Врач ещё что-то говорит, про период реабилитации, про покой, возможные последствия…
Я слышу это всё краем уха, только бестолково кивая.
У самого же в ушах бьётся набатом: беременна, беременна, беременна…
Недель шесть… Это задолго до моей командировки, и ребёнок вполне может быть моим… Даже, скорее всего, он мой, потому что не думаю, что Натаха настолько оторванная, чтобы косячить с левыми мужиками без защиты…
Чёрт… Как страшно, противно, безысходно…
Ребёнок… А ведь ещё не так давно я хотел его, а теперь…
Эта новость обрушивает на мою голову вдребезги ту идеальную картинку мира, которую я выстроил в своём будущем вместе со Снегуркой.
Она ведь не примет такого… Да и не заслужила эта чистая девочка тонуть в таком дерьмовом водовороте. Одно дело развестись со склочной женой, и совсем другое – воспитывать вместе с ней малыша…
А если всё же ребёнок не мой? Да, можно будет сделать анализ, но это ведь небыстро? Боюсь, за это время Снегурка моя просочится сквозь пальцы, как песок, а я ничего не могу сделать, потому что чувствую, путы мои начинают душить сильнее, а вырваться шансов всё меньше.
Отчаянно хочется услышать голос моей девочки… Чёрт, даже телефон ей не оставил. Дебила кусок! Надо было первым делом заняться связью, но мы и так были вместе.
Надо признаться честно, нам было просто охуенно вдвоём, выпускать девочку из рук я не собирался, а вот телефон – это выход во внешний враждебный мир, который, мне казалось, может Аню у меня отобрать.
Блять, надо было и свой выкидывать к херам, может, ничего из этого бы не случилось, а то девочке дверь во внешний мир прикрыл, а свою форточку оставил. Вот, теперь задуло проблем, да таких, что не разгрести.
Сзади подходит Свят.
– Ну что там? – спрашивает друг.
– Жить будет, – отвечаю сухо.
– Прости меня, друг, – чувствую его руку на плече.
Нервно сбрасываю её. Почему-то гложет чувство, что Свят просит прощения за какой-то более глобальный косяк…
– Друг? – щурюсь на него подозрительно. – Что-то у меня в последнее время ощущение, что ты играешь не в той команде.
– Гордей, не дури, – зажмуривается он. – Я, конечно, накосячил с Эвелиной, но в остальном всё случайно вышло.
– Ладно, – устало стекаю на кушетку, – проехали.
Чего уж теперь на друга свои проблемы сваливать. Он в беременности Наташки точно не виноват…
И разгребать всё равно придётся самому. Только как, пока ума не приложу…
Глава 35.
Усталый, заебанный по самое не могу, со взрывающейся от паршивых мыслей головой, сижу в коридоре.
Надо валить домой, но сил нет вообще.
Да и куда это, домой? Моя квартира давно не ощущается мне домом. Вот, в последние дни центр вселенной сместился под бок к моей Снегурке, но сейчас и туда ехать – не знаю, как в глаза девочке смотреть.
– Гордей, ты здесь до утра собрался сидеть? – снова подходит Свят.
– Нет, – устало потираю глаза. – Наталья от наркоза нескоро отойдёт, так что смысла нет. Поеду сейчас.
– Я такси вызвал, хочешь, довезу тебя.
– Нет уж. Любовницу свою развози. Я на машине.
– Да не любовница она мне, – дёргается его глаз. – Так… сплошное недоразумение, – с раздражением.
– Ты знаешь, – кривит меня, – в другой момент я бы, возможно, выслушал твою беду и, может быть, даже посочувствовал, но сейчас мне вот честно, до звезды твои переживания по поводу недержания члена в штанах.
– Гордей, – ловит меня за руку Свят, – ты только Машке ничего не ляпни.
– Я похож на дебила? Сам разбирайся. Но знаешь, гаденько ты поступил. Она ведь любит тебя.
– Да я её тоже, – зажмуривается болезненно. – Просто как-то всё навалилось в последнее время, да и беременность её эта сложная…, – ерошит волосы, – Короче, просто давай забудем эту проклятую ночь.
– Рад бы, – болезненно усмехаюсь, – да по ходу она мне долго ещё будет в кошмарах снится.
Выходим на крыльцо больницы, тут на ступеньках курит Эвелина. Заметив меня, тут же решительно направляется ко мне.
