Оставшиеся углубились в море предметов, списков и цифр. Работа пошла в таком темпе, что Дарек едва поспевал. Когда все почувствовали голод и Геленка собралась объявить перерыв, раздался стук в дверь, и в комнату вошел Рудольф Гакл.
Обе девушки как по команде прекратили работу.
— Ах, вы пришли на нас посмотреть!
— Как это мило! Не хотите ли позвать нас на обед?
— Или на пикник. В заказник.
— Пикник! Пикник! — зааплодировала Геленка.
— Костер на лужайке, — ехидно поддакнул Дарек, — и жареные шпикачки.
— А к ним — красное вино, — продолжила Мадленка мечтательно, — и пить из бутылки, передавая ее от уст к устам…
Рудольф слегка опешил.
— Я, собственно, только хотел спросить, — пробормотал он растерянно, — нет ли здесь Ленки.
— А мы обо Ленки! Мад-ленка, Ге-ленка, — ухватив его за руку, Мадленка пошла с ним в коридор.
— Дарек, не забудь закрыть, — бросила через плечо Геленка, догнала Рудольфа и подцепила его под руку с другой стороны. — А вы у нас — Дольфичек. Ру-дольфичек.
Они спустились по лестнице и повели обалдевшего Гакла через двор.
— А куда ты, собственно, идешь с нашим Дольфичеком? — спросила Магдалена.
— Уж я бы знала, куда с ним пойти, — Геленка многозначительно засмеялась, — лишь бы ты не помешала. Дольфичек, будьте таким хорошим, — она отпустила его руку, не забыв при этом ее погладить, — одолжите нам ключи от барбакана. Обещаем вам вернуть.
— Примерно через час. — Подруга протянула руку. — Только подкрепимся в ресторане на пристани. А может, и вы с нами?
— Мне очень жаль, поверьте. — Он самодовольно улыбнулся. — Но работа… А если завтра? Можем поехать в город, пообедать во «Влтаване»… Если, конечно, вы не будете меня стыдиться.
Девушки с негой в голосе произнесли все, что от них ожидалось. При расставании Гакл помахал рукой так, словно погладил их на расстоянии. Подруги открыли дверцу и по очереди прошли на ступеньки.
— Клюнул! — радостно заверещала Геленка.
— Он абсолютно глуп! — пришла в восторг Мадленка. — Абсолютно! Ну, мы ему преподнесем сюрприз!
— Надо еще сделать что-нибудь с Беранеком. Терпеть не могу лентяев. Посмотри, там еще один валяется!
Мадленка взглянула в ту сторону, куда показала подруга. Около последней кикиморы лежал маленький мужчина в серых брюках и клетчатой фланелевой рубашке.
— Это архитектор Яначек, — узнала она. — Знаешь, что? После обеда тоже поваляемся немного на солнышке. Пан архитектор! — позвала Мадленка и направилась было в его сторону.
— Подожди! — задержала ее Геленка. — Он… лежит как-то странно… Может, получил солнечный удар…
Они подошли вплотную, хотя уже за несколько шагов поняли, что случилось.
Мадленка набрала воздуха и завизжала. Геленка подняла глаза к голубому небу, потом веки ее закрылись, и пухленькое тело девушки опустилось на землю.
Ее подруга даже не оглянулась. Она стояла ровно, как столб, и продолжала визжать. А архитектор Яначек смотрел на нее в упор неподвижными вытаращенными глазами. Он лежал на спине, а голова его была повернута в сторону. Это и насторожило несколько мгновений назад Геленку.
Шея и плечо были залиты темной кровью. Петля из тонкой, но прочной склоновой нити, на которую в замке вешали картины, глубоко впилась в горло. К обоим ее концам были привязаны куски реек, таких же, какими Яначек закрепил под крышкой секретера портрет Луизы де ла Вальер.
Первым в барбакан вбежал Гакл, вслед за ним — Беранек. В спешке они столкнулись на ступенях, и Гакл едва не упал. Но за несколько шагов до Яначека оба разом застыли. Мадленка продолжала визжать, но уже тише. На ступенях появился Седлницкий, а вслед за ним — никому из присутствующих не знакомый пожилой мужчина. Увидев убитого, они тоже на мгновение застыли, но первыми пришли в себя и начали действовать: мужчина наклонился над лежащей в обмороке Геленкой, Рафаэль подошел к охрипшей Мадленке и похлопал ее по щекам. Девушка сразу же замолчала, закрыла рот, заморгала и начала удивленно оглядываться по сторонам. Она вновь встретилась с застывшим взглядом Яначека, попятилась назад, уселась на землю и расплакалась. Одновременно пришла в себя и Геленка. Доктор Гронек сунул ей в руку свой носовой платок и вернулся к остальным.
