— Нравится тебе это или нет, Невада, но мы с тобой договорились. Это моя картина, и решения принимаю я.
Невада молча кивнул.
— И пусть в ближайшие три дня Пирс организует мне просмотр как можно большего количества звуковых фильмов. В конце недели мы все полетим в Нью-Йорк. Походим в театр. Может, даже подыщем нового режиссера. — Я замолчал, прикурил, и тут заметил странную улыбку на лице Невады. — Чему ты улыбаешься?
— Тому, что ты все больше походишь на отца.
Я ответно ему улыбнулся. Вошел официант с завтраком. Невада и Пирс пошли помыть руки, и на какое-то время мы остались с Риной наедине.
Она тепло посмотрела на меня:
— Знаешь, Джонас, ты еще мог бы стать человеком.
Я посмотрел ей в глаза и сухо произнес:
— Мы оба прекрасно знаем, почему я это сделал. Вчера вечером мы с тобой заключили сделку.
— Может быть, расплатиться прямо сейчас? — спросила она.
Я понял, что задел ее за живое, и улыбнулся.
— Могу подождать.
— Я тоже. Сколько угодно.
В эту минуту зазвонил телефон.
Рина сняла трубку и, послушав несколько секунд, протянула трубку мне.
— Твоя жена.
— Привет, Моника.
Ее голос был полон гнева.
— Дела! — пронзительно вскрикнула она. — А когда я звоню, трубку берет какая-то дешевая шлюха. Может быть, скажешь, что это твоя мачеха?
— Ты угадала! — ответил я.
Моника бросила трубку. Я посмотрел на замолкнувший телефон, а потом расхохотался.
Я стоял у окна и смотрел на летное поле, где прогревали моторы несколько самолетов с опознавательными знаками моей фирмы авиаперевозок — «Ай-Си-Эй». Потом я перевел взгляд на доску и конструктора.
Морриси был молод, даже моложе меня. Он окончил Массачусетский технологический институт по специальности самолетостроение. Он не был пилотом, а принадлежал к новому поколению, ходившему по небу. Он предложил нечто радикальное. Моноплан с двумя двигателями, который будет мощнее всех нынешних самолетов.
Он передвинул очки с переносицы на нос.
— Я уверен, что, заглубив крылья, мы увеличим подъемную силу и вместимость баков. Кроме того, пилот получает прямой визуальный контроль.
— Меня интересуют грузоподъемность и скорость, — сказал я.
— Мы сможем перевозить двадцать пассажиров, не считая двух пилотов. Крейсерская скорость — примерно двести пятьдесят. Время полета без дозаправки — около шести часов.
— То есть можно будет лететь отсюда до Нью-Йорка с одной только посадкой в Чикаго? — скептически спросил Баз. — Не верю!
— Согласно расчетам — да, — вежливо ответил Морриси.
Баз посмотрел на меня.
— Если хочешь, можешь бросать деньги на ветер. А я не стану. Хватит с меня сладких грез.
— Во сколько обойдется постройка первой машины? — спросил я Морриси.
— Около полумиллиона. А когда устраним недостатки, то можно будет выпускать их по двести пятьдесят тысяч.
Далтон громко расхохотался.
— Полмиллиона за один самолет? Это же бред! Он никогда не окупится.
Железнодорожный билет первого класса от Восточного побережья до Западного стоит больше четырехсот долларов. Дорога занимает около четырех суток. Плюс расходы на питание. Итого — больше пятисот с пассажира. Такой самолет за рейс будет перевозить полезную нагрузку на семь тысяч. Вместе с почтой цифра составит уже восемь с половиной. При пяти рейсах в неделю он окупит себя меньше чем за двадцать недель. А потом пойдет чистая прибыль. Мы можем даже ввести бесплатное питание во время полета!
Я взглянул на часы. Скоро девять.
— Мне пора на студию. Сегодня снимают первую сцену.
Далтон покраснел от гнева.
— Прекрати, Джонас! Занимайся делом. В последние полтора месяца ты все время торчишь на студии. Пока ты там балдеешь, нам нужно подыскать новый самолет. Упустим момент — останемся в хвосте.
— Что касается меня, — серьезно ответил я, — то самолет у нас есть.
— Но ты же не… — задохнулся Баз. — Ты что, хочешь сказать, что собираешься рисковать вот с этим?
Я кивнул и повернулся к Морриси.
— Начинайте прямо сейчас.
— Подожди! — рявкнул Далтон. — Если ты думаешь, что «Ай-Си-Эй» оплатит эти расходы, то ты просто рехнулся. Не забывай: половина акций — моя.