– Где моя дочь? – с претензией в голосе.
– К чему вопрос? – тоном даю понять, что отвечать не собираюсь.
– У неё телефон не отвечает.
– А нет у неё телефона. Если хочешь что-то важное передать, я слушаю.
Поджимает недовольно губы.
– Она ведь тебе не нужна, – прищуривается гневно. – Наиграешься и бросишь.
– Тебе бы так хотелось. Но ты ошиблась. И я по-прежнему не пойму, ты за кого топишь? За дочь, или…? – выгибаю вопросительно бровь, рассматривая эту сучку.
– Тебе не понять, – фыркает. – Я Анне добра желаю.
– Не похоже.
– Что ж, поживём, увидим, – что-то змеиное мелькает в её глазах. – Пусть позвонит мне. Это важно. Нам нужно решить насчёт квартиры и машины.
Уходит к подъехавшему такси, а у меня внутри остаётся ещё более гадкое чувство. Вот как можно Снегурку в большой мир отпускать, когда тут вокруг так и кружат коршуны?
Еду назад. На улице уже светает. А внутри у меня непроглядная тьма.
Если беременность Наташкина подтвердится, то я не вижу ни одного достойного варианта выхода из ситуации. Это полный пиздец, как ни крути. Ребёнка я своего не брошу, Наташка будет манипулировать, трепать нервы всем, жизни нам со Снегуркой не даст.
И гуманнее было бы отпустить девочку, а самому уже вариться в этом болоте. Моя ведь трясина, потому, наверное, и не опускает.
Но от одной мысли, что Ани не будет в моей жизни, внутри начинают взрываться боеголовки, выжигая меня дотла, душа восстаёт против всеми силами. Как я без неё теперь? Я ведь сдохну. Я не вывезу всё это.
А с ней… Что, если не вывезет она?
От безысходности хочется взвыть, бью по рулю кулаками, но легче не становится.
Подъезжаю к гостинице, с тоской смотрю на вход. Хочется рвануть к моей сладкой девочке, и ни о чём не думать, но… Чёрт!
Почему всё так жестоко и несправедливо? Сутки счастья с моей рыжей очаровашкой, это всё, что я заслужил? Где же я так накосячил в этой жизни?
Так! Пытаюсь собрать себя в кучу.
Зажмуриваюсь, принимаю решение: прямо сейчас не буду говорить Ане самую шокирующую новость. Утром всё выясню у докторов наверняка про сроки, состояние Наташки и прочее, потом буду думать. А сейчас…
Я хочу ещё один глоток счастья…
Возможно, последний. Иначе я просто не вывезу всё, что ждёт меня там, в уродливой реальности, если Аня решит оставить меня.
Выхожу из машины, иду через дорогу к только что открывшейся кофейне.
Сейчас я буду радовать мою девочку…
Покупаю кофе и пирожные с кремом и ягодами. Пока готовят мой заказ, захожу в интернет-магазин, заказываю доставку нового телефона.
Спешу к нашему номеру.
Захожу тихо-тихо…
Замираю. Девочка моя спит так сладко…
По постели разметались рыжие кудри, малышка в маечке и белых трусиках. Попка в них просто вау! Стройная ножка закинута на одеяло, обнимает во сне подушку.
Ласкаю жадным взглядом каждый изгиб её идеального тела.
Чувствую желание, но гораздо ярче другое – мне хочется прижаться губами к её коже, бьющейся на шее венке, собрать мурашки даже не для того, чтобы взять, удовлетворить рвущее вены возбуждение. Я хочу её запомнить…
Особенно вот то невероятное ощущение близости и тепла, которые родились между нами…
Внутри болезненно дрожит от липкого страха всё это потерять.
Как сохранить, как закрыться от злобного внешнего мира? К сожалению, это невозможно.
Достаю телефон, делаю серию фото, чтобы запечатлеть момент. Возможно, скоро только они и останутся у меня в память о самой яркой и счастливой странице в моей жизни.
Аня ворочается во сне, ресницы дрожат.
И пока она всё ещё такая тёпленькая и невменяемая со сна, я ныряю к ней под бочок, улетаю от поцелуев в шею, вырез маечки, ловлю пухлую губку.
– Гордей, – вздыхает она.
– Не просыпайся. Хочу тебя так…
Опрокидываю её на подушки и улетаю в мой личный запретный рай…
