— …Того, что тебе недостает опыта и образования, — закончил Адам, будто я его и не перебивала.
Я никак не могла остановиться:
— Подумать только, как можно назвать своего ребенка Чип? Что это за имя?
Адам замолчал, он просто молча смотрел на меня с удивлением и жалостью. Я ненормальная. Я мнительная. Я нелепая.
Прекрасно. Замечательно. Наконец-то, мы начали одними глазами смотреть на мои недостатки.
— Сам видишь, какая я. — Я махнула рукой. — Вот так. Короче, мне пора.
Я схватила свой портфель и почти бегом понеслась к двери.
— Бекки, подожди одну секунду!
Его голос звучал так печально, что на одно мгновение я растерялась, и моя рука застыла на дверной ручке. Но я не смогла обернуться.
— Прости! — крикнула я уже из-за двери.
Только в такси я поняла, какую чудовищную ошибку совершила. Еще раз. Я уже однажды убежала от Адама, когда увидела его с блондинкой. А сегодня я убежала потому, что он разбередил мою незаживающую рану. Чип! Я сравнивала его с Чипом и пялилась в соседский телевизор, когда он меня целовал. А теперь вот сижу здесь, в темном такси, пропахшем блевотиной, вместо светлой уютной кухни Адама, потому что не смогла отказаться от телевизора. Даже на один вечер.
А в это время ведущий в телевизоре такси объявил: «Интересное событие произошло сегодня в Калифорнии…»
Я выключила телевизор и стала смотреть в окно. Видишь, Адам? Так я тоже могу.
Я смотрела на темные улицы Манхэттена. Было еще рано, и на тротуарах полно людей. Родители торопились домой, к своим детям. Прогуливались парочки. Репортеры спешили за информацией. Я вздохнула и включила телевизор. Кого я пытаюсь обмануть?
Как оказалось, событие в Калифорнии было совсем не интересным. Конечно, нет. Это были новости для такси. Всего на пару ступеней ниже, чем мое собственное жалкое подобие программы. Моя пародия на новости. Как там говорил Майк? Туфта. Эта туфта и была смыслом моей жизни.
Я с трудом поднялась по лестнице в свою квартиру и бросила у двери портфель. Я побрела к кровати, снимая на ходу туфли и пальто. Машинально включила телевизор на тумбочке, другой — на книжной полке, и еще один — на столике возле кровати. Минуту я сидела, слушая монотонные голоса. Ничего интересного. Пустая болтовня.
Я выключила телевизоры, и в квартире воцарилась тишина. Я чувствовала себя бесконечно одинокой.
* * *
На следующее утро я с удивлением обнаружила, что не первая пришла на работу. Майк уже сидел за своим столом, прижав мобильный к уху, и яростно что-то обсуждал. Может, какие-то операции с ценными бумагами? Или супер-крутая охота на фазанов? Я могла себе представить только две вещи, которые могли заставить нервничать Мистера Халявщика Майка Помероя в эти дни. По крайней мере, это уж точно не из-за того, что я пытаюсь заставить его печь черничный кекс с одним из участников конкурса шеф-поваров на следующей неделе.
А жаль. Если бы он мог преодолеть свой снобизм, он мог бы предложить много интересного нашей утренней аудитории. Его жизнь полна увлекательных приключений, к тому же у него огромный опыт. Он мог внести в передачу неоценимый вклад, если бы оставил свои замашки. Но эта битва уже проиграна, и я устала бороться.
Как только я завернула за угол на пути в свой кабинет, ко мне подошла сотрудница внутренней службы.
— Мисс Фуллер? Вот, только что получили.
Она протянула мне отчет по рейтингам. Я выхватила бумажки из ее рук, как заключенный в ожидании приговора. Может, так оно и было. Все эти затяжные прыжки с парашютом, и борьба сумо, и ужасные номера, созданные благодаря моей фантазии, остались позади. Будем надеяться, что все было не зря. Я внимательно изучала цифры. Совсем не плохо. Нас смотрели все больше и больше людей, и их число неуклонно увеличивалось. Наш рейтинг вырос… больше чем на полбалла.
Но этого недостаточно.
Я сползла вниз по стене. Вот они, цифры — черным по белому. Я не справилась. Минуту спустя зазвонил телефон, и еще не сняв трубки, я знала, что это звонит Джерри, чтобы обсудить мой провал. Я оказалась права.
— Ты уже видела цифры? — спросил он, не тратя время на приветствие.
— Да, — пробормотала я и откашлялась. Может, попытаюсь выкрутиться. — Если посмотреть в целом, мы делаем успехи. Мы намного поднялись по сравнению с прошлым годом.
— И что?
