– А что это за загадочная драма, связанная с Юлькиным появлением на свет? – Богданов вырвал руку и тряхнул головой.
– Откуда ты... – пробормотала Наталья и осеклась. – О чем ты говоришь? Я не понимаю...
– Все ты прекрасно понимаешь. Но учти, я докопаюсь до истины. И тогда... – Богданов больно ткнул Наталью в плечо, развернулся на сто восемьдесят градусов и выскочил из квартиры.
– Докопается он... – усмехнулась Наталья, кутаясь в одеяло. – Пусть попробует. Все действующие лица той давней истории либо мертвы, либо почти мертвы. Так что спрашивать, собственно, не у кого.
Наталье вдруг стало обидно. Богданов нравился ей, напоминал отца. Задорной улыбкой, что ли? Голосом? Манерой говорить?
Наталья мысленно перенеслась в далекое детство.
Каждое лето отец снимал на пару недель дом в богом забытой деревне в Самарской области. Целыми днями Наташа с отцом бродили по лесу. Отец вечно таскал с собой древнее охотничье ружье, оставшееся ему в наследство от деда. Но так ни разу и не выстрелил. Иногда их уединение нарушал ближайший отцовский друг Крымов. Его все почему-то называли по фамилии, хотя у него было хорошее русское имя – Владимир.
Удивительно, воспоминания оставили Наталью равнодушной. По эмоциональной насыщенности их можно было сравнить разве что с ежемесячным заполнением счетов на оплату квартиры.
В то время Наталья обожала отца. А сейчас не могла мысленно восстановить его черты. Лишь размытый, зыбкий образ. Зато Крымова помнила прекрасно. Четко и ясно.
Дроздовская решительно откинула одеяло и отправилась в душ.
Потом высушила волосы и уложила их в тяжелый узел. Тщательно накрасилась. Натянула шелковую блузку бледно-розового оттенка и бордовый костюм из тонкой шерсти – узкая юбка по колено и короткий стильный жакет, расшитый декоративными пуговицами.
Когда Наталья, спустя час, выходила из дома, на пороге спальни возник заспанный муж.
– Уже убегаешь? – удивленно зевнул он. – Что в такую рань?
– У меня пациент в девять, – на ходу придумала Наталья.
– Катастрофа! Совсем себя не бережешь, кисуля.
– Сколько раз я просила тебя так меня не называть, – скривилась Дроздовская, – прибереги эти «сладкие словечки» для своих подружек.
– Каких подружек? – возмутился муж и покраснел.
– Да ладно, не бери в голову, – хохотнула Наталья, – все, я пошла.
Внизу ждала машина.
– Доброе утро, Наталья Андреевна, – подобострастно улыбнулся шофер и распахнул заднюю дверцу «БМВ». Наталья скользнула в комфортабельный салон и буквально утонула в объятиях мягкого кожаного сиденья. Откинулась на спинку, прикрыла глаза, сделав вид, что дремлет.
Водитель попытался задать какой-то вопрос, но Наталья буркнула в ответ нечто невразумительное, и он отстал. Он ей не нравился.
Неприятный тип. Хитрый, подлый и жадный. За деньги готов на многое. Собственно, по этой причине его и держали.
Дроздовская открыла кабинет и вошла. Вдохнула привычный запах антисептиков, к которому примешивался легкий аромат «Черутти» и «Житан», повесила дубленку в шкаф, включила чайник и села за стол.
Просторная светлая комната с высоким окном совсем не походила на кабинет модного преуспевающего психотерапевта. Белые крашеные стены, дешевая корпусная мебель. На широком подоконнике – аспарагус, декоративная березка, пара кактусов. Стандартный больничный набор. Шкаф с медикаментами, стеллаж с медицинскими справочниками, картотека с историями болезней. Письменный стол с древним компьютером, рядом фотография в рамке – Наталья в обнимку с Павлушей под пальмами. Снимок был сделан прошлой весной во время майских каникул в Испании, в прелестном приморском городке с красивым названием Лоррет-де-Мар.
Чайник натужно крякнул и отключился. Наталья налила себе кофе и устроилась на кожаном диване.
8.03. – отсчитали стрелки на циферблате настенных часов. Господи! Еще только восемь! В коридоре стояла непривычная тишина. Наталья никогда не приходила на работу так рано. Она отхлебнула кофе, откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза.
Внезапно со скрипом приоткрылась дверь. Наталья вздрогнула.
– Кто там? – хрипло пробормотала она. В образовавшейся щели нарисовалась кудрявая головка секретарши Оленьки.
– Ой, Наталья Андреевна, извините, – испуганно пролепетала она. – Я не знала, что вы уже пришли. Там просто пациентка приехала, а я ей сказала, что вас еще нет.
– Пациентка? – удивленно переспросила Наталья и посмотрела на часы. Батюшки святы! Одиннадцать! Она, оказывается, заснула!
