Чжан Фу-цюань шел по улицам и смотрел на возвышающиеся то тут, то там леса новостроек. По улицам то и дело проносились грузовики, проезжали телеги, груженные железными балками, песком, кирпичом. Чжан Фу-цюань знал, в каком месте сооружается школа, а в каком — дом для рабочих. Он даже знал, какой именно дом будет заселяться рабочими их завода, и слышал, что в этом доме будет центральное отопление, так что зимой здесь не придется топить печи. А на кухни проведут газ, повернул рычажок — и, пожалуйста, готовь обед! В старых домах таких удобств не было.
Чжан Фу-цюань подошел поближе к этому дому. Стены и крыша его были уже закончены, и только зияли пустотой незастекленные окна. «Ну и быстро же строят! — изумился сталевар. — Не был здесь всего несколько дней, а такие перемены!» Четырехэтажное здание из красного кирпича ему нравилось. Если сейчас написать заявление в профсоюзную организацию и сказать, что он собирается жениться, то и ему, как бригадиру, вполне могут выделить здесь комнату. Он начал прикидывать, на каком этаже лучше жить. Конечно, на первом этаже очень удобно вносить и выносить велосипед, однако шум играющих во дворе ребятишек будет мешать спать днем. На четвертом в этом отношении лучше, но туда трудно втаскивать велосипед. Лучше всего, безусловно, на втором этаже. Надо будет обязательно просить второй этаж, так прямо и написать в заявлении. Да и Сунь Юй-фэнь согласится на это.
С этими мыслями Чжан Фу-цюань покинул строительную площадку и отправился дальше. Конечно, дом хороший, жить в нем будет удобно, лучшего и желать не надо. Вот только в одном отношении загвоздка: Сунь Юй-фэнь все время работает в дневную смену, а ему частенько приходится работать ночью, не очень-то захочется в полночь уходить от молодой жены и тащиться на завод. Конечно, этого можно было бы избежать, если бы его повысили и назначили, скажем, заведующим производственным отделом или отделом техники безопасности. Неплохо перейти и на профсоюзную работу. Но он понимал, что это значительно труднее, чем получить новую квартиру. Нужно упорно трудиться, добиться определенных успехов, и только тогда его могут выдвинуть на руководящую работу. Но если начальство узнает о его последних проделках, то в этом случае ему нечего и мечтать о повышении…
2
Юань Тин-фа работал в дневную смену, и дома была одна Дин Чунь-сю с детьми. Увидев Чжан Фу-цюаня с двумя пакетами в руках, она удивилась и стала его отчитывать:
— Зачем ты так тратишься? Спасибо, что сам заходишь, к чему еще подарки? В следующий раз ничего не покупай! — она повернулась к старшей дочери: — Сяо-лань, поблагодари дядю Чжана, видишь, сколько он принес конфет. Ты что, онемела? Почему молчишь?
Девочка обрадовалась и взяла оба пакета, но так ничего и не сказала. Сталевар нагнулся к ней, взял ее на руки, раскрыл пакет, дал ей печенье, а еще одно положил в постельку около маленького Сяо-фана.
Дин Чунь-сю подала ему сигареты и спросила:
— У тебя сегодня выходной?
— Нет, я работаю в вечернюю смену.
— Ай-й-я, так почему же ты не спишь? Ты ведь только в полночь сменился! — удивленно взглянула на него Дин Чунь-сю и подумала про себя: «Что это он в такую рань явился?»
— Я хорошо выспался и захотел повидать Сяо-лань, — отговорился сталевар, достал из пакета конфету и показал ее девочке: — Сяо-лань, скажи «дядя», а я за это дам тебе конфету.
Девочка пролепетала «дядя», и он тут же наградил ее конфетой. Затем подошел к кроватке, нагнулся над малышом и позвал его:
— Сяо-фан! — Но ребенок лишь удивленно смотрел на него.
— Наш Сяо-фан только в будущем году научится говорить, — улыбнулась мать. — А сейчас он маленький немой, — она немного помолчала и спросила: — В эти дни ты не встречался с Сунь Юй-фэнь? — она знала, что Чжан Фу-цюань любит поговорить о ней.
— Нет, не удавалось. Она со смены, а я на смену, — охотно ответил сталевар. — Вчера и позавчера она звонила мне по телефону. Но я был на работе, так и не знаю, зачем я ей понадобился. Может быть, ты знаешь? Она тебе ничего не говорила? — Для него не было большего удовольствия, как повторять Дин Чунь-сю о том, что он дружен с Сунь Юй-фэнь. К тому же он знал, что и Дин Чунь-сю заинтересована в их дружбе.
— Нет, я не знаю, какое у нее было дело к тебе, — с некоторым огорчением ответила она. — Два дня назад она вечером заходила к нам, но ничего об этом не говорила, — она была недовольна, что сестра скрыла что-то от нее. Вспомнив, что в тот вечер Сунь Юй-фэнь говорила о Чжан Фу-цюане даже несколько равнодушно, она недовольно нахмурилась: «Вот, чертовка, все скрывает от меня!»
