Ознакомительная версия.
И вдруг Салатница услышал окуркин вопрос:
— Как из единицы интеграл?
Мусоровоз не поверил своим ушам.
Отдаленно он слыхал это слово «интеграл», то ли по радио, а то ли шофер так матерился. Во всяком случае, это было давно. Как из единицы интеграл, вот это да.
— Чо? — откликнулся мусоровоз Салатница.
— Как «Зенит» сыграл? — повторил окурок.
В это же время, привлеченный солнцем и морем, из мусоровоза стал выбираться народ: пакеты, банки, битые расчески, шелуха, вылез даже противогаз времен второй мировой войны, затряс хоботом и высморкался.
— Как всегда, — задумчиво ответил мусоровоз. — Три-ноль в нашу пользу.
Окурок сказал:
— А, — и снова ушел в море, утянутый мелким прибоем, закачался на волне и поднырнул.
Противогаз же увидел на поверхности медузу и затрубил:
— Каска, каска! Боевая подруга! Погоны, портянки, кальсоны! Взвод, к газовой атаке товсь! Ах ты каска! Я никогда на тебя не мог налезть! Неспетая песня!
Медуза с испугу нырнула и тут же опустилась к морским огурцам, а окурок сверху все спрашивал:
— Он че, слон? Глаза большие, а сам без ушей.
А резиновая подошва, проплывавшая мимо, отвечала:
— Салатница, он таких чудных привозит. Я сама, когда ушла из большого футбола, как-то с ним прокатилась. Это просто отстой! Чума, кто там был. Весело ехали, один тазик все пел «я твой, я твой».
Однажды дары моря затеяли конкурс по народной игре в куличики (песка на дне навалом). Особенность конкурса состояла в том, что куличики должны были быть с начинкой. Даров моря явилось много: пять устриц, штук десять мидий (они все время аплодировали), одна усатая креветка и немеряное количество разной мелкой шелупони. Усатая креветка лепила куличики, а шелупонь изображала начинку по условиям конкурса.
Неприятности начались с того, что уже на десятом куличе вся начинка начала расползаться и почесала по своим делам в разные стороны, шевеля ресничками. Только одна инфузория-туфелька закопошилась, не вылезла, и ей-то и была вручена награда, золотая звезда (по виду крышка от бутылки). Не зная куда деваться из-под крышки, туфелька еле слышно заорала, тут мидии опять дружно стали хлопать, подумав, что победительница произнесла речь.
Тарарам поднялся ужасный, туфелька вызвала по мобильнику скорую помощь, выступила в ночном эфире программы «Спаситечки» и в результате действительно прославилась. Усатая креветка выступала с объяснениями и тоже прославилась.
Окурок сказал медузе, которая сидела на дне в компании морских огурцов:
— Мало я ей врезал тогда давно по лбу, этой креветке буденновской.
Морские огурцы даже слегка посторонились.
Однажды медуза участвовала в телевизионном конкурсе «Угадай морковь» и выиграла горелую спичку, третий приз.
Вручение даже снимали для газеты.
Далее неизвестно было, что вообще с этим фантом делать.
Пока что разговорились.
Горелая спичка, спокойно плывя подмышкой у медузы, сказала:
— Я девочка с плеером вечером уши веером! Я любила и была любима, вы это просекаете?
Медуза отвечала так:
— Супер!
Спичка, однако, продолжала:
— Но он теперь уже просто лужа. Был клевый огарок. И ни фитилька, ничего! Сгорел от меня! Я была буквально рядом! Представляешь? Камбэк фак!
Медуза не знала что и посоветовать.
— Но я, — продолжала спичка, — подожгла моим огнем случайно скатерть! Она вся зажглася! При этом я не лесбиянка, учти!
— Ну, — поразилась медуза. Ей было тяжело волочь вертлявую спичку.
— Вообще все сгорело к одной матери, — восхищенно подпрыгнула спичка. — Я тогда плюнула и пошла на телевидение младшим переходящим призом.
— Ага, — откликнулась медуза и подула себе на разгоряченный лоб.
— Может, меня вообще потом присудят катеру, я не знаю. Танкеру.
Так заявила спичка. Потом она легко вздохнула и сказала:
— Так что я с тобой ненадолго. Скоро перейду к кому не знаю. Да, это так. Но не бери в голову.
— Вы сейчас сходите? — осторожно спросила медуза.
— Я на следующей остановке, — отвечала горелая спичка.
И тут медуза ее выронила из-под локтя.
Спичка встала колом, огляделась, а потом заплясала к берегу.
Медуза же вернулась к морским огурцам, радуясь, что ей не достался суперприз, утюг.