— Ни к чему не прикасаться! — приказал Гакл. — К нему даже не приближайтесь! Надо срочно позвонить, вызвать сотрудников органов общественной безопасности.
— Без вас мы бы не додумались, — процедил Рафаэль.
— Что вы сказали?! — набросился на него Гакл с неожиданной злобой. — Кто этот мужчина? Что он здесь делает?
Гронек в этот момент смотрел на часы.
— Тринадцать пятьдесят, — произнес он. — Об этом нас будут спрашивать.
Никто ему не ответил, возможно, его даже не слышали. Он поднял голову и прислушался. До него донесся шум въезжающей во двор машины.
— Это доктор Гронек, — с опозданием сообщил Седлницкий Гаклу. — Приехал ко мне в гости. — Его взгляд снова остановился на убитом. — Зверство… — начал было он, но голос его неожиданно сорвался.
Беранек, который все время стоял неподвижно, вдруг сообразил, что на голове у него кепка. Резким движением он сдернул ее и обеими руками прижал к груди. Так стояло все молча в обществе ярко раскрашенных скульптур, пока на ступенях не появился поручик Петр Коварж.
Сверху все было видно как на ладони. На лице его появилось изумленное выражение, словно он не верил своим глазам.
За городом начался длинный спуск, и Эмила съехала по нему с выключенным мотором.
— Бесплатно, — заметила она с улыбкой. Включив в нужный момент скорость, чуть-чуть прибавила газу. Машина тихо заурчала и продолжала двигаться с прежней скоростью вдоль реки.
— Вы не просто водитель, вы — ас, — сделал ей комплимент капитан.
— Посмотрите, там уже виднеются вершина горы и деревья заказника, — показала она.
— Скажите, почему три куста акации и пять кустов бузины вы называете заказником? Это необъяснимая загадка.
— Вот и объясняйте, на то вы и детектив.
Они проехали деревню, и первое, что увидел Янда на дороге, ведущей к замку, — две машины с мигалками на крыше и старшего сержанта возле них.
— Черт возьми, что-то случилось! — воскликнул капитан. «Дли того чтобы понять это, не нужно быть детективом», — ехидно подумала Эмила, но вслух ничего не сказала. Она стремительно преодолела крутой подъем, но на площадке перед мостом вынуждена была затормозить, потому что дорогу к замку загородили машины.
Янда выскочил из кабины и помчался к воротам. Даже не поблагодарил, обиделась Эмила. Сквозь открытые ворота она увидела Петра Коваржа, окруженного людьми в форме и гражданской одежде.
Поручик встретил своего начальника с чувством облегчения. Кратко доложил о главных событиях: Гронек нашел похищенную картину и, по всей вероятности, орудие первого убийства. Потому первого, что сегодня между двенадцатью и часом было совершено второе. Петр сразу же вызвал подмогу из близлежащего городка, обеспечил охрану места происшествия и проделал все, что полагается в таких случаях. Труп пока не увезли, можно сразу пойти посмотреть. Конечно, в барбакан, где же еще совершаются убийства в замке Клени? Коварж, предполагая, что допросы свидетелей будут произведены здесь и сразу же, приказал также приготовить для этого подсобную комнату рядом с рыцарским залом. Никому из находящихся в замке не разрешается его покидать.
Янда внимательно слушал поручика, кивал, иногда прерывал короткими вопросами. Потом они отправились в барбакан.
Группа экспертов закончила свою работу. Неподалеку уже стояли двое мужчина с носилками. Доктор поставил чемоданчик на постамент скульптуры, олицетворяющей Зависть, и начал в него что-то укладывать.
— Причина смерти настолько ясна, — сказал он Янде, — что о ней, надеюсь, не стоит и говорить. Убийство совершено между двенадцатью и часом, я уже говорил об этом. А если точнее… Полагаю, незадолго до половины первого. Кто-то говорил, что этот человек шел сюда с бутербродами. Но их не нашли. Вскрытие покажет…
Янда поблагодарил доктора и собрался уходить.
— Закончи здесь, — сказал он Коваржу, — и приходи в замок. Проследи, чтобы никто отсюда не исчез, понятно? Ты за это отвечаешь!
Петр удивленно посмотрел на капитана: надо ли в таком тоне говорить об очевидных вещах? Видимо, нервничает — совершено убийство, которое не удалось предотвратить.
— Кто будет вести протокол? — спросил Янда.
— Зденек. Можем одолжить у Седлницкого магнитофон.
— Не надо. Чап запишет главное, этого будет достаточно. Не вижу Гронека. Мотается, наверное, там, где не следует. Пусть срочно придет ко мне! И еще… Где картина и подсвечник?