— А зачем она к вам заходила? — поинтересовался сталевар.
И Дин Чунь-сю рассказала ему всю историю с утерянными Цинь Дэ-гуем туфельками и даже посмеялась над Цинь Дэ-гуем:
— Надо же быть таким олухом!
Чжан Фу-цюань с беспокойством спросил:
— Говорят, что он купил пару туфель Сунь Юй-фэнь, ты видела их?
— Нет! — ответила вконец удивленная Дин Чунь-сю и покачала головой: — Он такой, что может и ей купить! — Она была очень обижена, что сестра не показала ей подаренные Цинь Дэ-гуем туфли. Безусловно, она все скрывает от нее.
«Вот, негодяй, что делает!» — подумал неприятно пораженный Чжан Фу-цюань. Его сердило, что он пока еще не имеет права запретить девушке принимать от кого-либо подарки.
Увидев помрачневшее лицо сталевара, Дин Чунь-сю начала успокаивать его:
— Как только сестра придет к нам, я с ней поговорю, чтобы она не водилась с этим Цинь Дэ-гуем. Она послушает меня. А этот мерзавец Цинь Дэ-гуй напоминает мне ласку, которая захотела полакомиться яйцами лебедя!
Почувствовав, что Дин Чунь-сю готова ему всячески помочь, сталевар повеселел и решил, что именно сейчас наступает важнейший момент: надо попросить Дин Чунь-сю сделать решительный шаг. И, набравшись храбрости, он сначала несколько витиевато поблагодарил ее:
— Жена мастера Юаня! За твою помощь я буду благодарить тебя всю жизнь!
— Не смей говорить о благодарности. Я такой человек: если мне кто понравится, то я ничего для такого человека не пожалею.
— Жена мастера Юаня, — продолжал придерживаться взятого тона Чжан Фу-цюань, — я чувствую, что дело уже слишком затянулось, не можешь ли ты… — мямлил он, не решаясь сказать прямо. Дин Чунь-сю, казалось, не понимала его намеков и только смотрела на него, широко раскрыв глаза.
— Прошу тебя спросить у Сунь Юй-фэнь вместо меня… — смутился и покраснел Чжан Фу-цюань.
Дин Чунь-сю смекнула, о чем речь, и с улыбкой спросила:
— Ты хочешь, чтобы я за тебя сделала ей предложение?
— Да, — неловко кивнул головой сталевар. — А то я слишком затянул это дело… нехорошо как-то получается…
— Я же говорю, что стараюсь для тебя… вечером два дня назад, когда я провожала ее, я хотела спросить об этом. Но ты ведь сам знаешь ее характер!
«Ну, уж если Дин Чунь-сю боится с ней говорить, то мне и пытаться нечего», — подумал Чжан Фу-цюань.
— Брат Чжан, ты должен знать, что нынешние девушки сами решают дела о своем замужестве, даже родители опасаются заговаривать с ними об этом. — Но, увидев его обескураженное лицо, она решила поддержать его. — Но есть выход из этого положения: прежде всего надо, чтобы ты ей понравился. Ты это должен понять. Нынешние девушки не то что прежние. Раньше они гнались за тем, чтобы у будущего мужа были земля, деньги, а сейчас они хотят, чтобы он хорошо работал, чтобы мог стать Героем Труда. Ты сталевар, и ей понравится, если ты будешь хорошо варить металл, тем более, если ты еще и установишь рекорд. В ваших заводских делах я не разбираюсь, знаю только кое-что о вашем мартене. Боюсь, что Цинь Дэ-гуй в лучшем положении, чем ты: у него ведь есть рекорд.
— Цинь Дэ-гуй этот рекорд добыл бессовестным путем, — зло произнес Чжан Фу-цюань.
Она внимательно посмотрела на него, потом спросила:
— У тебя за последнее время много скоростных плавок?
Чжан Фу-цюань покраснел до корней волос, помолчал и, наконец, ответил:
— Я сейчас как раз добиваюсь скоростных плавок.
— А сколько их у тебя?
— Пока еще нет, — тихо ответил ставший совсем пунцовым Чжан Фу-цюань.
— Ни одной нет? — удивилась Дин Чунь-сю.
Этот вопрос разозлил его. Но Дин Чунь-сю вздохнула и с выражением материнского сочувствия на лице сказала:
— Брат Чжан, я говорю это тебе не потому, что я этого хочу. Запомни: от того, как ты работаешь, зависит твое счастье. Ты непременно должен догнать Цинь Дэ-гуя.
Каждое ее слово тяжелым грузом ложилось на плечи сталевара. Наконец он не выдержал и возбужденно крикнул:
— Ты не знаешь еще этого типа Цинь Дэ-гуя, он способен на любые хитрости!
Дин Чунь-сю снова сочувственно вздохнула.
— Эх, брат Чжан, ты уж слишком стараешься быть честным!
— Сейчас действительно чем ты честнее, тем хуже для тебя!
