– Да ладно, все в порядке. Ничего страшного… начальник Спенсер.
(Вот видите, это наш герой Калеб, а вовсе не Крушитель. Готов поспорить, я вас слегка провел!)
– Уверяю вас, департамент примет счет из химчистки, если вы… Простите, разве мы знакомы?
– А вы не помните? Вы как-то раз меня загребли, примерно год назад.
– Ну конечно, Китиха! Я просто не сразу сообразил. То-то габариты мне показались знакомыми. Я лишь подумал – может, это моя бывшая учительница физкультуры?
Китиха расхохоталась.
– Ну уж нет. Вы меня и рядом со спортзалом не найдете. Разве что по долгу службы.
– Это точно. А вообще – как делишки? – усмехнулся Калеб, отдав должное остроумному ответу.
– Вы же меня знаете, вся в трудах, ни минуты передышки. Я, можно сказать, трудоголик.
Но мне почему-то кажется, вы снова хотите меня арестовать за мои маленькие развлечения во время ночных прогулок.
– Да стоило бы – ради твоей же безопасности. Однако у меня нет времени.
– Моей – чего?…
– Безопасности. Я бы посоветовал тебе сегодня зависнуть в одном из твоих увеселительных заведений. На улицах небезопасно. Особенно для представительниц твоей профессии.
– Да ладно вам, начальник, посмотрите на меня. Вы и впрямь полагаете, что какой-нибудь чокнутый иммигрант с мешком яблок может причинить вред могучей Китихе?
– Пусть так, но я счел бы персональным одолжением, если бы ты не совалась на улицу и предупредила о том же своих товарок.
– Коли так, пойду-ка я в «Клуб 64», куда, собственно, и собиралась. – Китиха придвинулась к Спенсеру и пробежалась пухлыми пальцами по его лацканам. – Может, вы там и за химчистку рассчитаетесь? Скажем, в половине одиннадцатого, пойдет?
Калеб криво усмехнулся и подмигнул ей.
– Я, конечно, польщен, дорогуша, но я не тот, кто тебе нужен.
– Не пойму я, о чем вы. Я просто была бы признательна, если бы кто-нибудь из вашего отдела подбросил мне деньжат на чистку – попозже, часиков в десять или пол-одиннадцатого.
– Ах, вот оно что! А я уж было подумал… Лучше пришли счет в девятнадцатый участок. А теперь позволь подвезти тебя на Шестьдесят четвертую. Так мне будет спокойнее.
– Ну надо же, Китиха в компании начальника полиции! – сказала она, подхватывая его под руку. – И что только подумают сплетники?
Тем временем на другой стороне улицы прозвучал сильный хлопок, заклубился дым, и из тени мангового дерева вышел приземистый человечек с бакенбардами и напомаженными волосами. Его имени история не сохранила (на самом деле это не так, но мне сейчас лень его искать). Человечек проследил, как начальник полиции и проститутка погрузились в экипаж Калеба и с грохотом укатили, направляясь на север, в сторону Верхнего Ист-Сайда.
Наблюдатель что-то черкнул в блокноте, закинул на плечо штатив с фотоаппаратом и забрался в свой экипаж. Безжалостно нахлестывая лошадь, он сорвался с места и унесся прочь, рискуя сломать шею. На боку экипажа неясно маячила витиеватая викторианская надпись, которую можно было разобрать лишь с большим трудом:
«Дешевые газеты – Сенсации от Дж. Р. Беннета. Новости, которые не напечатает больше никто! Особое внимание – к непристойным делишкам нашего лучшего сыщика, молодого начальника полиции Калеба Р. Спенсера!» * * *
Сумасшедший дом и магазин подарков в Бельвю, на углу Тридцать шестой и Второй улиц, был первым заведением, предназначенным для реабилитации «слабоумных и одержимых». Он был основан в Новом Амстердаме в 1658 году, когда, как и сейчас, слабоумные и одержимые были предметом развлечений для большинства ньюйоркцев.
Основал заведение достопочтенный доктор Якоб Ферренфаргонхофф, чье имя связывают с разработкой комплексного лечения людей, страдающих психическими расстройствами, он же предложил революционный метод лечения геморроя – «хватай, тащи и молись».
Ферренфаргонхофф полагал, что лучшим лечением для душевнобольных – «идиотофф», как он их называл, – будет содержать их в кандалах в сырых, кишащих насекомыми темницах, заставлять их есть приготовленные его женой спагетти и терпеть ночные пытки под присмотром персонала, состоящего из одержимых психиатров под успешным руководством безумных тюремщиков.
Приемная в Бельвю представляла собой полутемную комнату с несколькими деревянными скамьями и массивной резной конторкой, за которой стоял больничный администратор – представительный лысый мужчина с застывшей улыбкой.
