Каждая встреча с ним, каждый разговор являлся для меня чем-то вроде теоретического жизненного урока. Это было так странно, ведь Влад так молод. Он помогал мне понять себя. Он давал правильные советы, которые действительно помогали. Он стал кем-то особенным в моей жизни. Он был больше, чем друг. Он был больше, чем человек. Влад всегда находился рядом, когда мне нужна была поддержка. Мы очень сблизились, и многие в школе даже думали, что мы встречаемся.
Признаться, в последнее время я сама размышляла об этом… И я думала о Владе больше, чем следовало бы. Если бы я встретила его год назад, или около того, то, вероятно, не обратила бы на него внимания. В то время я была сильнее зависима от общества, чем пару месяцев назад. Я бы не смогла подружиться со слепым. Но сейчас для меня это не имело никакого значения.
Я питала к нему теплые чувства. Мне нравилось смотреть, как он улыбается, мне нравилось слушать его голос. Мне нравилось в нем абсолютно все. В этом парне не было минусов. Бывали дни, когда он не приходил в школу, и я скучала и переживала за него. Он ненавидел проходить лечение, но был вынужден это делать, чтобы не расстраивать свою маму. Он немного рассказывал мне о ней, но я знала, что он безумно ее любил.
Однажды, когда Влад снова не пришел на занятия, я не на шутку разволновалась.
― Не переживай так, ― Виолетта пыталась меня утешить.
Она одна из немногих, точнее, единственная, кто принял Влада. Остальные по-прежнему относились к нему либо как к пустому месту, либо как к неполноценному «отбросу» общества. Еще никогда я не стремилась защищать кого-то рьяно, как Влада. Мне хотелось оградить его от всех злых языков, от насмешливых взглядов и ядовитых шуток. Мне хотелось сделать так, чтобы он чувствовал себя в безопасности, чтобы он улыбался и не заботился о том, что стал главным предметом насмешек в этой школе. И я делала все возможное для этого.
Я не могла объяснить Виолетте, что ощущала нехорошее предчувствие.
― Он часто пропускает занятия, ― сказала она.
Да. Именно это меня и беспокоило.
― Все нормально, ― я натянула улыбку, но Виолетта поняла, что это притворство, но лезть не стала. Она понимала меня.
Этот день тянулся бесконечно долго. На каждой переменке я звонила Владу, но он не отвечал. Я уже реально подумывала о том, чтобы наведаться к нему после уроков, но сомневалась, что это правильное решение. Никогда не любила навязываться, и если Влад захочет напомнить о себе, он это сделает сам.
Не смотря на то, что я не могла достучаться до него, я все равно пришла в Приморский парк Победы ― наш парк ― в надежде встретить его там с Эйнштейном. Я прождала его на нашей скамейке целый час, но он так и не пришел.
Я не отчаивалась, хотя чувствовала сердцем, что что-то случилось. Влад всегда заранее предупреждал меня, если его дела совпадали с нашими прогулками. Но в этот раз все иначе.
***
Когда я вернулась домой, огорченная и грустная, меня ждал папа. И он был не один. Я сразу вспомнила ту женщину, которая украла его сердце. Юлия. Рыжеволосая, высокая, стройная и такая же смущенная, как и в прошлую и единственную нашу встречу.
Вот это сюрприз.
― Привет, Алина, ― папа встретил меня с широкой улыбкой.
Он подошел ко мне и поцеловал в щеку, чем удивил еще сильнее.
― Будь хорошей девочкой, ― шепнул он мне на ухо, обнимая. ― Я в тебя верю! ― и, отстранившись, подмигнул.
― Конечно, ― полностью обескураженная происходящим, пробормотала я.
Папа положил одну руку мне на спину и немного подтолкнул вперед. Я почувствовала отголосок боли, которую в свое время эта женщина неосознанно причинила мне, но постаралась тут же выкинуть все плохие мысли из головы.
― Пора бы официально представить моих девочек друг другу, ― весело сказал папа, подведя меня к рыжеволосой женщине. Он сделал шаг в сторону, и его рука соскользнула с моей спины. Тогда-то я и почувствовала себя необычайно одинокой. ― Юля, прошу, познакомься, это моя любимая и неповторимая дочь, Алина.
Я с трудом сохранила спокойное выражение лица.
Юля неуверенно улыбнулась мне и протянула руку.
― Привет, Алина. Мне очень приятно познакомиться с тобой, ― сказала она.
Взрослые ждали, когда я, наконец, вынырну из омута раздумий и что-нибудь отвечу или сделаю в ответ. Папа смотрел на меня с бескрайней надеждой в глазах. Он рассчитывал на меня, а я не могла подвести его.
― Здравствуйте, Юля, ― произнесла я, пожав ее руку. ― Мне тоже приятно с вами познакомиться, ― и я натянула на лицо одну из своих самых очаровательных улыбок.
