— Ты же знаешь нашу механику. Мы выдали Смиту кредит под его обеспечение плюс гарантию «Норман Пикчерз». Сейчас самому Берни понадобился кредит для переделки собственных картин, так что он отозвал свою гарантию. Мы автоматически требуем вернуть заем.
Неудивительно, что Норман и Ван Эльстер хотят меня видеть. Они не хотят, чтобы кто-то помешал им обчистить Неваду.
— Что ожидает Неваду?
— Если он окажется неплатежеспособным, мы закрываем картину, а его обеспечение переводится на условное депонирование. И мы ликвидируем его имущество, пока не получаем то, что нам причитается.
— А что вы делаете с картиной? Списываете?
— О, нет! — Тони засмеялся. — Мы передаем ее Норману для проката. Так Берни получает возможность на ней заработать. Ему причитается около четырехсот тысяч долларов, а то, что сверх того, переходит нам. Когда наш кредит окупается, мы передаем остаток Смиту.
Постепенно я начинал понимать, что происходит. К тому времени, как деньги дойдут до Невады, он уже сдастся.
— А есть шансы на то, что что-нибудь останется?
— Мало. По нынешнему соглашению стоимость проката очень низкая, и первым деньги получает Невада. Когда в игру вступим мы, прокат станет втрое дороже, а его доля будет последней.
— А кто получит деньги с проката? Банк?
— Нет, конечно, — он снова засмеялся. — Берни.
Теперь я понял все. Те парни внизу ведут большую игру.
Неваду они разденут, а сами отхватят крупный куш, и почти даром. Интересно, что думал агент Невады, когда позволил ему сунуть голову в петлю.
— Последний вопрос, Тони. Сколько нужно для того, чтобы переделать «Ренегата» в звуковую ленту?
— Сейчас соображу. Так, костюмы готовы, павильон остался, а это примерно половина затрат… Думаю, около миллиона. Если повезет — меньше.
— А стоит?
— Обычно я не рискую давать советы насчет фильмов.
— Сделай исключение, — попросил я. — Мне нужно мнение беспристрастного человека.
— Судя по тому, что я слышал, шансы неплохие.
— Спасибо. А теперь сделай мне одолжение. Ничего не предпринимай по поводу кредита, пока я не поговорю с тобой сегодня к вечеру. Может, я стану гарантом вместо Нормана.
— Тогда тебе понадобится еще миллион.
— Знаю. Но писать я не разучился. Подпишу еще одну бумагу.
Морони снова рассмеялся, и мы распрощались. Он не тревожился, зная, что я легко покрою эти деньги из аванса, который получил от синдиката за лицензию по литью пластмассы. Банкиры всегда готовы ссудить тебя какой угодно суммой, если ты можешь предоставить дополнительное обеспечение.
Я взглянул на часы. Было уже почти половина восьмого, а я чувствовал себя невыспавшимся. Ну и черт с ними! Подождут еще. Я отправился принимать душ. Пока я мылся, телефон принимался звонить три раза. Я стоял и ждал, чтобы горячая вода сняла с меня усталость. Из душа я вышел уже в восемь, и тут телефон зазвонил снова. Это был Ван Эльстер. Тоном заговорщика он проговорил:
— Невада, его менеджер и Рина поднимаются к вам. Нас они не видели.
— Хорошо, — сказал я.
— Но как мы увидимся?
— Боюсь, что никак не получится. Передайте вашему мистеру Норману, что я ценю его предложение. В случае необходимости я ему позвоню.
Вешая трубку, я услышал, как он ахнул. Я натянул брюки и как раз надевал рубашку, когда в дверь постучали. «Входите!» — крикнул я из спальни. Застегнув и заправив рубашку в брюки, я поискал взглядом туфли, но, обнаружив их по другую сторону кровати, поленился лезть за ними и вышел в гостиную босиком.
Рина уже сидела на диване. Невада и еще один мужчина стояли в центре комнаты. Лицо Невады озарила улыбка. Он протянул мне руку. «Джонас!» Я неловко пожал ее: странно было здороваться с ним, как будто мы чужие люди. «Невада!»
Я заметил новые морщины в уголках его глаз, но они мигом исчезли, как только он заговорил.
— Ты все больше похож на отца, Джонас.
— Ты и сам неплохо выглядишь.
Невада сконфуженно улыбнулся:
— Приходится так одеваться. Мальчишкам это нравится. А я читал о тебе в газетах. О перелете из Парижа в Лос-Анджелес, о твоей свадьбе. Жена с тобой?
Я покачал головой.
Он бросил на меня проницательный взгляд, сразу поняв, что между мной и Моникой что-то не так. Я никогда не мог ничего от него не утаить.