Сознание медленно возвращалось. Вспомнились хмурая бессонная ночь, досрочное прибытие на работу, а вслед за ними – Порогов со своей артисткой. Кажется, ее фамилия Бондаренко... Именно ей Наталья назначила сеанс предварительного собеседования на понедельник, на одиннадцать утра. Зачем? Ведь прекрасно знала, что именно на это время запланирована Павлушина операция и что она будет не в состоянии заниматься чужими проблемами.
– Запускайте, – распорядилась Дроздовская, залпом допила остывший кофе, метнулась в крошечную ванную. Поправила макияж, пригладила растрепавшиеся волосы. Спустя минуту она уже разглядывала посетительницу. Ничего особенного. Классическая субретка. Фигурка, правда, неплохая. Одета дорого, но безвкусно. Кружевная кофточка, мини-юбка цвета хаки, мушкетерские сапоги-ботфорты. Может, она действительно очень талантливая актриса?
– Здравствуйте, – гостеприимно улыбнулась Наталья и протянула руку.
Посетительница проигнорировала жест приветствия. Покачала головой и презрительно закатила глаза. Секретарша Оленька за ее спиной поджала губы, всем своим видом олицетворяя немой укор.
– Учтите, – воинственно произнесла Бондаренко, – я здесь нахожусь исключительно из уважения к Михал Михалычу. Потому что он меня попросил. На самом деле вся эта история выеденного яйца не стоит и никакое лечение мне не требуется. Ясно вам? Я совершенно здорова. Здоровее вас всех вместе взятых.
– Нисколько не сомневаюсь, – мягко улыбнулась Наталья, – и уверяю вас, я не имею намерения записывать вас в пациенты нашей клиники. Боже упаси! Я только хочу с вами поговорить.
– Говорите, – тряхнула мелированными прядями Бондаренко, – я вся внимание.
– Давайте для начала присядем. – Наталья указала Ларисе на диван. Бондаренко хмыкнула, швырнула на сиденье стильную сумочку от Луи Виттона и плюхнулась рядом.
– Прекрасно, – заключила Дроздовская. – Теперь я попрошу вас закрыть глаза и расслабиться.
– Это еще зачем? – взвилась Бондаренко. – Что вы собираетесь со мной сделать? Зомбировать?
– Ни в коем случае! Я просто хочу, чтобы вы сбросили лишнее напряжение.
– Не морочьте мне голову! Я же чувствую, вы пытаетесь меня загипнотизировать! Предупреждаю, у вас ни черта не получится. Я не поддаюсь гипнозу!
– Никто и не сможет это сделать против вашей воли, – спокойно пояснила Наталья, пристально глядя в глаза Ларисе. – Но, честно говоря, я не понимаю, чего вы так боитесь? Ничего страшного в этом нет. Все, что делает гипноз, – это повторяет естественный сценарий засыпания, но таким образом, что вы не засыпаете и поэтому в состоянии давать своему подсознанию директивы. Работа гипноза сводится к тому, чтобы успокоить мозг...
– Мне совсем ни к чему успокаивать мой мозг, – вяло парировала Бондаренко. – Он у меня в порядке.
– Конечно, в порядке, – монотонным голосом продолжала Дроздовская. – Я просто рассказываю вам о гипнозе. Пожалуй, ни о чем не существует больше мифов и недостоверной информации. Это происходит из-за огромного количества фильмов и романов, спекулирующих на этом явлении...
Наталья равнодушно наблюдала, как ее пациентка постепенно впадала в прострацию. Исчезла агрессия, черты лица разгладились, в глазах появилось отсутствующее выражение.
– Ваша рука похожа на бревно. Тяжелое, неподвижное. Попробуйте поднять руку. – Наталья часто использовала этот маленький тест для определения степени вхождения в транс. Бондаренко не прореагировала. Значит, вошла в глубокий гипноз. Наталью давно перестали удивлять творимые ею «чудеса». Способность подчинять людей своей воле она обнаружила еще в подростковом возрасте. Как-то на уроке физики учительница вызвала Наташу к доске. Юная Наташа, переживавшая в тот момент серьезную душевную драму, была совершенно не готова отвечать. Она просто застыла, растерянно глядя учительнице в глаза. Прошло несколько томительных минут, как вдруг учительница сказала: «Молодец, Дроздовская. Садись, пять!» Класс был потрясен. Но больше всех поразилась сама Наташа. «Что это? – подумала она тогда. – Случайное совпадение или я действительно умею внушать людям свои мысли?»
Наташа взялась экспериментировать. Начала с урока литературы. Преподавательница мастерски, как настоящая актриса, читала наизусть отрывки из классиков. И ни разу не запнулась. «Ошибись, ошибись», – внушала ей Наташа. И случилось невероятное. Учительница забыла текст и, смутившись, убежала из класса. Потом Наташа научилась отгадывать, каким будет домашнее задание, кого из одноклассников вызовут к доске.
