— Как, детка! Ты не любишь мороженое? — встрепенулась сеньора Трехо.
— Нет, благодарю, — сказала Беба, выдерживая всепонимающий ехидный взгляд брата.
— Вот глупая девочка, — сказала сеньора Tpexo. — Ну, если ты не хочешь…
Но стоило ей поставить перед своим обширным бюстом порцию мороженого, как ловкая рука метрдотеля выхватила у нее лакомство.
— Это уже немного растаяло, сеньора. Возьмите другую порцию.
Сеньора Трехо густо покраснела, к радости своих детей и супруга.
Сидя на краю постели, Медрано качал ногой в такт едва приметной качке. Запах трубки Рауля напоминал ему вечера в Иностранном клубе и беседы с мистером Скоттом, его учителем английского языка. Теперь он вспомнил, что уехал из Буэнос-Айреса, не предупредив клубных друзей. Может, Скотт скажет им, а может, и нет, смотря по тому, какое у него будет настроение. Беттина, наверное, уже позвонила в клуб и спросила о нем притворно небрежным тоном. «Завтра позвонит снова и позовет Вилли или Маркеса Сея, — подумал он. — Бедняги не сообразят, что ей ответить, действительно я сплоховал». К чему в самом деле было уезжать тайком, умолчав о выигрыше? Предыдущей ночью, перед сном, он подумал о том, что играет с Беттиной, как кошка с мышью. Да, он был жесток. «Это скорее похоже на месть, чем на разрыв, — сказал он себе. — Но за что, если она такая хорошая? Неужели именно за это?» И еще он думал, что последнее время видел одни лишь недостатки Беттины — обычный вульгарный симптом. Так, например, клуб Беттина вообще не принимала. «Никакой ты не иностранец, — заявляла она почти патетически. — В Буэнос-Айресе полно разных клубов, зачем тебе лезть в клуб гринго…» Грустно было думать, что из-за таких вот фраз он никогда больше не увидит ее. Конец. Конец.
— Не будем разыгрывать оскорбленное достоинство, — резко сказал Лопес. — Было бы весьма прискорбно испортить с самого начала такое развлечение. С другой стороны, мы не можем сидеть сложа руки. Для меня такая поза неудобна, и один господь знает, как я недоумеваю.
— Согласен, — сказал Рауль. — Железный кулак в лайковой перчатке. Предлагаю сообща проложить путь к sancta sanctorum [74], по возможности пользуясь фальшиво-слащавыми манерами, которые янки приписывают японцам.
— Итак, вперед, — сказал Лопес. — Спасибо за коньяк, че, он у вас отменный.
Медрано налил всем еще по глотку, и они вышли из каюты.
Каюта Медрано была расположена почти рядом с задраенной дверью Стоуна, преграждавшей левый коридор. Рауль с видом профессионала принялся изучать ее, подвигал какой-то ручкой, выкрашенной зеленой краской.
— Ничего не поделаешь. Она открывается только под большим давлением и из определенного места. Та же система, что у стоп-крана.
Дверь коридора правого борта тоже не поддавалась никаким усилиям. Резкий свист заставил их с испугом обернуться. Пушок приветствовал всех, возбужденный, взволнованный.
— Вы тоже не можете? Я сам только что пробовал, но двери непробиваемы. Чего только не накрутили эти дурошлепы! Ничего, видно, не поделаешь. Как вы думаете?
— Конечно, — сказал Лопес. — А вы не нашли другой двери?
— Тут все заколдовано, — торжественно объявил Хорхе, появляясь, точно привидение.
— Какая к шуту дверь, — говорил Пушок. — На палубе их целых две, но обе заперты на ключ. Нет ли тут какого-нибудь подвала или чего-то в этом роде…
— Вы готовите поход против липидов? — спросил Хорхе.
— Да, вроде, — сказал Лопес. — А ты видел хоть одного из них?
— Только двух финнов, но те, что на этой стороне, не липиды. Они, наверное, глициды или протеиды.
— Что за чушь несет этот пузырь? — изумился Пушок. — Сегодня уже болтал об этих липедах.
— Липидах, — поправил Хорхе.
Медрано почему-то беспокоило присутствие Хорхе, он не хотел, чтобы малыш принимал участие в их поисках.
— Знаешь, — сказал он, — мы поручим тебе особое задание. Ступай на палубу и хорошенько последи за дверями Может, там появятся липиды. При малейшей тревоге свистни три раза. Ты умеешь громко свистеть?
— Немного, — смущенно ответил Хорхе. — У меня очень редкие зубы.
— Не умеешь свистеть? — сказал Пушок, которому не терпелось показать свое умение. — Во, гляди! Делай так.
Он соединил большой и указательный пальцы, сунул в рот и свистнул так, что у всех заложило уши. Хорхе тоже сложил пальцы, но, поразмыслив, не стал свистеть, а махнув Медрано, отправился на задание.