— А вторая половина принадлежит «Взрывчатым веществам Корда». К тому же компании принадлежат все закладные на самолеты, и срок большинства истек. Если я лишу тебя права выкупа, то вся компания станет моей.
Он гневно воззрился на меня, а потом улыбнулся.
— Мне надо было это предвидеть, Джонас. Когда я проиграл тебе самолет, мне следовало извлечь из этого урок.
Я ответил ему улыбкой.
— Ты великолепный пилот, Баз. Вот и летай, а дела предоставь мне. Я еще сделаю тебя богачом.
Он закурил.
— Ладно, — согласился он. — Но все равно я считаю, что ты зря взялся за этот самолет. Мы рискуем остаться без штанов.
Объяснять ему правила кредитования и финансирования было бесполезно. Баз проводил меня до машины.
— Удачи тебе с картиной! — крикнул он мне вслед.
* * *
Я въехал в ворота студии Нормана. Охранник пропустил меня, помахав рукой. Я улыбнулся и заехал на стоянку, где уже установили табличку «Мистер Корд». Что-что, а подлизываться здесь умели. Зарезервировали отдельный столик в ресторане для управляющих, отвели целое бунгало с рабочим кабинетом и двумя секретаршами. А еще там был набитый бутылками бар, холодильник, личный туалет с душем, гардеробная, конференц-зал и отдельные комнатки для секретарш.
Я направился прямо в свой кабинет. Едва успел усесться за стол, как вошла одна из секретарш с блокнотом и карандашом в руках.
— Доброе утро, мистер Корд, — приветливо произнесла она. — Будете диктовать?
Я помотал головой. Уже пять недель было одно и то же. Я никогда ничего не пишу. Если что-то надо бывает написать, я звоню Макалистеру. Для того и существуют поверенные.
Зазвонил телефон. Секретарша подняла трубку.
— Кабинет мистера Корда. — Секунду она слушала, потом повернулась ко мне. — Они закончили репетировать на девятой площадке. Все готово к съемке: спрашивают, не хотите ли вы присутствовать?
— Скажи, что уже иду.
Съемочная площадка номер девять находилась в дальнем конце студии. Там соорудили уголок Нового Орлеана, поскольку сюда не доходил шум с других площадок. Я быстро пошел по выложенной кирпичом дорожке, проклиная эти расстояния, и тут увидел прислоненный к стене одного бунгало велосипед посыльного. В следующую секунду я уже катил к площадке, подгоняемый воплями посыльного.
У входа в павильон я чуть не сбил вышедшего из дверей мужчину. Это был Берни Норман.
— О, мистер Корд, ну зачем… Вы могли бы вызвать машину.
Я поставил велосипед у входа.
— У меня не было времени, мистер Норман. Мне сказали, что они готовы. Они расходуют мое время и… мои деньги.
Все было готово к съемкам первой сцены, в которой Макс — совсем еще парнишка — впервые встречается с хозяйкой шикарного борделя. Эта сцена не открывала фильм, но так уж принято снимать. Сначала снимают в помещениях, потом на натуре. Когда все будет отснято, начнется монтаж, и фильм соберут в нужной последовательности.
Роль мадам играла Синтия Рэндел, главная звезда Нормана. Считалось, что сексапильнее ее в кино никого нет. Лично меня она не трогала. Мне нравятся женщин с пышной грудью. Двое гримеров и парикмахерша хлопотали над ней.
Невада стоял в углу спиной ко мне, разговаривая с Риной. Когда я подошел, он обернулся — и я остолбенел. У меня было такое чувство, будто я вернулся в детство. Он выглядел еще моложе, чем тогда, когда я впервые увидел его. Не знаю, как ему это удавалось, но у него даже взгляд был молодым.
— А, Джонас, — улыбнулся он. — Сейчас начинаем.
Я мог только кивнуть.
— По местам! — раздалась команда оператора.
— Наверное, это мне, — сказал Невада.
Рина завороженно наблюдала за происходящим. Я пробрался к будочке звукооператора. Там я никому не мешал, и оттуда все было прекрасно видно и слышно. Наблюдая за работой съемочной группы, я постепенно начал понимать, почему постановка картин обходится так дорого. Снимали уже одиннадцатый дубль, когда я заметил лихорадочные манипуляции оператора в будке. Беззвучно ругаясь, он остервенело крутил какие-то ручки.
— Что, техника подводит? — спросил я.
Он оторвался от пульта и взглянул на меня, явно не зная, кто я.
— Да с техникой все в порядке! — с досадой ответил он.
— В чем же дело?
— А ты послушай! Я же не Бог, чтобы переделывать голоса.
У меня внутри все похолодело. Ведь я положился на слово Рины, что голос Невады записывается нормально.
— Ты имеешь в виду Неваду Смита?