В условиях прибоя стирка и глаженье проходят сами собой то и дело, волна так причешет, что никакого утюга не надо.
Свой портрет с горелой спичкой (типа свобода на баррикадах) медуза потом, однако, видела. Он пробирался в виде лоскута мокрой газеты по направлению к проливу Каттегат.
— Чао, чикса, — сказал этот обрывок.
— Плыви, — ответила медуза.
Однажды медуза была приглашена на кастинг (отбор), который проходил в море у пирса. Кастинг проводила резиновая подошва, которая сказала:
— Набираем моделей, размеры 90-60-90! Таков стандарт! А что у нас?
Медуза ответила:
— Я же в юбочке. У меня наоборот, 60-90-60. Резиновая подошва подумала и решила:
— Наша задача — найти нестандартных! Уау! У вобл отродясь нет фигуры, у каракатиц вообще. Одна я с талией тут красавица, но мне не разорваться же!
И подошва покрутила нижней частью.
Медузу отобрали для показа и сказали, что стилист и визажист ей сейчас сделает мэйкап и хайр.
Всем командовала горелая спичка. Она посмотрела на струсившую медузу и произнесла:
— Хайр ноль. Но это модно, супер. У меня тоже такая стрижка.
И она погладила себя по обугленной головке.
Затем спичка накрасила медузе рот, глаза и ногти черным, и вот это и оказался мэйкап.
Для красоты медузе дали в руки цветок актинию, сидящую на пустой консервной банке, и горелая спичка сказала:
— Суперски!
Однако, когда медуза стала демонстрировать очки в оправе от Кензо (стекла от баковского завода стройматериалов), цветок актиния проглотил дужку очков и никак не желал ее отдать сбежавшимся сотрудникам.
Зрители жутко смеялись и хлопали, показ удался.
Однажды медуза с новой подругой рыбой отправилась чартерным рейсом куда-то, купили путевки в агентстве горящих путешествий.
Ехали-ехали, высадились, кругом местные, все в черной коже, экзоты.
Пошли на дно. Там сидят какие-то членистоногие (явно), скребут клешнями и торгуют китайской кожаной курткой. Куртка причем красного цвета.
Медуза потрогала, действительно кожа. Щупальца стали красные.
Брюхоногие загалдели:
— Девушка, в магазине это дороже! Берите, последняя!
Рыба решилась и померила куртку, оказалось дико велико, в итоге исчезла где-то в рукаве.
Медуза померила — тоже дико велико, долго болталась в районе третьей пуговицы, пока нашла выход.
Не купила.
Тогда эти раки выкинули на прилавок лампочку:
— Последняя, не прогадаете! — завопили они. — Гля, какое стекло, все отражается! Китайская!
Медуза потрогала лампочку, а сама все искала глазами подругу рыбу.
Членистоногие тоже забили тревогу и выкурили рыбу из кармана куртки, где она заблудилась.
Рыба стала красная как семга.
Домой, к морским огурцам, еле добрались.
По прибытии их встретила резиновая подошва:
— Ну и где вы были, такого цвета стали? — спросила она напрямик. — У красных, что ли?
— По-моему, да, — ответила рыба. — Там продавали все китайское.
— Уау! Да и я китайская! А живу как дура тут! — закричала подошва и сделала косые глазки.
Морские огурцы из вежливости тоже скривились.
— Вообще все в мире китайское! — продолжала резиновая подошва. — Кроме турецкого!
Морские огурцы перекосились еще больше.
Большой труженик, ас ночных полетов, мусоровоз по кличке «Салатница» сделал свою тридцатую ездку и отметил это дело на бензозаправке.
И подзадержался.
А что, небо голубое, теплый ветерок свистит и качает репейником, а ароматы земли! Пахнет мазутом, соляркой и девяносто пятым!
А промасленные тряпки лежат, на все готовые!
— Полковник! — заорал кто-то изнутри мусоровоза, из самого салона. — Народ беспокоится! Мы в трансе, елки! Че стоим? Мы свои срока отпахали!
— Ну ты, але, олигофрен! — поддержал орущего чей-то хриплый бас. — Ты там, в люле! У нас стрелка настафырена, мы с илдыма амдернямские! Давай чуй сымо-сымо! А то как закунявим по щам!
Мусоровоз вздохнул (что с них взять, ошкомёлки общества) и дал по газам.
Выехали на базу, к берегу моря.
И только Салатница приподнял салон, как началось!
Первыми сошли пустые пластиковые бутылки, а за ними и весь народ высыпал на волю.
Ознакомительная версия.
