на других людях? Или же вы обучались каратэ только для того, чтобы демонстрировать его приемы на тренировках?..
Виктор молчал. Его и без того бледные щеки сделались еще бледней.
— Я достаточно ясно задала вопрос?
Федоров чувствовал себя так, словно у него под ногами была бездонная пропасть, а не щелястый, обшарпанный пол. Казалось, что не раньше и не позже, а сейчас, сейчас все решится, и все зависит от того, как ответит Виктор...
— Достаточно ясно...— проговорил Виктор, опустив глаза. И, переступив ногами, поднял взгляд на Кравцову:— Да, иногда такое желание у меня было...
— У меня вопросов больше нет,— сказала Кравцова.
14В затихшем было зале все зашумело, задвигалось. «Зачем?..» — «Вот балда!» — «И кто его за язык дергал!» — выделялось в гуле взбудораженных, раздосадованных голосов. Перед Федоровым промелькнули стопка книг в комнате Виктора, выписки из Ницше и Гессе, обрывки разговоров о каратэ, о «беспредельном человеке»... В другое время он и к словам сына отнесся бы иначе, но сейчас... Все в нем кипело. Ах ты щенок! Нашел, где шутить, кого дразнить!.. Но наступил черед Горского задавать вопросы, и Федоров, как и все вокруг, с надеждой повернулся к нему.
Подобно уверенному в своей популярности артисту, адвокат выдержал паузу — не слишком длинную и не слишком короткую, а именно такую, как нужно.
— У меня тоже есть несколько вопросов к моему подзащитному, но они имеют более непосредственное отношение к делу,— зарокотал его сочный, неотразимый баритон.— Скажите, Федоров, это знаменитое ка-ра-тэ, которое привлекло столь пристальное внимание моего коллеги...— Он по слогам и с пренебрежительной улыбкой выговорил слово «каратэ».— Так вот, ка-ра-тэ было вашим единственным увлечением в спорте?
— Нет, не единственным.— Виктор смотрел на Горского прищурясь, словно пытаясь угадать, куда он клонит.
— Не единственным... А еще?
— Были еще и плавание, и фехтование...
— Отлично... Итак, вас, как и многих, в спорте привлекало отнюдь не только ка-ра-тэ... И когда вы имели дело с рапирой, в иные минуты вам, легко допустить, хотелось померяться отвагой и ловкостью с д’Артаньяном... Однако следует ли отсюда, что вы бросались из спортзала на улицу и кололи всех прохожих подряд?
Послышался смех, кто-то прыснул в кулак, хотя сам Горский сохранял на лице предельно серьезное выражение. Катушкина — и та улыбнулась, по тут же, словно вспомнив о чем-то, стерла улыбку с губ.
— Что?.. Я не расслышал ответа.
— Нет, я никого не колол.
— Так мне и представлялось... Теперь скажите, подзащитный, вы упомянули, что вам иной раз доводилось выручать товарищей, решая за них контрольные. Стало быть, вы не были слабым или отстающим учеником? Ну, а случалась ли вам, защищая честь школы, участвовать в олимпиадах, занимать призовые места?..
Пока Виктор перечислял олимпиады — по физике, математике, список вышел впечатляющим,— Горский стоял, подняв правую руку с вытянутым указательным пальцем, как бы призывая всех слушать и запоминать...
— Скажите, подзащитный, когда вы обнаружили, что у вас пропала расческа?
— Не помню. Наверное, дома. Или на другой день.
— И как вы поступили — отправились ее разыскивать?
— И не подумал. Расческу можно купить в любом магазине.
— Случалось ли вам до того терять подобные вещи? И если да, то что именно?
— Мало ли что... Ручки, перочинные ножи...
— И вас это не тревожило? Вы не думали, например, что ваш перочинный нож кто-то может использовать отнюдь не для того, чтобы срезать с яблока кожуру?..
— Нет, не тревожило.
— Почему же? Ведь нож-то ваш?
— Ну и что? Нож мой, а если кто-то его использовал не для очистки яблока... Ему и отвечать,
— «Ему и отвечать»...— повторил Горский как бы невзначай, склонясь на секунду над своим столом и сделав короткую пометку в бумагах.— А теперь поясните, вы когда-нибудь встречали Стрепетова, знали его?
— Я уже говорил — нет, никогда его не видел.
— Значит, у вас не было по отношению к нему ни вражды, ни зависти, ни каких-либо мстительных чувств?
— Я ведь сказал, что никогда его не видел.
— А ваши товарищи?
— Они тоже.
— Может быть, вы испытывали нужду в деньгах? Вы ведь сами сказали, что вам порой не хватало карманных денег... Именно карманных, поскольку джинсы, магнитофон, проигрыватель, гитара, то есть все, что ценят юноши вашего возраста, у вас имелось?..