– Добрый вечер. Чем могу помочь?
– НПУДВ. Я бы хотел поговорить с одним из ваших пациентов, – сказал Калеб, сверкнув полицейской бляхой в кожаном футляре.
– Хорошо. Вы бывали у нас?
– Последнее время нет.
– Тогда, наверное, вас уже нет в нашей картотеке. Присаживайтесь пока и заполняйте эти бланки. Доктор скоренько к вам подойдет.
Он протянул Спенсеру планшет с бумагами и проводил его к скамье. Среди отчаявшихся призраков, жаждущих лечения, Калеб заметил знакомое лицо, с улыбкой выглядывающее из-за вышивания. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить, кто это.
– Мэри Тодд Линкольн![40] – воскликнул он.
– Приветик, Эйб! – сказала она, посылая Калебу воздушный поцелуй.
Человек за стойкой снова обратился к Калебу:
– У вас есть при себе страховая карточка? Мы принимаем любые, кроме медицинских.
– Вы не поняли. Я не пациент. Мне нужно поговорить с пациентом.
– Ага, понимаю. А с кем именно вам, так сказать, нужно поговорить?
– С профессором Аркибалдом Кампионом.
– О, прямо-таки с профессором? – Администратор потер подбородок и смерил Калеба взглядом. – Трудновато… но возможно. Вам это обойдется…
– Что? Я не собираюсь ничего платить тебе, шарлатан!
– Ага, значит, вот вы как. Ладно, я отведу вас к Кампиону, но сначала вы должны доказать, что вы этого достойны.
– Достоен?
– Я предложу вам серию задач, одна другой заковыристее. А для начала принесите мне помело Злой Колдуньи Запада, и я обдумаю вашу просьбу.
– Что ты несешь? Этот фильм появится только в 1939 году, гораздо позже изобретения кино, которое, кстати, и само еще не появилось.
– Принесете помело, и все тут!
Доктор Якоб Ферренфаргонхофф IV открыл дверь своего кабинета и выпроводил оттуда какого-то урода. Им оказался знаменитый чечеточник и комедиант Джон Меррик, Человек-слон.
– Ну что, Джон, сегодня мы добились значительного улучшения, правда?
– О да, доктор, мне кажется, с каждым сеансом моя голова становится все меньше и меньше, по мере того как я избавляюсь от переполняющих ее проклятых видений.
Меррик накрыл свою бесформенную голову грязной наволочкой, которую так любила видеть на нем публика.
– Непременно пьем сернокислый тоник два раза в день и используем как можно больше увлажняющего крема. На следующей неделе увидимся. Так? Проходите, господин Баум. Надо же, мы носим смирительную рубашку, даже когда мы не в камере! Да?
Баум, лысый человек за конторкой, юркнул в кабинет Ферренфаргонхоффа.
– Мы можем быть чем-то вам полезны, Сэр?
– Калеб Спенсер, начальник полиции.
– Да-да, конечно, это вы и есть. Одну секундочку! Госпожа Линкольн? Мы немного задержимся сегодня вечером, скажем, на часок. Да?
– Хорошо, доктор Ферренфаргонхофф, – сказала бывшая первая леди. – Я пока пробегусь по магазинам.
– Так чем мы можем вам помочь, начальник Спенсер?
– Ну что же, – начал Калеб, в голосе которого явно прозвучали нотки досады, – как я уже сообщил господину, оказавшемуся вашим пациентом, мне нужно поговорить с профессором Кампионом по чрезвычайно важному делу. Оно касается текущего расследования.
– Понимаю. Хорошо, но сначала вам придется доказать, что вы этого достойны.
– Ой, я вас умоляю…
– Да это просто местная шутка, начальник. В дурдоме не обойтись без какой-нибудь дурки, правильно? Так вот. Мы понимаем, что профессор действительно весьма опасен, да. На прошлой неделе он шарахнул одного из наших охранников самодельным двухкилограммовым утюгом. Затейливая работа, ничего не скажешь. Сварганил его из полосок туалетной бумаги, слепленных так плотно, что можно было поклясться, будто он сделан из железа. А мы ведь не можем рисковать вашей безопасностью, да?
– Мы и сами можем за себя постоять, да? – сказал Калеб, демонстративно помахав дубинкой, которой он всегда не прочь был похвастаться перед окружающими; в таких случаях он энергично полировал ее замшевым лоскутом. Калеб и сейчас взялся было за полировку, но доктор остановил его.
– Хорошо, хорошо. Один из наших надзирателей составит вам компанию. Но вам понадобится еще и это, да?
Доктор протянул ему прямоугольную птичью клетку с деревянными прутьями. Калеб озадаченно нахмурился.