— Жаль, — сказал он. — Мне бы хотелось с ней познакомиться.
Чтобы сменить тему, я взглянул на второго мужчину. Невада сразу же спохватился.
— Это мой агент, Дэн Пирс.
Мы пожали руки, и я сразу перешел к делу.
— Я вчера вечером видел твою картину. Мне понравилось. Жаль, ее придется переделывать.
— Я думал, что звуковые ленты — это ненадолго.
— Дело не только в этом, Невада, — сердито вмешался Пирс. Он повернулся ко мне. — Невада действительно задумал этот фильм как немой. Но к началу съемок он понял, что был неправ. Мы попытались превратить его в звуковой, но не смогли.
— Почему?
— Норман не дал. У него была всего одна студия звукозаписи, и она была нужна ему самому. Он настоял, чтобы мы начали снимать как есть.
Вот теперь мне все стало ясно. С самого начала было задумано обчистить Неваду. Я посмотрел на него, не понимая, что случилось: он всегда отлично играл в покер.
Невада опять прочел мои мысли.
— Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, парень, — быстро сказал он. — Но мне хотелось сделать эту картину. В ней было то, чего не было во всей остальной лаже.
— А как же Норман? — спросил я. — Почему он не дает денег, чтобы переснять его?
— У них кончился кредит, — сказал Невада.
— Чушь! — снова взорвался Пирс. — Нас просто прижали. Берни Норман заставил банк отозвать кредит, чтобы картина перешла к нему. Он получит ее почти даром, за треть цены!
— Сколько нужно для того, чтобы переделать твой фильм?
Невада посмотрел на меня.
— Около миллиона.
— Плюс банковский кредит, — быстро добавил Пирс.
Я повернулся к нему.
— А прокат вы все равно отдадите Норману?
— Конечно. У него контракты с десятью тысячами кинотеатров, и звуковой фильм возьмут все.
— А немой?
— В лучшем случае тысячи полторы. Сейчас все хотят только звуковые ленты.
Невада пристально посмотрел мне в глаза и сказал:
— На твоем месте я бы этого не делал. Вполне можно пролететь.
Я видел, как на него посмотрел Пирс. В его глазах была ярость — и в то же время особое уважение. Для него я был просто очередным кровососом, но надо отдать ему должное: он понял, что для Невады я был кем-то еще.
Я повернулся к Рине. Она продолжала сидеть на диване с безучастным видом. Только глаза ее умоляли.
— Пожалуй, я рискну, — сказал я, снова поворачиваясь к Неваде. — Но при одном условии. Я выкуплю твою долю, и это будет моя картина. И когда мы будем ее переснимать, то сделаем это так, как захочу я. И чтобы никто со мной не спорил, включая тебя. Уж если я проиграю, то хочу сам сдавать карты.
Невада кивнул. Он частенько слышал эту фразу от моего отца. И он сам учил меня играть с высокими ставками.
— А что вы смыслите в производстве картин? — спросил Пирс.
— Ничего. Но много ли людей делали звуковые картины?
Тут я его поймал. Действительно, это был совершенно новый бизнес. Я повернулся к Неваде.
— Ну как?
— Не знаю, — медленно проговорил он. — Получается, ты берешь на себя весь риск. Я же ничего не теряю.
— Ты неправ! — поспешно возразил Пирс. — В случае провала твоя карьера пропала!
Невада улыбнулся.
— Я неплохо жил и до этого. Я слишком стар, чтобы переживать из-за того, на что наткнулся случайно.
— Так как, Невада?
Он протянул мне руку: морщинки вокруг его глаз мигом разгладились — он снова стал молодым.
— По рукам, Джонас!
Пожав ему руку, я подошел к телефону и позвонил Морони в банк.
— Переведи обеспечение кредита по картине Невады на «Взрывчатые вещества Корда».
— Желаю удачи, Джонас, — хохотнул Морони. — Почему-то мне казалось, что ты на это пойдешь.
— Значит, ты знал больше, чем я сам.
— Хорошему банкиру так положено.
Я положил трубку и повернулся к остальным.
— Первое, что я сделаю — это уволю Ван Эльстера.
Невада поразился.
— Но Ван Эльстер — один из лучших! — запротестовал он. — Он ставил все картины, в которых я участвовал. Он открыл меня.
— Он — жулик и мерзавец. Как только ему показалось, что дела плохи, он тут же попытался тебя продать. Они с Норманом пришли сюда в гостиницу в семь утра. Хотели дать мне бесплатный совет. Я не стал с ними разговаривать.
— Может быть, теперь ты поверишь, что я был прав, когда говорил, что за этим стоит Берни? — сказал Пирс.
— Нравится тебе это или нет, Невада, но мы с тобой договорились. Это моя картина, и решения принимаю я.
