У Алины в голове понеслись мысли. Ряженой называли Галку Свиридову за то, что она вечно одевалась, как циркачка. Яркие тряпки, стекляшки, бижутерия. С Галкой Алина не то, чтобы дружила, но знакома была давно. И сегодня вечером как раз Свиридова случайно позвонила и напросилась в гости. Они посидели часа два, выпили…
Алина стала вспоминать.
Галка действительно вела себя странно. Не ходила по комнате, рассматривая полки, как она делала обычно, а сидела рядом. Нервно глотала вино… Сама Алина пила только минералку. Было жарко, и ледяная, покалывающая пузырьками в гортани вода как нельзя лучше утоляла вдруг нахлынувшую жажду. Галка налила вино в два бокала и протянула один Алине. Но Алина, хотя и взяла его в руки, всё же поставила на стол и снова стала пить воду.
— Ну, выпьем по последней, и я пойду, — сказала Галка.
Алина снова подняла стакан с минералкой и даже отглотнула немного. Но ей показалось, что вода горчит, и она пить не стала.
— Боже, так Галка приходила, чтобы кинуть мне снотворное, — подумала Алина. — Она хотела растворить таблетку в вине, чтобы я не заметила привкуса. А я… но я же так и не выпила воду… поэтому теперь лежу и всё слышу.
Мысли Алины отвлекли её от стоявших рядом мужчин. Она почти забыла, что в полуметре от неё два чужих человека рассматривают её голую спину и что–то обсуждают. Но мужчины напомнили о своём присутствии. Один из них вдруг коснулся шершавой мозолистой ладошкой её гладкой шёлковой попки. Алина почувствовала царапающую руку незнакомца. Внутри всё сжалось. Но снаружи тело оставалось расслабленным, как и подобало сонному человеку.
— Давай трахнем девчонку, по очереди, — услышала Алина надтреснутый голос, — она же не проснётся… Мы её во сне… Посмотри, какая попка… даже переворачивать не надо. Сама улеглась в рабочем положении. Бери, не хочу…
Голос распалялся, видимо, возбуждаясь. Но второй, которого назвали «Конём», похоже, был более благоразумным. Во всяком случае, он дёрнул дружка за руку и сказал:
— Кончай… оставь тёлку в покое. Её трогать не велено. Делать надо, что велено. А велено искать. Пойдём, пороемся ещё. Куда этот Суслов его дел? Ума не приложу…
Мужчина с надтреснутым голосом, нехотя повиновался. Он ещё раз провёл своей ладонью по спине Алины, и та покрылась мурашками.
— Гля, живая… — радостно произнёс мужик, но всё же оставил Алинино тело в покое и последовал за Конём.
— Господи, кого они ищут? — подумала Алина, едва мужчины вышли из спальни. Она перевела дух и стала вспоминать.
Дня два назад Суслов кричал кому–то в трубку:
— Да не знаю я, куда он делся… Найдётся. Господи, стоит ли поднимать такой крик. Уймись…
После этого разговора Суслов всё же не находил себе места, позвонил помощнику и требовал того срочно разыскать Горобца Пашку.
— Чтобы к вечеру был у меня! — кричал Суслов. Причём кричал так зло, как прежде не кричал никогда в присутствии Алины.
После этого звонка Суслов уехал. А когда вернулся, был в приподнятом настроении. И она быстро забыла о случившемся. Но теперь в голове Алины ярка всплыла картинка. И разъярённые крики Суслова.
— Они ищут Горобца! — осенило Алину. — Но неужели эти придурки думают, что он спрятал Пашку у нас в шкафу, или под кроватью. Чумовые…
Алина немного успокоилась, но тут же задумалась о том, как предупредить Суслова. Телефонная трубка была без провода, и Алина привыкла таскать её за собой. И на этот раз трубка лежала на кровати, рядом с Алиной. Но позвонить или хотя бы нажать кнопку, соединяющую с номером Суслова, было опасно. Мужчины, выйдя из спальни, дверь за собой не прикрыли. И любое движение Алины могли слышать.
— Какого чёрта я буду рисковать из–за Суслова? Меня трогать не велено. Значит, надо лежать тихо… А Суслов… Что хорошего он сделал для меня? Подумаешь, кидает бабки. Но так я за это честно отрабатываю. Всегда под рукой. Секс такой ему даю, что он и в кино не видел. На приёмы и выставки с ним хожу. И он не только ноги от ушей с собой имеет. Разговор ещё всегда поддержать могу. Все ему завидуют. А он? Что, ценит, разве? Платит, как дешёвой содержанке, — разошлась Алина. — Платит первого числа, как зарплату… Я ему душу, а он мне зарплату…
Алина вспомнила, как недели две назад заикнулась, что хотела бы шубку, которую видела в бутике на Майской. Так Суслов ответил:
— Это твои расходы, детка. Распоряжайся своими деньгами, как хочешь. Я даю тебе достаточно.