— Вы же видите! — взмолилась я. — Я почти у цели. Недостает всего четверти балла. Если бы у нас было чуть побольше времени… Думаю, мы могли бы запустить сюжет, где Эрни…
— Бекки, — начал Джерри.
Я не хотела его ни о чем просить, но вот, не смогла удержаться.
— Пожалуйста, Джерри! Уже много людей надеются на эту передачу, верят в нее…
Джерри спокойно произнес:
— У тебя было время до пятницы. Как договаривались. Ты видишь цифры, Бекки. Вы не дотянули.
Следующие несколько часов я слонялась, сама не своя. Я выслушивала жалобы сотрудников, подписывала заявки на репортажи и подарки для гостей. Кажется, я попросила Ленни купить новую кофемашину для обслуживающего персонала. Все равно, какая разница? Ее даже не успеют доставить в офис к моменту закрытия передачи.
Все кончено раз и навсегда. Финита ля комедия. И все из-за меня.
Я подумала о двухсерийной программе Саши про хищных птиц, находящихся под угрозой исчезновения. О репортаже Трейси про пародию на проект «Подиум», сделанную местной школой искусств. Я думала о Ленни и его детях. И о том, что Колин пережила четырнадцать продюсеров и полдюжины соведущих и готова пойти на что угодно, лишь бы сохранить свою работу. Я думала о том, что Эрни вытатуировал слова «На рассвете» под своим торнадо. Это все равно что вытатуировать имя возлюбленной, с которой ты уже расстался.
Каждый из них скоро потеряет работу, правда, для некоторых это не будет катастрофой. У Эрни есть шанс сделать неплохую карьеру в ночных новостях. Джон Стюарт столько раз делал клипы из «Путешествий по атмосфере», что я не сомневалась: он умыкнет моего метеоролога. Но другие… у них почти не было перспектив.
На съемочной площадке Колин уже дочитывала свой текст:
— Как выяснилось, гамбургеры заражены кишечной палочкой, которая может вызвать судороги и диарею. Мы скоро увидимся, не переключайтесь.
Камеру выключили, и Колин сморщила нос, всем своим видом изображая жертву обстоятельств.
— Это не про меня, — сказал Майк, постукивая своими записями по столу.
— Эй! — крикнула ему Колин. — Это наша работа! Или ты считаешь себя выше ее? Может, ты и был выше до того, как тебя уволили, но теперь ты здесь, в дерьме, вместе со всеми нами.
Съемочная группа смотрела на них не отрываясь. Было похоже, что они вот-вот начнут аплодировать.
— И все же у меня есть принципы, — сказал смущенно Майк. — К сожалению для тебя.
— Ох, — сказала Колин. — А у меня, похоже, их нет?
— Уверен, что есть. Когда у тебя в эфире брали гинекологический тест, на тебе был шелковый халатик. Он очень тебе идет!
Колин с ходу завелась:
— Видишь ли, у меня его взяли…
— И мы в эфире через пять, четыре, — сказал ассистент режиссера.
— Ты, индюк надутый…
— Три, два, один…
Майк не пропустил удар. Он повернулся к камере:
— Добро пожаловать обратно в «Доброе утро». Завтра в нашей программе Колин вместе с поваром Гордоном Рамсеем приготовит классические английские сосиски с картофельным пюре.
— Всенепременно, — ледяным тоном подтвердила Колин. — Кто-то же должен работать, коли ты от этого отказываешься, Майк. Видимо, работа вообще ниже твоего достоинства.
— Ну, — сказал невозмутимо Майк, — мне трудно протиснуться в эфир между тобой и сосисками, так что я…
— А кроме всего прочего, ты еще и тупой, надменный идиот, вот!
Он поднял вверх палец:
— Тупой, надменный идиот, который зарабатывает в три раза больше, чем ты!
Все, замерев от ужаса, молча смотрели на ведущих.
Я жестом показала Мерву:
— Закругляйся! — прошипела я.
Он поднял в растерянности руки: «В каком смысле? Пускать титры?»
Но это было еще не все.
Улыбка Колин была тоньше лезвия ножа.
— Итак, это все на сегодня. До завтра, ребята.
— До свиданья, — добавил Майк.
Колин прожгла его взглядом.
— До свиданья, — повторила она.
О, нет. Нет, нет, нет! Мне казалось, мы все уладили.
— До свиданье! — сказал Майк весело с провинциальным акцентом.
— До свиданья! — пронзительно завопила Колин.
Пока Мерв поспешно запускал титры, вбежала ассистентка с телефоном.
— Это мистер Барнс, — сказала она, сунув мне трубку. — Звонит из дома.
О, боже! Он смотрел программу дома? Я имею в виду, круто, еще один зритель!
— Джерри! — сказала я тревожно в трубку.