— Итак, продолжим розыски, — сказал Лопес. — Может, лучше, если мы разделимся, и, кто первый найдет проход, пусть сразу же оповестит остальных.
— Потрясающе, — сказал Пушок. — Похоже, будто мы играем в полицейские и воры.
Медрано вернулся в каюту за сигаретами. Рауль увидел Фелипе в конце коридора. В своих blue-jeans [75] и клетчатой рубашке он выглядел весьма эффектно на фоне запертой двери. Рауль рассказал ему, чем они занимаются, и вместе с ним направился к центральному переходу, соединявшему оба коридора.
— Да, но что мы ищем? — спросил Фелипе растерянно.
— Сам не знаю, — ответил Рауль. — Проход на корму, например.
— Там, наверное, почти так же, как здесь.
— Возможно. Но раз туда нельзя пройти, это меняет дело.
— Вы так думаете? — спросил Фелипе. — Я уверен, что это из-за какой-то поломки. Сегодня вечером двери откроют.
— Вот тогда действительно все будет, как здесь, на носу.
— А, ясно, — сказал Фелипе, понимая его все меньше. — Ну, если это для развлечения, то, конечно, хорошо, вдруг нам удастся отыскать проход раньше, чем другим.
Рауль подумал, почему только Лопес и Медрано, единственные из всех, испытывали то же, что он. Остальные смотрели на их поиски, как на развлечение. «Но и для меня, в конце концов, это тоже игра, — решил он. — В чем же тогда разница? А разница наверняка есть».
Они прошли почти весь коридор левого борта, когда Рауль обнаружил еще одну дверь. Очень узкую, выкрашенную, как и стены, в белый цвет, с глубоко утопленным, едва различимым в полумраке коридора замком. Без особой надежды Рауль нажал на ручку и почувствовал, как дверь подалась. В глубине виднелся узкий трап, уходивший вниз, в темноту. Фелипе судорожно глотнул воздух. Было слышно, как в правом коридоре болтали Лопес и Атилио.
— Предупредим их? — спросил Рауль, исподтишка взглянув на Фелипе.
— Лучше не надо. Пойдем один.
Рауль начал спускаться, и Фелипе притворил за собой дверь. Трап вел в проход, едва освещенный тусклой фиолетовой лампочкой. За степами, без единой двери, сильней слышался гул машин. Они осторожно продвигались вперед, пока опять не наткнулись на задраенную дверь Стоуна. По обеим ее сторонам виднелись двери, похожие на только что обнаруженную ими в конце коридора.
— Левая или правая? — спросил Рауль. — Выбирай сам.
Фелипе показалось странным, что Рауль вдруг обратился к нему на «ты». Он указал на левую, не решаясь ответить ему тем же. Фелипе слегка дотронулся до ручки, и дверь отворилась в какое-то полутемное помещение с затхлым воздухом. На железных шкафах и полках, выкрашенных белой краской, лежали инструменты, ящики, старинный компас, жестянки с гвоздями и шурупами, куски столярного клея и обрезки металла. Пока Фелипе, подойдя к иллюминатору, протирал его тряпкой, Рауль поднял крышку жестяного ящика и тут же поспешно закрыл ее. Стало чуть светлей, да и они немного привыкли к этому рассеянному, как в аквариуме, свету.
— Кладовая в трюме, — насмешливо сказал Рауль. — Пока мы не очень-то отличились.
— Осталась еще одна дверь. — Фелипе достал сигареты и протянул их Раулю. — А вам не кажется, что этот пароход какой-то странный? Мы даже не знаем, куда нас везут. Это напоминает мне одну старую картину. Там участвовал Джон Гарфилд. Они сели на корабль, на котором не было ни одного моряка, и в конце концов это оказался корабль смерти. Такую ахинею развели, но тогда я сидел в кино.
— Да, это по пьесе Сеттона Вейна, — сказал Рауль. Он уселся на верстаке и выпустил дым из носа. — Ты, наверно, большой любитель кино.
— Да, конечно.
— Часто ходишь?
— Порядком. У меня есть друг, он живет рядом со мной, мы всегда ходим с ним в «Року» или в кино в центре. По субботам на вечерних сеансах здорово бывает.
— Ты так думаешь? Хотя, конечно, в центре можно выбрать что-нибудь поинтересней.
— Конечно, — сказал Фелипе. — А вы, наверное, здорово проводите ночи.
— Да, ничего. Теперь не так.
— А, понятно, когда человек женится…
Рауль смотрел на него улыбаясь, покуривая.
— Ты ошибаешься, я не женат.
Он с удовольствием наблюдал, — как Фелипе старается скрыть замешательство притворным кашлем.
— Ну, я хотел сказать, что…
— Я знаю, что ты хотел сказать. Верно, тебе немного не по себе из-за того, что пришлось путешествовать вместе с родителями и сестрой? Не так ли?