— Но шубка очень дорогая, у меня не хватает, — канючила Алина.
— Хватит об этом, — прервал её Суслов, — экономь, собирай… сказал, твои проблемы.
Ещё Алина припомнила совсем недавний случай. Пару дней назад Суслов принёс домой драгоценности. Он высыпал их на стеклянный стол и стал перебирать. Алина, присев на подлокотник кресла, тоже стала рассматривать украшения. На столе лежали перстни, диадемы, толстые цепи, кулоны, серьги. Алина протянула руку и взяла из рассыпанных на столе драгоценностей одно кольцо. Повертев в руке, она надела его на палец.
— Суслов, подари, — вдруг сказала Алина, завороженная свечением большого камня.
Но Суслов буквально содрал кольцо с пальца, проронив: «Это всё подделки, мишура…», бросил понравившийся Алине перстень в общую кучу и сгрёб украшения в целлофановый мешочек.
— Нет, Суслов — жлоб! И я не буду ему звонить. Пошёл он… — закончила свои размышления Алина.
В это время из комнаты послышался хлопок.
— Господи, да это же выстрел! Они, наверное, убили Суслова! Боже…
Алина прислушалась. В квартире было тихо. Она полежала несколько минут для верности, и, собрав силы, встала с постели. Выйдя в комнату, Алина увидела Суслова. Он сидел в кресле. Его голова неуклюже свисала в сторону, а в углах рта собралась пенкой белая слюна.
Жалюзи пропускали тусклый свет наступающего утра. Алина поёжилась от холода. Она всё–таки замёрзла, несмотря на включенные батареи. Всю ночь так и не укрылась, и теперь дрожала всем телом.
— Ну, хорошая моя, проснулась, — сказал Суслов, снимая с себя пиджак и стягивая галстук. — Только пять утра, давай–давай, поспим ещё немного.
Алина лежала и, улыбаясь, смотрела на Суслова. Он скинул ботинки, стянул носки.
— Ты, прелесть, как хороша. Особенно, когда спишь… — сказал Суслов и стащил с себя трусы.
Он присел, словно для прыжка, и действительно, оттолкнувшись, прыгнул на кровать, чуть не придавив собою Алину. Тело Суслова было горячим. Алина ощутила приятное тепло, идущее от него. Суслов коснулся сухими, потрескавшимися губами Алининой шеи, и она вздрогнула. Одной рукой Суслов провёл по её щеке, а другую запустил между ног.
— Постой, — едва справившись с собой, сказала Алина, слегка столкнув его с себя. — Суслов, ты искал…
Она не закончила фразы. Суслов всё–таки проник своими длинными пальцами в её плоть, и Алина стала задыхаться от нахлынувшего возбуждения.
— Су… сус… лов… — проговаривала она с трудом, — ну правда… ты потерял… этого… Горобца, — наконец выдавила Алина. — Ты нашел его? Где он? Суслов перестал ласкать её, и, приподнявшись, с удивлением посмотрел на Алину.
— Зачем тебе Горобец? — спросил он девушку. — Ты его, разве, знаешь?
— Нет, но я слышала, что ты кричал, чтобы его нашли.
— Ну… — Суслов явно не понимал, что хочет от него Алина.
— Ты его нашёл? — снова спросила она.
— Господи, да чего дался тебе этот Горобец? Да ещё сейчас? В пять утра. Когда я тебя хочу. А ты хочешь Горобца. — Суслов веселился.
— Не хочу я Горобца, я хочу только узнать, нашёл ты его… — шептала Алина, снова начиная терять мысль, потому что Суслов стал покусывать её грудь.
— Да, в конце концов. Нашёл, конечно. Куда ему деться. Понадобилась срочно информация по сырью, а этот бездельник опять исчез. К вечеру отыскали. Ну, удовлетворена моим ответом? — уже начиная раздражаться, ответил Суслов.
Алина скользнула по шёлковой простыне чуть–чуть вниз. Облизав сухие губы влажным язычком, она стала целовать Суслова. Он расслабился и застонал.
Закончив с сексом, они заснули.
— А что ты привязалась ко мне с Горобцом, — вспомнил Суслов за завтраком.
— Да так, — рассеянно откликнулась Алина, намазывая масло на булочку, — сон страшный приснился. Будто ты потерял Горобца, а к нам пришли два мужика и стали его искать.
Суслов рассмеялся.
— Чего же тут страшного? — спросил он, осторожно отпивая горячий чай из своей любимой чашки Майсенского фарфора.
— Тебе весело, а они меня чуть не изнасиловали, — пожаловалась Алина, надув губки.
— Тебе меня, что ли, мало? — вытирая рот салфеткой, сказал Суслов. — Почти каждый вечер трахаемся, так тебе ещё во сне мужики мерещатся.