Я услышала, как папа вздохнул с облегчением.
Я много раз представляла себе наше знакомство с невестой папы. Я представляла столько разных вариантов, как поприветствовать ее, и о чем говорить с ней. Но все мгновенно вылетело из головы, когда настал момент. Так ведь всегда бывает.
Наше знакомство прошло… неплохо, в целом. Мы посидели за столом. Поначалу ни я, ни Юля не знали, как вести себя друг с другом, и если бы не папа, то, возможно, мы бы так и не заговорили. Она оказалась хорошей женщиной, такой, какой ее мне описывал папа. У нее добрые глаза, красивая улыбка, мягкий голос. Я внимательно наблюдала, как она смотрела на папу, и как он смотрел на нее. Одновременно я испытывала радость за него и огорчение оттого, что моя мечта по воссоединению родителей так и не осуществится. Но папа был счастлив с Юлей. Теперь я видела это и не собиралась препятствовать их свадьбе, которая была назначена на июль следующего года.
Перед тем, как проводить свою избранницу, папа сказал мне:
― Ты была умницей!
А затем он подвез ее до дома, но вернулся поздно ночью, или даже утром. В общем, я уже спала.
***
На следующий день Влад появился в школе. Когда я увидела его, стоящего у окна на первом этаже, то бросилась к нему со всех ног.
― Привет, ― пролепетала я, пыхтя.
Влад резко дернул головой в мою сторону.
― Алина? ― хрипло и удивленно произнес он.
― Да. Это я, ― я улыбнулась, но улыбка почти сразу померкла. Влад выглядел растерянным и печальным. Мое сердце, предчувствуя нехорошее, забилось быстрее. ― Что с тобой? Почему ты такой…
Я не успела договорить, как Влад сказал:
― Эйнштейн вчера умер.
Я открыла рот в немом изумлении. Моя душа рухнула вниз.
― О боже, ― прошептала я в ужасе.
Слезы моментально наполнили глаза, и я заплакала. Эйнштейн ― это самый добрый и верный пес. Он любил Влада, и Влад любил его. Между ними была особая, никому не понятная связь, которая делала их незаменимыми друг для друга. И я просто не представляла, что сейчас испытывал Влад.
Поэтому он вчера не пришел в школу. Из-за Эйнштейна.
― Мне так жаль, ― всхлипнула я.
Влад сжал губы и кивнул.
Я не могла подобрать слов, поэтому просто сделала шаг вперед и обняла его. Крепко. Так я хотела показать ему, что он может рассчитывать на мою поддержку. Влад не ожидал подобного жеста с моей стороны, но неторопливо обнял меня в ответ.
Мы простояли, обнимаясь, несколько минут. Все, кто проходил мимо, бросали на нас любопытные взгляды. И сейчас я позавидовала Владу, потому что он не мог видеть их. Школа ― не место, где мы могли поговорить об этом, и я с нетерпением ждала вечера, чтобы встретиться с Владом и поговорить о случившемся. Все это время он поддерживал меня, теперь настал мой черед быть опорой для него в трудную минуту. Ведь так поступают настоящие друзья, верно?
На третьем уроке у меня возникло сильное желание сорваться с места и убежать. Я знала, что Влад чувствовал то же самое. Клянусь здоровьем своих родителей, я старалась не плакать, но слезы сами катились ручьями по щекам.
И когда мы пошли на обед, я не выдержала.
У столовой я дождалась Влада и сказала Виолетте, чтобы она шла без меня.
Мне было больно смотреть на своего друга. Он напоминал живого мертвеца, как бы ужасно это ни звучало.
Полная решимости, я пошла ему навстречу.
― Давай уйдем, ― остановившись в полушаге, тихо сказала я ему.
Влад вздрогнул от неожиданности.
― Что? ― хрипло спросил он.
― Давай уйдем с уроков, ― повторила я громче.
Его брови сошлись вместе.
― Зачем?
― Я не могу здесь находиться, ― честно ответила я. ― А ты?
Влад опустил голову и тяжело вздохнул.
― И я.
― Тогда сбежим.
Никогда бы не подумала, что способна прогулять уроки.
― А что скажем учителям?
― Ничего, ― я махнула рукой. ― Просто уйдем. Плевать, что будут говорить. Мне нужен свежий воздух, иначе голова взорвется от переизбытка мыслей.
― И у меня, ― кратко отозвался Влад.
― Уходим?
― Уходим.
Я схватила его за руку и повела к раздевалке. Когда мы оказались на улице, мне стало лучше. Лицо обдувал холодный ноябрьский ветер. Я посильнее укуталась в куртку и посмотрела на Влада. Ему, казалось, вообще было все равно на холод.
